Командор - Алексей Волков Страница 45

Кто была эта несчастная? Может, кто-нибудь из знакомых? А впрочем, какая разница? Не она первая, не она и последняя. Впереди за деревьями что-то белело. Мы осторожно подошли и увидели Панаева собственной персоной.

Судья лежал рядом с одной из пальм. Он был при галстуке, только без пиджака, а его белая рубашка была в нескольких местах изодрана и густо залита кровью. Лицо осталось целым, но поперек горла тянулась еще одна кровяная полоса. Я ощутил, как свело желудок, и еле сдержался.

Это уже слишком… Я торопливо подхватил Ленку и увлек ее прочь, стремясь уйти подальше от страшного места, но на следующей поляне нас ждало еще более ужасное зрелище.

Наверное, крики доносились отсюда. Посреди травяного ковра рядом с изодранными остатками одежды лежала обнаженная женщина. Широко расставленные ноги, истерзанная плоть и распоротый живот без слов рассказывали о ее страшной судьбе.

Лена обмякла и, не поддержи я ее, тряпичной куклой повалилась бы на землю. Я и сам был близок к обмороку. Колени подкосились, тело отказывалось повиноваться, но душу обожгла мысль, что насильники не могли уйти далеко и находятся где-то рядом. Эта догадка заставила меня схватить Лену за руку и броситься прочь – навстречу избавлению или неожиданной гибели.

Убежал я недалеко. Нога зацепилась за коварно торчащий корень, и я полетел наземь.

Ударился я больно, сверху на меня свалилась Лена. Девушка не удержалась от короткого вскрика, но сама же его испугалась и замолкла.

Мы кое-как поднялись, и я потянул ее дальше. Сердце у меня поминутно уходило в пятки, мне все казалось, что на нас сейчас набросятся со всех сторон здоровенные, алчущие крови громилы. Но судьба неожиданно улыбнулась нам. Через час с небольшим мы наконец увидели перед собой вершину.

Я оказался прав в сделанных наобум предположениях. На горе расположились человек тридцать. Среди них я заметил Грифа, Лудицкого, Грумова, Носову, еще кое-кого из знакомых.

– А ты молодец! – Лудицкий с таким чувством пожал мне руку, словно я совершил неведомый мне самому подвиг.

– Счастливый под обед, несчастливый под обух, – скупо улыбнулся Гриф, кивая в сторону ложбинки.

В ложбинке бездымно горел небольшой костер, и от него тянуло ароматом жарящегося мяса.

– Как там внизу? – спросил меня Лудицкий. Можно было подумать, что они обосновались на горе в незапамятные времена.

Я в нескольких словах рассказал об увиденном, и мой суховатый рассказ заставил пассажиров сжаться.

– А как у вас? – в свою очередь спросил я. – Давно вы здесь? Это все?

– Почти, – Гриф начал ответ с последнего вопроса. – А давно ли… Пожалуй, часа три-четыре. Как ты узнал, что мы здесь?

– Логика, – усмехнулся я. – Гора – единственное место, где мне довелось побывать вместе с Пашкой, Кабановым и штурманом. Вот я и подумал: может, кто-нибудь из них вернется к знакомым местам? Ирония судьбы: как раз своих спутников я здесь и не вижу. Никто из них не появлялся?

– Ярцева и Пашки мы не видели, – ответил мне Лудицкий. – А привел нас сюда действительно Кабанов.

– Что же его не видно? – Даже в такой момент приятно почувствовать себя правым.

– Кабанов у нас исполняет роль доброго духа и ангела-хранителя, – ответил Гриф вместо Лудицкого. – Отправился вниз узнать, что происходит, через полчаса вернулся, волоча здоровенную козу, и сразу ушел опять. Где он сейчас бродит?.. Мы уж было решили, что вы встретили его в лесу и он послал вас сюда.

– Увы!.. – Я был разочарован. Не тем, что Кабанов ушел в лес, а тем, что он мне там не встретился.

Потихоньку все разбрелись по своим делам. Точнее, по своим бездельям. Не считая наблюдателей и поваров, остальные или просто лежали, бессмысленно глядя вдаль, или болтали о всякой ерунде. Я и сам был не прочь поваляться после всего пережитого, но мной завладел Лудицкий. С дотошной обстоятельностью он стал расспрашивать о покойном Панаеве – вернее, о состоянии, в котором я его нашел.

– Нет, эти преступления им даром не пройдут! – патетически воскликнул депутат. – Они еще пожалеют о содеянном!

– Бросьте, Петр Ильич… – Весь цивилизованный мир казался мне сейчас далеким, как другая галактика. – Какое нам дело до грядущего суда? Справедливость, возмездие и прочий вздор… Нам от этого легче не станет. Покойникам, знаете ли, все равно.

– Я умирать не собираюсь, – объявил Лудицкий. – Можете меня не хоронить раньше времени.

– Я вообще не собираюсь вас хоронить ни раньше, ни позже. Но ни меня, ни вас об этом не спросят.

– Они не имеют права. Я депутат! – Было заметно, что Лудицкий отчаянно трусит.

– Депутатствуйте на здоровье. Но если хотите выжить – помните, что главное не то, что вы депутат, а что вы опасный свидетель. – Мне был противен этот народный избранник, как и любой, кто сейчас заговорил бы со мной.

Я демонстративно улегся на спину и закурил, давая понять, что чье-либо присутствие рядом нежелательно.

– Но сейчас начало двадцать первого века! – не понял моего намека депутат.

– Да хоть двадцать первого, – буркнул я. – Петр Ильич, не знаю, как вы, а я очень хочу отдохнуть.

Лудицкий ушел. Я потихоньку стал дремать, не прекращая при этом курить. Но отдохнуть мне снова не дали.

В импровизированном лагере поднялась суматоха. Вся моя дремота мгновенно исчезла. Я вскочил, ожидая услыхать крики и выстрелы и лихорадочно пытаясь сообразить, в какую сторону бежать. Но причина суматохи оказалась радостной: к лагерю вышли еще пятеро «наших».

Секрет их прибытия объяснялся просто. В отличие от меня и Лены, им повезло, и они наткнулись на Кабанова. Он категорически отказался сопровождать компанию, но указал, куда надо идти. А сам направился в другую сторону, откуда вскоре донеслись выстрелы.

– Этот скот, блин, совсем обнаглел, – завершил повествование один из новичков, долговязый парень. – Надо будет поставить его на место.

После этих слов вокруг долговязого образовался вакуум. Видно было, что Кабана здесь если и не любили, то уважали. Иначе говоря, не я один успел прийти к выводу, что без этого невзрачного солдафона в нынешних обстоятельствах просто не обойтись.

– Ну-ну, – насмешливо бросил Гриф. – Не забудь пригласить посмотреть, как учить будешь. Интересное будет зрелище.

Тут подоспела козлятина, и все с энтузиазмом накинулись на горячее мясо. На время были позабыты и пираты, и ужасы, и Кабанов. Я тоже с аппетитом сжевал свою долю. Вот только где ж добытчик? Не погиб ли он? Хотя вряд ли…

Ужин получился довольно поздним. Солнце низко повисло над пустынным до самого горизонта морем. В лесу тоже не замечалось никакого движения, и лишь очень редко где-то далеко-далеко слышались глухие хлопки: очевидно, пираты постепенно отлавливали и приканчивали немногих уцелевших. А может быть, и кто-нибудь из пассажиров в одиночку отстреливал бандитов. Гадать было бессмысленно. Идти в густой лес в надежде поспеть до конца драмы – тем паче. Оставалось ждать, и мы, я говорю про большинство, ждали…