Неприятности по алгоритму - Надежда Мамаева Страница 44

Все гораздо прозаичнее. Чтобы ровно в полдень стоять перед алтарем в шикарном платье с идеальной прической и макияжем, надо встать в пять утра. Добавить к этому толику мандража (хотя может тем невестам, коими, в отличие от меня, движет истинное чувство, волнение не ведомо?) и кучу народа, спешащего поздравить тебя и заверить с самой кислой из улыбок, как они искренне рады. А еще фотографов и видеографов, которые просят сидеть прямо, улыбаться и весело болтать о всяких свадебных глупостях… Бррр.

И вот под ногами красная дорожка, в конце которой арка и президиум. За ней возвышается… жрец? Я ожидала увидеть стандартного для такой церемонии регистратора во фраке. А этот хламидомонадный что здесь забыл? Я даже ни к одной конфессии не принадлежу, Браен вроде тоже набожностью не отличался, поклонов земных не бил, на коврике с гвоздями не медитировал, за намазом замечен не был. Тем не менее, сочетать нас браком собирался именно этот старичок, облаченный в черную хламиду с белым воротничком. Его голову венчала чалма, из-под которой кокетливо выглядывали пейсы. Универсал, чтоб его! Коммерческое предложение «мультирелигия» – самое популярное в последнее время – на любое торжество можно пригласить, причем сей дикий религиозный коктейль поставщики услуг объяснили просто: «бог-то один, просто языки, на которых к нему обращаются, разные». И этот простой маркетинговый ход стал пусковым механизмом повального увлечения универсальными «падре». Их приглашали везде. К месту и не к месту: на похороны, свадьбы, крестины и именины, разводы, открытия выставок и даже на процесс зачатия наследника (чтобы фонарик держал, наверное). Похоже, Линара Дранго не стала отставать от веяний моды – наверняка это ее идея со священником.

Тем временем модное поветрие религиозных течений стояло перед нами, простирая руки и надрывно вопрошая о согласии вступить в брак. Благоразумно дакнув, я с блондином удостоилась замысловатого рисунка на запястьях, ознаменовавшего, что с этого мгновения мы являемся мужем и женой.

Мысленно выдохнув, я уж было вознамерилась развернуться и уйти, когда священник объявил об изменении нашего социального положения и, загадочно улыбаясь, удалился, но новоиспеченный муженек ловко сцапал меня за локоть.

– Ты куда? – прошипел он у меня над ухом. – Это еще не все.

Захотелось честно ответить: «Надоело, хочу убежать подальше отсюда», но как в бородатом анекдоте, выпалила:

– Извини, не знала, первый раз выхожу замуж. В следующий раз так быстро уходить не буду.

Пропустив мимо ушей колкость, Браен тем временем развернул меня к себе и поцеловал. Сказать, что мне не понравилось, – значит соврать. Понравилось, и еще как! У муженька тоже глаза заблестели, а синхронное учащенное дыхание было подтверждением, что мы оба слегка увлеклись. Наверное, это был самый приятный момент нашей свадьбы. Потому как все остальное – фотосессия для журналов и банкет на полторы тысячи персон – это развлечение для мазохистов, к которым, увы и ах, я не отношусь.

Именно поэтому, когда мы, валясь с ног от усталости, уже глубокой ночью добрались до спальни, то меньше всего напоминали новобрачных. Скорее уж напарников после ночной смены. Браен помог выбраться из кружевного вороха юбок и вытащить из шевелюры добрую сотню шпилек, после чего мы, не сговариваясь, завалились спать.

У кого как проходило первое брачное утро, а для меня это была лайт-версия ада. А началось все в семь часов, когда зазвенел будильник. Я попробовала открыть глаза, но они предательски закрылись. Попытка номер два: открываю глаза, а они опять закрываются. Номер три: снова открываю, а они закрываются… В общем, достойное развлечение. На моем фоне не до конца проснувшийся, но резво вскочивший Браен выглядел просто-таки героем, а когда он же, благоухающий и чисто выбритый, появился в спальне десять минут спустя, восхищение уступило место тихой ненависти – ибо его бодрый вид рождал именно это вражественное чувство.

