Крылья колдуна - Ольга Ярошинская Страница 45

Тиль дернулась, пытаясь привстать, но Ланс, повернувшись, обнял ее крепче.

— Я чувствую шрамы на твоей спине, — прошептал он ей на ухо, дыхание его было горячим, а сердце билось так сильно, что Тиль ощущала ритм своей грудью. — И вижу шрамы на твоем сердце. Ты можешь не верить мне в каких-то мелочах, но я тебя никогда не предам, Матильда.

Ей все же удалось отстраниться, и теперь они смотрели друг другу в глаза. Серые, с голубым вкраплением в правом — Ланса, синие, повлажневшие — Тиль.

— Ты никому не скажешь, кто я? — спросила она.

— Никому, — пообещал Ланс. Он обнял ее и потянул на подушки, устроил ее голову на своем плече. Балка, пересекавшая потолок, проходила прямо над ними. — Почему ты не отрастишь крылья снова? — прошептал он. — Ведь ты — целитель, анаэта. Ты могла бы.

— Они вырастали, — после паузы призналась Тиль. Темная балка из некрашеного дерева отчего-то расплывалась перед ее глазами. — Несколько раз. Их отрезали снова. После пятого раза что-то произошло, и больше они не растут.

— Где тот человек, который сделал это с тобой? — ровно спросил Ланс, но Тиль почувствовала, как под ее головой напрягся бицепс, который оказался куда удобнее подушки.

— Рем убил его.

Тиль повернула голову, глядя на профиль Ланса, сосредоточенно изучающего потолок.

— Рем заставил тебя вступить в Орден, — сказал он, — хотя твоя магия не вызывает искажений мироздания. Зачем? Хотел контролировать последнюю анаэту? Признаюсь честно, он мне не нравится. У него явно какие-то глубинные комплексы, связанные сама знаешь с чем.

— Рем неплохой человек, — возразила Тиль. — И сильный маг.

— А тот, кого он убил, тоже был магом?

— Нет, — вздохнула Тиль, снова глядя в потолок. — Но очень хотел им стать. Правитель целой империи, он оказался беспомощным перед надвигающейся старостью и болезнями.

Ланс повернулся и легонько тронул губами ее висок.

— Он увидел, как я летаю, — сказала Тиль. — Когда приехал сюда, на остров, к Анри. А через несколько дней меня, скованную и оглушенную артефактами, увезли в его замок. Анри получил за это новый титул. Знаешь, — она повернулась к Лансу, едва не ткнувшись своими губами в его, — Анри часто упрекал меня, что я не люблю его, и поэтому у нас нет детей. А ведь это он меня не любил. Иначе бы не продал.

— Анри был идиотом, — прошептал Ланс. — Хоть о покойниках и нельзя говорить плохо.

— Его похоронили на острове, где мы жили вместе. На его могиле стоит ангел с моим лицом, — сказала Тиль. — Возможно, его заставили это сделать. Он не мог противиться императору. Думаю, он раскаивался, сожалел о содеянном.

— Я не хочу говорить об Анри, — поморщился Ланс. — Он умер, вот и прекрасно. А Рем, выходит, убил императора?

Она кивнула. Ладонь Ланса гладила ее спину, так мягко, нежно, как никто не делал уже много лет. Тиль закрыла глаза, но из-под век все равно просочились горячие слезы. Кажется, Ланс не заметил, или наоборот. Он прижал Тиль крепче, так что ее макушка уперлась ему в подбородок, накрыл одеялом.

— Матильда.

— М?

— Почему он не отпустил тебя, когда понял, что идея с пересадкой крыльев — провальная?

— Он решил получить бессмертие другим способом, — пробормотала она.

Перед глазами была грудь Ланса — широкая, мужская, с плоскими кружочками сосков. Близость колдуна, прижавшегося к ней под одеялом, вдруг стала иной. Тиль чувствовала, как изменились его прикосновения — ладонь скользила по спине все ниже, дыхание участилось, а ритм сердца, отдающийся в бицепсе под ее головой, ускорился. Ланс повернул ее на спину, нависнув сверху. Его глаза сияли в темноте, как расплавленное серебро.

— Ты не спросишь — каким? — Тиль нервно облизнула губы.

— Не сейчас, — прошептал он.

— Я должна сказать еще кое-что, — выпалила Тиль, когда его лицо — непривычно серьезное, без тени насмешки на красивых губах — приблизилось.

— Может, потом поболтаем? — тихо предложил он.

— Я восхищаюсь тобой.

— Правда? — удивился Ланс и немного отстранился.

— У нас действительно у обоих была балка в жизни, в смысле, травма, гроб… ну, ты понял, — сбивчиво пояснила Тиль. Руки Ланса плавно скользнули по ее телу, рубашка, которую она решила не снимать на ночь, задралась, и горячие ладони уверенно легли на обнаженную кожу.

— Понял, — прошептал он и прикусил мочку ее уха.

— Но ты не опустил руки, — продолжила она.

Ланс обхватил ее ягодицы, сжал.

— А вот сейчас опустил, — тихо сказал он. — Матильда, твоя кожа как теплый шелк.

— Ты нашел в себе силы начать все заново, — продолжила она мысль. — Ты живешь на полную катушку, наслаждаешься каждым днем.

Ланс опустил голову ниже и, сбросив одеяло, под которым стало слишком жарко, проложил горячую дорожку поцелуев к ее пупку, и Тиль, ахнув, вплела пальцы в его волосы.

— Истинное наслаждение, — пробормотал он.

— Тебя предали — но ты доверился мне, незнакомому магу. И это после сотни лет мучений!

Ланс остановился, опершись на локти, и с тяжким вздохом опустил голову на живот Тиль.

— Я тоже должен признаться, — сказал он.

— Говори, — насторожилась Тиль, перебирая прядки его волос.

— Все было не совсем так, насчет могилы.

— В смысле? — не поняла Тиль. — Я раскопала ее, видела твой гроб и истлевший бархат, и тебя… Вернее, то, что от тебя осталось. Ты выжил благодаря перстню, верно?

— Да, — согласился Ланс, разглядывая ее пупок. — Но кое о чем я умолчал. Гроб был железным. И герметичным.

— И? — Тиль дернула его за волосы на затылке, заставляя смотреть ей в глаза.

— Я потерял сознание от нехватки кислорода, — сказал Ланс. — Скажем так, большую часть заточения я провел в отключке.

— Что? —она столкнула его с себя. — И как быстро ты вырубился?

— Не знаю, — ответил он. — Час, два, может, три от силы, — Ланс схватил ее за край рубашки, но Тиль быстро перебралась на свою кровать, прихватив подушку.

— А как же все твои россказни про сотню лет в гробу? — возмутилась она. — Ты успел и о детях подумать, и стихи сочинить…

— Время в могиле тянется дольше, — пояснил Ланс, тоже присаживаясь на ее кровать, но Матильда спихнула его ногой.

— Ты наглый врун! — вспылила Тиль.

— Я ведь действительно провел больше века в гробу!

— О чем еще ты умолчал? — она пытливо всмотрелась в лицо Ланса, как вдруг кровать под ее попой дрогнула, подскочила, шелковое белье скукожилось, и Тиль, взвизгнув, спрыгнула на пол.

Широкие кровати, наколдованные Лансом, синхронно схлопнулись, превратившись в потертые диваны, со скрипом отъехали к окнам, оставляя на полу царапины. Тиль сдернула простыню с ближайшего дивана и быстро завернулась в нее как в тогу.