С тенью в душе - Ярослав Коваль Страница 45

В мире, где каждый миг я мог ожидать нападения, где смерть дышала мне в шею, простые радости приобретали запредельное значение. Любая мелочь в уступку слабости или в расслабление доставляли ошеломляющее наслаждение. И отказаться от такого было выше человеческих сил. Впиваясь поцелуями в жестковатые губы демоницы, я отчасти выплёскивал и ожесточение против нового мира, и против неё самой. А что было ещё делать?

— Тебе надо больше стараться, больше заниматься. Иначе ты так никогда и не выберешься из рамок посредственности.

— Посредственность — оценка способностей. Из этих рамок трудолюбие не выведет.

— Ты несёшь просто потрясающую чушь. В магии всё совершенно иначе. Незаурядный маг — всегда тот, кто способен работать больше остальных. Чем глубже погрузишься в пространства, визуализирующие магическую структуру мира, тем большее в конце концов окажется тебе под силу.

— Я так запросто свихнусь.

— Если свихнёшься, значит, не годишься в маги.

— Кхм… Мне это кое-что напоминает. Ладно. Попробую.

Как бы там ни было, как бы она себя со мной ни вела, я постоянно чувствовал где-то рядом её руку. Это была коварная рука, всегда готовая врезать наотмашь, но крепкая, способная стать опорой в непосильной для меня ситуации. Если знать, как с ней обращаться, пожалуй, со временем можно будет и положиться. Но главное, не дать каким-либо чувствам к ней просочиться в сердце. Иначе…

— А есть шанс, что просочатся?

— Нет.

— Ну ладно тебе! Я, например, хочу узнать, что это такое, когда тебя любит человек! Переставай вредничать.

— Не сомневаюсь, что хочешь. Но обойдёшься.

— Однако и твоя жизнь ведь станет комфортнее, если ты меня полюбишь!

— Моя жизнь станет комфортнее, если ты полюбишь меня. Полюбишь по-настоящему, до самоотречения, как далеко не каждая женщина может. Но от демоницы ведь нечего такого ждать.

— Ты просто стремишься сделать меня удобной.

— Конечно. А ты разве строишь со мной отношения по какому-то иному принципу?

— Со мной-то это логично! Я к тебе в спутницы не навязывалась.

— А я — навязывался?

— Это ты меня надел!

— Как звучит…

Демоница лишь фыркнула, и я снова погрузился в изучение манускрипта. Он был посвящён рассмотрению магических принципов манипуляции с пространством и содержал в себе множество сведений по устройству Вселенной и космогонии с позиции уверенности в существовании параллельных пространств — факта, в который часть моих соотечественников не верила и сейчас. Получалось, что количество параллелей как в одной, так и в противоположной развёртке спирали отнюдь не бесконечно. А уж доступных для произвольного перемещения — и того меньше.

Обычно один мир имел соприкосновение с двумя другими, не более. Такое слияние, которое произошло между Монилем и Землей, по логике открывало монильцам возможность перемещаться ещё в два дополнительных мира — если бы немагическое пространство могло предложить соответствующее количество энергоразломов и подходящий тип пространственной организации…

— Немагических миров не существует, — назидательно произнесла она. — Магия — такая же неотделимая часть существующего мира, как сила тяготения, например. Просто она бывает очень разной. И зависит не тупо от одного какого-то параметра планеты, как та же сила тяготения, а от множества факторов. Как фотосинтез, скажем.

— Ишь какие ты умные слова знаешь…

— Я их у тебя беру, болван. Приходится снисходить до столь примитивных образов, чтоб столь примитивному существу, как ты, объяснить…

— Не трать цветы своей селезёнки на старую песню, переходи к делу.

— …Ничего, мы тебя ещё облагородим. Ты ещё начнёшь смахивать на цивилизованное существо. Читай дальше. Я всё поясню. Но не льсти себе надеждой. Даже после прочтения этой книги и усвоения всех сведений смыться отсюда у тебя маловато шансов. Хотя перемещаться по демоническим мирам на порядок проще, чем по человеческим.

— Почему?

— Они все насквозь пронизаны потоками магии. Как реками. У людей это организовано иначе. Наподобие вулканов, которые иногда открываются лишь время от времени, а иногда действуют постоянно.

— Так вот почему демонические миры называются нижними мирами! Это, получается, из ваших миров в наши периодически прорывает магией?!

— Вообще-то принцип намного сложнее, — нехотя пояснила демоница. — Есть ещё вершний эфир. Который в мире людей вступает в реакцию с чистой энергетикой, действительно приходящей из наших миров. И по факту получается радужный перелив — то, что в ваших пространствах подменяет нашу чистую энергию.

— А эфир?

— Эфир — вообще особая сила. В ней мы, демоны, существовать не можем. Вы, люди — ограниченно. Но об эфире я мало что могу тебе рассказать. Меня этот вопрос никогда не интересовал. Демоны работают напрямую с энергией, без примеси эфира.

— А люди, как понимаю, в основном используют магию для наполнения созданных им конструкций. Как топливо для машин. Всё верно?

— Не знаю никаких машин. Но наш принцип куда разумнее и более… магический, если можно так сказать. Включайся. Если ты до сих пор не развоплотился, значит, можешь справиться.

— А что, был шанс на развоплощение?

— Ну, небольшой. Всё-таки ты слит со мной не только ментально, но и физически тоже. Уже. Тут тебе бояться нечего. А обычный человек мог бы и развоплотиться. Извини, но, организуя процесс стандартного или отчасти даже нестандартного демонического обучения, никто не думает о потребностях человеческого организма. Ты ведь понимаешь.

— Отлично понимаю.

В замке демона-властителя я по-прежнему был чужим, но знал о нём теперь намного больше. Однако эти демоны знали толк и в обороне, и в комфорте. Своём специфическом комфорте, конечно. Красоты в человеческом понимании здесь нечего было искать, но парадные залы, в которые я случайно попал спустя год «учения», произвели на меня впечатление. Поразительно, но при всей их отталкивающей выразительности они несли в себе что-то чарующее. Не в хорошем смысле, конечно. Наверное, так себе подчиняет изнуряющая любовь, финал которой очевидно будет гибельным, но отказаться от неё хотя бы во спасение нет ни сил, ни воли.

Колонны, как поддерживающие, так и ложные, изгибались здесь, будто плющ, карабкающийся по стволу дерева, и все, хоть и разноамплитудно, будто исполняли некую единую симфонию. Отчасти увиденное вызвало у меня ассоциацию с готическим собором, но именно что отчасти. Любой готический собор являл собой воплощённое стремление вверх, демоническая же архитектура словно следовала кисти какого-то вдохновенного художника, только что вычертившей первую размашистую кривую.

Первый раз, когда мне случилось увидел эту парадную залу, я оказался там не один. К тому же пространство между гранями обсидиана, из которых складывались колонны, наполняло пение. Да, демоны пели, и даже хором — поди поверь в такое! Низкий вибрирующий горловой звук, разрываемый время от времени резкими вскриками, тоже обладал до изумления глубокой завораживающей силой.