Боевая магия для травницы - Евгения Решетова Страница 45

— Так вот почему…

Мне вспомнились слова Канны. Она не знала, что именно произошло, почему существовало это правило, какие были последствия, но все равно была осведомлена лучше многих.

— Да, из-за этого мы теперь все под ударом.

— А мама? — я поежилась.

— А мы с Ароной — последние боевые маги Огня в роду. Симон, был моим двоюродным братом, но он погиб в бою на границе, не оставив наследников…

— Кроме меня, — помимо воли улыбнулась.

— Кроме тебя, — согласился Теренс. — Сообщать, что ты — дочь Ароны, было нельзя. У меня детей быть не может. По крайней мере, пока я не женюсь, — с улыбкой поспешил добавить он, видя, что я уже собралась задать вопрос. И что-то было в этом такое, что во мне стало рождаться вполне обоснованное подозрение. — Так что пришлось воспользоваться именем брата, ему уже все равно… И если я погибну, то именно тебе, Лета, придется занять мое место. Я понимаю, что твоим отцом был Ти Муат, но надеюсь, что они с Ароной любили друг друга, и твой дар еще раскроется в полную силу.

— Ты говорил, что у меня и так магии слишком много.

— Много. Но недостаточно. Еще пятьдесят лет назад для подпитки пограничной полосы достаточно было всплеска раз в десять, а то и пятнадцать лет… А за этот год я был на границе шесть раз. Шесть! И может быть в тех краях, где жили вы с мамой.

— Она… разрушается?

Стало страшно. Нет, я привыкла, что ночью может быть опасно, что где-то рядом всегда есть нежить, которая не прочь полакомиться свежим мясом глупого путника. Я слышала много историй о тех, кто вышел из дома и не вернулся. И да, я не подозревала, что есть стена, которая защищает от этого всего! Думала, благодарила, как и многие другие, воев, боевых магов, охотников… А теперь узнала и поняла, что лучше бы не знала! Стало так страшно, как никогда не было раньше.

— Истончается, — поправил Теренс. — Кое-где случаются прорывы и, — он вздохнул. — Тогда гибнут люди.

Больше вопросов мне задавать не хотелось, но я так и не узнала главного, ошеломленная всем тем, что свалилось на меня.

— А король это все знал?

— Конечно. Но он был в ярости, что кто-то посмел угрожать ему и его сыну… Май пострадал, — скривил губы в печальной улыбке. — Мы ведь дружили, да и как не дружить, если знаешь, что потом придется сражаться плечом к плечу. Арона влезла в попытку переворота, Май чуть не погиб, а его брат Дархаз умер, попав под неизвестное черное заклятие. Ушел последний маг… Не важно, тебе не стоит забивать этим голову. Но его величество Браз не хотел никого слушать. И его указ стал нерушимым — не отозвать, не оспорить, не нарушить. Весь род Ти Муат казнили, а Ти Лорби… Мне повезло, я все время был рядом с ним, прошел проверку, как маг Разума он мог залезть мне в голову, но… Остаться во дворце не смог, возненавидел того, кого должен был защищать.

— Ты знал, что мама… предательница?

Было трудно назвать ее так, ведь все мои воспоминания были чистыми. Никогда она мне не лгала, всегда отвечала на мои вопросы, учила быть честной, но при этом… Я ведь знала, что мы скрываемся от воев, понимала, что в прошлом скрыто нечто страшное и опасное, но никогда не думала, что же именно. Я просто верила ей. Как своей маме, как самому близкому для меня человеку.

За ее улыбкой всегда крылась печаль. И иногда она рассказывала, что очень сильно любила моего отца. Так сильно, что согласилась на роль изгнанницы. Тогда мне все это казалось настолько далеким, что я не пыталась осознать, какие чувства скрывались за этими словами. Что вообще пряталось в глубине ее души.

— Узнал не сразу, думал, что Арону оклеветали. Но Тайный сыск умеет работать. А потом она исчезла, мне пришло письмо с просьбой не искать. Потом второе… Там она сообщала о тебе. Третье, четвертое, десятое… Она не говорила, где прячется, не рассказывала ничего о себе, но… Писала о тебе. Просила забрать и позаботиться. Потом перестала. Я ведь тоже сперва винил себя в том, что не уследил за ней, не уберег, позволил ввязаться во все это. А потом так разозлился, что не хотел ничего о ней слышать. Конечно, мог отдать ее письма в сыск, и уж там умельцы смогли бы по магическому фону отследить, откуда те были посланы. Но не стал. Наверное, в глубине души все-таки надеялся, что рано или поздно все образуется, и она вернется домой.

Он замолчал, и остаток пути прошел в вязкой тишине, которая окутывала горечью и отчаянием. Я больше не хотела ни о чем спрашивать, мне было противно от себя самой. Может, и не стоило бередить еще не зажившие раны, но так хотелось разобраться во всем. Пусть, когда все это случилось, меня и не было на свете, но я все равно втянута в ту давнюю историю по самые уши. Мои родители погибли. Сегодня умер король. И кто знает, скольким людям еще предстоит сложить головы, чтобы все стало нормально?

Карета остановилась, и Теренс помог мне выйти. Ноги чуть подрагивали от слабости, хотелось вернуться в свою комнату и лечь спать. Или зарыться в учебники, чтобы не чувствовать себя такой ущербной.

Маг, который ничего не умеет!

Боевая травница, а не маг. Никто.

Где-то далеко гулко грянула пушка. Я вздрогнула и обернулась туда, где стоят королевский дворец. Резкий порыв ветра — неестественный, сильный, ледяной — пронесся мимо, зажигая над каждыми воротами, перед каждой дверью черный огонь. Это выглядело так жутко, что я прижалась к дяде, не отрывая взгляда от дрожащего пламени.

Миг, вспышка, еще один раскат выстрела — и пламя погасло, что засветиться новым чистым светом. Белым и ослепительно ярким.

— Король умер. Да здравствует король, — тихо произнес Теренс и шагнул к воротам.