Лес великого страха - Мария Гинзбург Страница 45

– Запивай, – согласилась ведьма. – У меня-то борщ, так я запивать не буду…

– Таких тонкостей употребления водки я не знал, – улыбнулся Ринке.

Богиня подняла фужер, гости взялись за стопки.

– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала сегодня. Там, в овраге, – произнесла Мать Рябина.

Снова раздался тот же звон, который так резанул слух Ринке. Теперь и ведьма заметила, как из-под стола к рукам богини потянулась грубая, ужасная цепь, покрытая пятнами ржавчины.

– Пусть это был всего лишь жест, – продолжала Мать Рябина. – Но мне было очень приятно.

Богиня, ведьма и эльф выпили. Карина почерпнула ложкой борщ, чувствуя, что у нее голова идет кругом. И совсем не от водки.

Богиня темных эльфов была скована, как каторжник.

Карине вспомнилось ее видение – тяжелая, ржавая цепь, опутывающая лес. Слова Кертель в собственной голове: «Еще будет время разобраться с чужими цепями…». Ведьма сглотнула. Она примерно представляла себе могущество мага, который смог замкнуть наручники на богине темных эльфов. Скорее всего, он сам был богом. Вряд ли бы ей, дочери станичного кузнеца, удалось разрушить такие чары. Не стоило даже думать об этом, ни к чему было даже пытаться.

«Хвост Ящера», думала Карина. – «Во что я ввязалась… Они похитили нас для того, чтобы я сняла с нее цепи, это ясно. Богиня меня с кем-то путает, называет меня шеестер … Мать Рябина думает, что я подала ей какой-то знак, разобравшись с тем оврагом. И она ждет помощи. От меня!».

Водка мягко толкнулась в желудок. Карина отправила в рот еще пару ложек супа.

«Если бы я хотя бы знала, кто наложил на Мать Рябину эти чары», продолжала рассуждать ведьма. – «За что ее прокляли. Можно было бы попробовать помочь ей. Елки-палки, тут нужно то всего – зубило, молот и помощник, подержать…».

Ринке наполнил их рюмки снова. Карина почувствовала, что пришло время для ответного тоста, и взяла рюмку. Сидх и его богиня смотрели на ведьму, ожидая, что она скажет. Карине впервые приходилось пить с богами, да и с сидхами за праздничным столом ей еще не случалось оказываться. Однако крылу «Змей» часто доводилось охранять императора на переговорах во время войны. «Что сказал бы Искандер, окажись он на моем месте?», подумала Карина. И нашла, как ей показалось, достойный ответ.

– Благодарю тебя за гостеприимство, Мать Рябина, – сказала ведьма. – Я рада, что пучок Чи, что я метнула, соединяя разлученных рябину и дуб, так согрел твое сердце. Мы, мандречены, не склонны к бесполезным красивым жестам. Если бы я могла помочь тебе еще чем-то, я бы охотно сделала это. Конечно, если это не повредит Мандре.

Карина покосилась на Ринке. Сидх смотрел на нее с одобрением. Ведьму охватил ужас. В этом неизвестном ей спектакле Карина играла чужую роль, играла с чистого листа. Пока ведьме это удавалось. Но что будет с ней, когда она ошибется? А в том, что она в конце концов ошибется, Карина не сомневалась. Для того, чтобы пройти над пропастью по доске с завязанными глазами, одного чувства равновесия мало. Нужно знать направление, куда двигаться.

Компания снова выпила. Ложка Карины уже скребла по самому дну горшочка, где притаилось самое лакомое – гуща и мозговая кость, на которой был сварен суп.

– Ах, Коруна, – сказала Мать Рябина, расправившись с доброй половиной своего куска мяса. – Что есть вред, что есть польза? Сотни моих детей гибнут, сотни твоих детей гибнут, а сколько детей не рождается… Это ли хорошо?

Ведьма сообразила, что кандалы на богине как-то связаны с войной Мандры и Лихого Леса.

– Если я сниму с тебя цепь, вы выгоните мандречен, – пробормотала Карина себе под нос.

Но богиня услышала ее.

– Если ты снимешь с меня цепь, надетую Морул Кером, люди смогут спокойно жить в Железном Лесу вместе с темными эльфами. Я обещаю, – ответила Мать Рябина. – Купцы будут торговать, ремесленники – работать в цехах, а не скитаться по Мандре и пить горькую. Это ли плохо?

Ведьма задумалась. Для того, чтобы выиграть время, Карина дочерпала гущу из горшка, вытащила кость и принялась ее обсасывать. Ринке молча ел, переводя взгляд с одной женщины на другую.

– Я простой сержант Армии Мандры и не обладаю ни достаточной информацией, ни правом решать такие сложные внешнеполитические вопросы, – сказала Карина наконец.

Ринке восхищенно присвистнул. Ведьма тяжело посмотрела на него.

– Я не смог бы так четко сформулировать после второй рюмки, – пояснил сидх мягко. – Позволь мне рассказать кое-что. Черное Пламя сковал Мать Рябину и хотел выгнать темных эльфов из родного леса совсем не по внешнеполитической причине, а по причине своей паранойи. Один из провидцев сказал дракону, что его убьет эльф, зачатый на правом берегу Димтора. В Железном Лесу. И Черное Пламя решил извести под корень всех эльфов, рожденных там.

– Но это его не спасло, – пробормотала Карина. – Дракона прикончил Лайтонд. Насколько я знаю, Лайтонд родился в Экне. Провидец ошибся…

– Не совсем, – ответила богиня. – Верховный маг Фейре был зачат в Урочище Плакун, оно действительно находится на нашем берегу реки. Эта война с самого начала была бессмысленной и бесполезной, и такой и остается до сих пор. Что касается твоих полномочий… Я думаю, что ты вправе решить этот вопрос одна.

– Да, но если вы меня обманываете? – пробормотала Карина. – Если вы всего лишь подали факты так, как это выгодно вам?

– Хорошо, – сказал Ринке. – Вот ты сама – ты хотела бы, чтобы эта война продолжалась?

Вдруг ведьма словно услышала его голос:

«Сколько тебе заплатили за этот рейд? Кстати, Карина, как тебе и твоим подругам понравилось в „Гроздьях рябины“? Знатная таверна, говорят. Я вот там ни разу не останавливался. Не по карману».

Если все это не сон и если ей действительно удастся снять кандалы с богини эльфов, то война в Лихом Лесу закончится. И не победой мандречен, как можно догадаться уже сейчас.

И на следующий год крылу «Змей» придется искать другие заказы на вторую половину лета. Вряд ли бы ведьмам удалось найти заказ столь же выгодный.

По лицу Ринке Карина поняла, что он думает о том же самом. На какой-то миг ведьме показалось, что он сейчас презрительно усмехнется и скажет какую-нибудь колкость, из тех, на какие Ринке был мастер. Но вместо этого сидх очень печально – и понимающе – улыбнулся и произнес:

– Давайте оставим эту тему. Извини нас, Карина. Мы предлагаем тебе не только совершить предательство, а оставить себя и своих подруг без куска хлеба. Никто, ни эльф, ни человек не пойдет на это…

Мать Рябина молча посмотрела на Карину. Ведьма увидела в ее глазах горечь, и гаснущую надежду, и такое же пронзительное понимание, как и во взгляде Ринке. Мандреченка содрогнулась.

И тут ведьма вспомнила свой сон, привидевшийся ей на холме в то время, когда Ринке сводил с ума повелителя гоблинов и орков Лихого Леса – про своего закованного дядьку-каторжника и отца. Вспомнила цепь, опутавшую весь лес, и поняла, что поможет Матери Рябине.