Ничего невозможного - Людмила Астахова Страница 45

— Милорд, я окажу любую помощь… — пролепетал маг.

— Не сомневаюсь, мэтр.

Сорвав небольшую часть гнева на телохранителе, Джевидж немного успокоился. Вернее, заставил себя сдержаться, чтобы не грызть до крови губы и не скрести ногтями по обивке сиденья.

— Да скорей же! — крикнул он кучеру. — Ползем ведь, ползем…

Экипаж и так трусило немилосердно, колеса подбрасывало на брусчатке. Но сейчас для Росса даже Великий Л'лэ в птичьем обличье летел бы слишком медленно.

Бессилие что-то изменить по воле своей было самым страшным бичом и наказанием лорда Джевиджа во все времена. Потому и стремился он в любом деле — хоть на войне, хоть в мирной жизни — заранее создать для себя тактическое преимущество, четко организовать и спланировать действия, обеспечив стремительность и внезапность.

— Капитан, как могло случиться, что ваши люди прохлопали похитителей? — строго спросил Росс, переключившись на бывшего рейнджера.

— Это — магия… — начал было оправдываться Гриф.

— Грудной ребенок не мог сам вылететь из колыбели, — отрезал лорд канцлер. — Левитирующего заклинания коллеги мэтра Кила не изобрели по сию пору, как ни бились. К нашему общему счастью и облегчению, — он по-волчьи зыркнул на Моррана. — Значит, кто-то унес Диана в неизвестном направлении. И я спрашиваю, как этот «кто-то» попал незамеченным в детскую к моему сыну?

— Милорд, я дознаюсь правды, клянусь, — пообещал Деврай. — Но парни присягнуть готовы, что никого не видели и ничего не слышали. Никто не приезжал, даже посыльных не было.

— Все слуги на месте?

— Абсолютно. Сегодня ни у кого не было выходного.

— Гриф, так не бывает. Только Великий Л'лэ может заставить людей не видеть себя, когда пожелает. Вы сами говорили, что все живые существа оставляют следы, только надо их отыскать.

Помянув всуе имя Великого Неспящего, Росс на миг призадумался над подобной возможностью. Он не забыл ночь с 9 на 10 арис-месяца, случившуюся три года назад. Его тогда спасли отвага Фэйм и древняя нечисть, восставшая и воскреснувшая из забвения ради… А ради чего, собственно? Чтобы вытащить из передряги жалкого смертного? Ой ли?!

— Отчего сдохли животные? Яд? Какой? — продолжил расспросы Джевидж.

— Выясняем…

— Ладно, — нетерпеливо отмахнулся канцлер. — Пока это неважно. Ниал определит…

— Как бы старика удар не хватил от новости, — вздохнул бывший рейнджер.

— А за ним послали?

— Так точно! За ним и за Финскоттом отправил своего человека в университет. Чтобы поосторожнее сказал профессору, придержал удар.

Все знали, как сильно отрекшийся маг любит Диана, ничуть не меньше, чем родители. Хитрые студиозусы решили даже воспользоваться слабостью пожилого человека, посчитав, что ежели переводить все разговоры на маленького Джевиджа, то профессора можно умилостивить и расположить к себе. Фигушки! Славословиям в адрес названого внука Ниал Кориней благосклонно внимал, а «неуды» как ставил, так и продолжал ставить без всякой пощады к лентяям и неучам.

От неимоверного количества экипажей, выстроившихся перед парадным входом в особняк Джевиджа, подъехать прямо к подъезду не получилось. Пришлось Россу неуклюже бежать по аллее, ведущей к дому, рискуя подвернуть больную ногу. Но Морран с Грифом едва угнались за ним.

Сойти с ума можно было только от одной суеты и суматохи, воцарившихся в доме. Везде бродили подчиненные Лласара Урграйна — акторы, выискивая остаточную магию, все лампы горели в полную силу, прислугу допрашивали полицейские стражи, переругивались донельзя раздосадованные охранники, и гул от звука голосов, нервных всхлипываний, передвигаемых с места на место предметов обстановки стоял такой, будто особняк по Илши-Райн превратился в огромный растревоженный улей.

— Росс! Наконец-то вы здесь!

Лласар Урграйн и не думал скрывать своей крайней озабоченности. Мрачное лицо его выражало одновременно решимость и растерянность. Он тоже не ожидал столь наглого налета на один из самых охраняемых домов в столице. Но не это самое паршивое — всемогущий шеф Тайной службы Эльлора точно так же терялся в догадках, как обычный смертный обыватель, оказавшийся на месте дерзкого преступления.

— Проклятие! Как такое могло случиться? Как? — вместо приветствия воскликнул Джевидж, пожимая руку командору.

— Пока не знаю, но магия тут определенно замешана.

— Даетжина? — прищурился злобно Росс. — Или кто-то из Ковена?

— Ничего не могу сказать, ибо не ведаю, — честно ответил Урграйн и бессильно развел руками. — Делать выводы рано.

Росс выругался, отдавая дань казарменной юности крепостью словесных оборотов. Давненько от него никто не слышал ничего подобного. Просто сил сдерживаться больше не осталось. Что и говорить, список его врагов занял несколько страниц мелким убористым почерком. На похищение ребенка решились бы, разумеется, далеко не все, но кое-кто мог рискнуть, ради возможности надавить на несговорчивого канцлера империи.

— Где Фэйм? — осторожно спросил Джевидж.

— Наверху. С Лалил.

— Как она?

Командор поглядел на старого друга со странным выражением, будто не знал, что ответить. Даже губу закусил от волнения.

— Ваша жена — исключительная женщина, Росс. Право слово, я никогда не встречал раньше такого удивительного самообладания и подлинного мужества, как бы ни странно прозвучали мои комплименты в адрес леди. Она сумела взять себя в руки.

Джевидж горько и понимающе усмехнулся.

— Я пойду к ней.

И каждая ступенька вела прямиком на эшафот, где казнили преступника и предателя, не сумевшего защитить самых близких, самых любимых. Что сказать? «Я обманул твои ожидания. Я оказался плохим отцом и недостойным мужем»? Как думаете, поможет Фэйм такое честное признание, вернет сына?

Детская оставалась закрытой, и доступа туда, кроме дознавателей из Тайной службы, не было никому, а Фэйм вместе с мис Лур, Кири и везунчиком Рико устроились в будуаре миледи, наверное, в единственной темной, неосвещенной комнате. Миледи, обхватив себя за плечи, стояла у окна спиной к двери, но, когда дверь скрипнула, резко развернулась.

— Росс!

И протянула руки в поисках защиты и поддержки.

Джевиджу хорошо знаком был душераздирающий взгляд, от которого звенит в ушах, словно от дикого вопля. Означающий, что его ласковой и выдержанной Фэймрил настолько больно, что она не может даже кричать.

Росс принял ее в свои объятия, прижал к себе крепко-крепко, чтобы самым простым, самым понятным способом подтвердить данную ВсеТворцу клятву — стать одной плотью, разделить каждый день и час во всех бедах, радостях и печалях, устоять в миг нужды и отчаяния, опираясь друг на друга. И чувствуя, что блузка на груди у жены насквозь пропиталась молоком, давший себе клятву не раскисать Джевидж едва не разрыдался. Его крошечный сын у похитителей, его жена убита горем, а он сам не знает, на каком свете находится, и ничего не может предпринять, чтобы им обоим помочь.