Чертыхнувшись, встала-таки с кровати и быстро, насколько это возможно в режиме «садовая соня после зимней спячки», в котором все еще пребывала, начала собираться. Сегодня последний день «показухи», как метко обозвал весь этот свадебно-романтический фарс Браен. Новоиспеченные супруги Дранго улетают в свадебное путешествие на Танэкт.

Вновь улыбка до оскомины, фальшивые объятия и трап космолайнера. Но наконец-то люк задраен, гравитонные и стансерные движки работают на максимуме – и корабль величественно взмывает в небо.

На душе немного муторно и тревожно. Не думала, что буду так мучится угрызениями совести, но сбежать мне необходимо, как только прибудем на Танэкт. Существовать, а не жить всю оставшуюся жизнь, быть постоянно под колпаком, предать память отца ради относительно безопасного существования – может для кого-то это и равноценный обмен с совестью, но не для меня. Поэтому решено – как только высаживаемся на планету – сбегаю.

Вот только что будет с Браеном? Хотя этот уж везде вывернется. Да, он вроде как поступил благородно, вытащив меня от дознавателей, но это без учета того, что сам к ним же и отправил! Так что тут счет один-один. И все же – ощущение, что продаю доверие бывшего напарника … по кусочкам в развес.

В противовес моим мрачным мыслям новоиспеченный муженек лучился позитивом не переставая, как брусок урана.

– Наконец-то это закончилось! – Браен с чувством потянулся, аж до хруста, – можно на недельку расслабиться – мне в честь нашей свадьбы даже отпуск дали! Почаще, что ли, жениться?

Его иронично вздернутая бровь и лукавый беззаботный мальчишеский взгляд говорили о многом. Только в каюте он позволил себе сбросить маску и по-настоящему расслабиться после этого свадебного марафона. А ведь на службе все это время ему тоже не сладко приходилось – судя по тем обрывочным данным, что транслировались в новостях, было еще несколько налетов мирийцев, впрочем, их удалось успешно отбить. Как раз перед ними Браена и вызвали по тревоге. Прилетел он обратно только к свадьбе. Сейчас, глядя на его счастливое лицо, чувствовала себя предательницей. Но я так или иначе предам: либо его, либо память отца и себя. Поэтому, затолкав абсолютно ненужные сейчас угрызения совести в самый дальний угол сознания, попыталась искренне улыбнуться в ответ.

– Чем планируешь заняться на время перелета? – спросила ради того, чтобы хоть чем-то заполнить паузу. На таких рейсах, как этот, пассажиров в анабиоз не погружают и остается куча свободного времени. Это происходит потому, что во время туристических полетов у транспортной компании основная задача не «упаковать» как можно больше людей и нелюдей в один корабль и доставить побыстрее в пункт назначения, а раскрутить туристов на максимальное число платежных единиц за счет предоставления сопутствующих услуг.

– Наконец-то выспаться и нормально поесть! – обезоруживающе улыбнулся Браен.

– А как же девушки, танцы и развлечения? – поддела его.

– Да ну их… это требует столько сил и энергии, а я нынче существо ленивое и пофигистичное, так что пусть эти девушки с танцами и вином как-то без меня сами разбираются.

И в подтверждение своих слов широко зевнул. Древнейший из инстинктов, (самосохранения, в просторечии именуемый здравым смыслом, а не то, что приходит на ум многим) на этот раз взял-таки верх над тестостероном напарника и он, развалившись на кровати, сладко засопел. А я была голодная. Жутко. Утром так и не успела позавтракать. Поэтому, быстро приняв душ и переодевшись, направилась в ресторан.