Тихое вторжение - Дмитрий Володихин Страница 45

А ведь он это всё серьезно… Господи, жуть какая. Целую философию вывел. Выглядел как нормальный человек, но вот из него полезло… сокровенное!

– До чего же вы хитрый человек, драгоценный Александр Евгеньевич. Вот вы сказали, мол, мы сейчас интересны только как колба с питательным раствором, из которой скоро полезут бесенятки… ой, извините, сверхлюди. Вот только вы ходили вокруг да около, но только прямо не назвали, кому именно мы интересны в виде колбы или, если хотите, реторты. Теперь скажите – кому?

В ответ – пауза. Чуть ли не на минуту. А у него, между прочим, дозволенных пять минут, притом половина прошла, а часики тикают. Чувствую я, пауза на том конце подземной темноты – обиженная. Он хотел со мной как с человеком, а я его оскорбил. Ну извини нас, лапотников, «простых ребят». Нам хочется ясности.

– О чем нам с вами спорить, если вы не можете представить себе ничего более масштабного, нежели простое человеческое разумение, хотя бы и разумение хорошо образованных людей? Я пытаюсь взглянуть на некоторые вещи с точки зрения вселенского разума…

– И давно вы с ним знакомы?

– С кем?

– Да со вселенским разумом.

– Мне кажется, вы сознательно занижаете уровень нашей дискуссии. Это, извините, скверный прием в полемике.

– Занижаю? Да ни в коей мере. Скорее, пытаюсь обозначить проблему. Вы говорите не от лица доцента Тереха, не от лица интеллигенции, не от лица русских, даже не от лица землян. Нет. Вы сами для себя выдумали какую-то невероятно далекую от земли точку наблюдения, отстранились от всего человеческого, чтобы налегке перелететь разумом туда, и поселили там холодное, злое, безжалостное существо, вами же и выдуманное.

Еще одна пауза. Прямо звенящая пауза. Сплошное напряжение: он уже едва меня терпит. Самые сокровища души мне открыл, а я ему простонародный кукиш под нос. Понимаю. Только по-другому как-то не получается. Не того он выбрал себе собеседника.

– Мною? Вот уж нет. Святая молекула! Лучшие умы человечества в течение столетий формулировали оптимальный вектор развития, пользуясь, как вы сказали, «внешней точкой наблюдения». И уверен, этот маршрут интеллектуального движения земли появился не сам по себе. Его подталкивают, стимулируют извне…

– Кто? Вселенский разум? Да ведь ни вы, ни «лучшие умы», ни кто-нибудь еще не знает, какой он, этот вселенский разум, и чего от нас хочет. Вы фантазируете. Так хорошо, наверное, фантазировать о будущем, которому следует скормить настоящее! Тогда в настоящем можно ни к чему не прикладывать особенных усилий, ни за что не брать на себя особенной ответственности, жену с детишками не заводить – сколько лишней возни! К чему ради него стараться, ради этого настоящего? Оно ведь все равно обречено – неказистое, кривобокое, дурацкое. А в будущем всё засверкает! Только уже после нас и без нашего участия, верно?

Прежде чем ответить, доцент Терех пробормотал нечто совершенно неакадемическое. Я, ребята, воспроизводить его слова не стану. Я таких даже в армии, на погранзаставе, не слышал. Иногда, знаете, дивные перлы выходят, если скрестить академщину с заветными словами! Разное можно сделать с такой-то матерью, но чтобы с помощью реторты и лагранжиана…

Потом он все-таки ответил:

– Вы передергиваете.

– Нет. Жесткая необходимость двигаться в одном, якобы уже заданном для человечества направлении – ваша фантазия. И нет под ней сколько-нибудь логичного обоснования. Более того, вот, допустим, у меня с супругой насчет будущего совсем другие планы. Мы, знаете ли, хотим уюта. Мы, знаете ли, в смысле материального быта – убежденные мещане. Дом комфортно обустроенный. Семейные праздники. Шашлыки на даче. Походы с детьми на карусели. Мы обязательно заведем детей, а им ведь тоже потребуется человеческая жизнь – хороший дом, да хоть пресловутые занавески на окнах… Пусть будут занавески! Если моя жена хочет занавески, значит, занавески должны быть, а мироздание подождет… Мы всем этим дорожим. И хотим иметь всё это в нашем человеческом будущем, а не в каком-нибудь монстроидальном. Да там и не будет ничего нам потребного… Скажите по совести, почему наши планы – по боку, а вашим – зеленая улица? Развитие ради развития? Чем вертикальнее прогресс, тем светлее на душе? Н у, появится некто из колбы, а нас – куда? На свалку? Или то, что появится, немедленно от нас улетит в космические просторы, познавать вселенную? Вот уж вряд ли. Скорее всего, сверхчеловек окажется редкой заразой и, как только почувствует свою силу, сразу же попробует отовсюду вытеснить старика папашку – обычного человека, вроде нас с вами. Почему, скажите на милость, нам надо пестовать такую напасть себе на голову? Почему нам нужно отойти в сторонку и освободить ему дорогу? Почему нам непременно надо чапать на свалку истории, где вы нам щедро определили место? Полагаю, человеку есть куда развиваться и без сверхчеловека. Не думаю, что потолок выбран. Не думаю, что науке и культуре некуда идти. И мы готовы побороться за нашу перспективу.

– Сверхчеловек, а я говорю об истинном сверхчеловеке, растопчет вас. Или просто уйдет из вашего мира, не обратив особенного внимания на то, как вы живете, что вам нужно, даже на то, что вы собрались с ним воевать. Сверхчеловек будет по сравнению с вами как… кроманьонец по сравнению с неандертальцем. Или, скорее, как человек по сравнению с обезьяной. Вы не сможете оказать ему сопротивление.

– А может, он будет как дикий зверь против человека. Как мутант из Зоны. Контролер или бюрер… или эмионик… И нам останется лишь в очередной раз высчитать, какая именно яма поглотит очередного мамонта.

– Тимофей Дмитриевич, вы, никак, настроены своими руками прикончить будущее человечества? Да ведь это ксенофобия в чистом виде.

Вот он уже начал заклинать меня словами священных проклятий. Ксенофобия… до фашизма доберется или нет? Интересно мне. Ведь нынче понятие «фашизм» имеет произвольное наполнение. Фашизмом называется всё то, что не нравится человеку, который решил обозвать кого-нибудь фашистом. Раньше бы сказали: «Ты редкий мудак». Теперь скажут: «Ты настоящий фашист».

– Понимаете ли, драгоценный Александр Евгеньевич, вам сначала придется доказать, что такое будущее хоть в чем-то лучше настоящего и прошлого. Ну а не докажете, так на всякую черную тварь из реторты найдется свой безотказный дробовик.

– Закончим этот пустой разговор! Вы слишком часто ходили в Зону. И, кажется, умственно опустились до уровня некоторых ее хищных обитателей… – Терех решительно развернулся и пошел прочь.

Что-то ты, друг ситный, путаешь.

Я ответил в удаляющуюся спину:

– Выходит, я и есть ваш сверхчеловек… в первом эскизе.

Он – ни слова мне больше. И почему люди так не любят со мной спорить? Вот сейчас: разве ж я сказал что-нибудь грубое? Просто куража у меня много, не все выдерживают. А я ведь то, что думаю, вслух не говорю, я обычно выпускаю наружу очень приглаженный вариант.

Он отходит всё дальше и дальше, а я… я сержусь на него, ребята.

Достал он меня своими сверхлюдьми. Бабу бы себе завел, что ли, больше б толку было. Что он нам подсовывает? Зона – хорошо. Зона – эскиз новой жизни. Из Зоны вырастет будущее. Сегодня мутанты – завтра супер-пупер крутые хозяева Земли. А я на это так смотрю: есть нормальная человеческая жизнь. И в нее по-тихому отовсюду вторгаются. Ее хотят переделать, мороза напустить, отобрать ее у нас, в конечном счете. Какой-то поганью нас заменить. И ее, этой нормальной жизни, теперь с каждым годом всё меньше и меньше. А погани всё больше и больше. Труднее стало согреваться, замерзаешь на ходу… Я, ребята, если что, собираюсь тихому вторжению сопротивляться. Сегодня, завтра и каждый день. Где его на чуть-чуть натекло, там и сопротивляться на чуть-чуть, а где уже крайняк, там долбать надо как следует.