В погоне за артефактом - Марьяна Сурикова Страница 44

— Ах ты! — закричал Мордефунт и схватил с пола кочергу. Потом начался забег по периметру комнаты — инквизитор пытался догнать своего послушника, а тот старательно удирал. Закончился забег в углу, куда Жердь все-таки загнали. Следом раздался второй душераздирающий вопль, поскольку наставник без лишней жалости прижег верного сторонника божественного провидения, очевидно, вложив в это действо какой-то особый просветительский смысл. Затем инквизитор с чистой совестью повернулся ко мне.

— Написала? — грозно спросил он.

— Пишу, пишу, — ответила и, наклонившись, настрочила: «Чистосердечное признание: ведьма, как есть ведьма». Полюбовалась на формулировку. Замечательно! Избежала употребления личного местоимения. Теперь им еще доказать придется, что я себя имела в виду. Такую писанину опротестовать проще простого, может, здесь о совершенно другой ведьме идет речь.

Мордефунт вырвал заявление из моих рук, глянул одним глазом и сунул Липиду: «Приложить к делу!»

Эх, салаги! Я бы внимательней читала. А впрочем, я за годы службы навидалась признаний.

— Ну все, — зловеще вымолвил главный инквизитор и кровожадно потряс кочергой, — а теперь пытать.

— Секундочку, — выставила я перед собой руки, — не имеете права.

— Чего-чего не имеем? — оскалился главный инквизитор.

— Права, повторяю для глухих, не имеете.

— Какие у тебя права, ведьма?

— А такие!

Я схватила копию приказа о сжигании, написанного Липидом для короля, и потрясла им перед носом Мордефунта.

— Здесь сказано, что сего дня и сего месяца производится казнь опасной и зловещей ведьмы — подданной соседнего королевства. Отсюда вывод: если я родом не из Тьмутьмии, то в случае написания чистосердечного признания пытки можно исключить.

— Как так исключить? — натурально обиделся главный инквизитор. Ну словно ребенок, право. Возникло ощущение, что я у него конфетку отобрала.

— Верно ведьма глаголет, — заскрипел Липид, крепко сжимавший в руке мое чистосердечное признание, — по обычаю это, так водится.

Конечно, по обычаю. Зря я, что ли, столько свитков в архиве перебрала! Теперь про их традиции больше главного инквизитора знаю.

— Здесь обычаи устанавливаю я! — зарокотал Мордефунт.

— А вы уже документ королю отправили. Так что, если собираетесь нарушить традиции, то и вид казни придется изменить на современный, одобренный межкоролевским сообществом защиты прав человека. Есть у вас в Тьмутьмии гильотина?

Мордефунт громко заскрипел зубами, мне даже показалось, что часть из них сейчас раскрошится.

— Нет у нас гильотины, — ответил за него Жердь, — завсегда на кострах ведьм сжигали.

— Напридумали казней новомодных, — заговорил Липид, — непорядок один. А все потому, что понатащут иностранных ведьм, и сразу начинает твориться непотребство.

— Для урегулирования спора предлагаю два решения, — продолжила давить на раздосадованного главного инквизитора. — Вы либо дожидаетесь утра дня, следующего за полнолунием, дабы наблюдать казнь ведьмы по всей форме, с использованием гильотины, но в соседнем королевстве, либо применяете пытки только после того, как в ваше королевство доставят более современное оборудование для лишения жизни.

Если мои слова и показались кому-то чересчур премудрыми и лишенными смысла, то к таким людям относились Жердь и Липид, но никак не Мордефунт. Для старикана важнее соблюдения традиций не имелось ничего, для Жерди существовали приказы начальства, а вот главный инквизитор обладал хваткой и сообразительностью.

Яростно глянув на меня, он отрывисто приказал: «Тащи ведьму на костер».

Жердь тут же кинулся исполнять приказ, скрутил мне руки за спиной и хотел тянуть к выходу, когда в комнату вбежал еще один представитель дружного братства.

— Брат Фомантий согласен отречься от былого и вступить под спасительную сень храма, — запыхавшись, поведал он, — если ему позволят проститься с ведьмой.

— Тьфу, — сплюнул Мордефунт, — околдовала, мерзавка.

Нормально. Совсем недавно сам называл Фомку «дюжиной колдунов», а теперь все на ведьму свалил, чтобы удобнее было вербовать даровитого сборщика податей. Пронырливый ловкач!

Главный инквизитор кивнул своему собрату, и тот мгновенно испарился из комнаты, чтобы несколькими минутами позже явиться в сопровождении Фомы и еще трех инквизиторов. Они явно опасались, что напарник попытается меня спасти, а именно это мой замечательный Фомантий и задумал. Я по его глазам видела, что разнесет сейчас сыщик всю эту инквизиторскую берлогу по кирпичику, зато потом его повяжут всей бандой, и не видать нам спасения как своих ушей.

— Прощай, Фомушка! — протянула я к напарнику руки, заметив, как слегка закосил его правый глаз. — Приму заслуженную казнь. Я уже чистосердечное написала. Ты, главное, — тут я всхлипнула, — не рассказывай им, не говори им… — рыдание вырвалось против моей воли, — …где спрятан волшебный ковер. Прощай! — С этими словами я отвернулась от напарника и шагнула к Жерди: — Веди.

Тучи хмуро бродили по горизонту, словно им и дела не было до великого праздника. Все горожане принарядились к особому случаю, высыпали на центральную площадь и теперь слаженно скандировали: «Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь!!!» Судя по всеобщему воодушевлению, последний раз настоящую (или ненастоящую, что более вероятно) ведьму казнили уже давно, а само место для казни постепенно превращалось в объект паломничества туристов.

— Радость-то какая, — искренне восторгалась одна дремучая горожанка, — ведьму словили!

— Да уж! — вторил ей стоявший рядом мужик. — Сколько месяцев ни одной в глаза не видели!

— Совсем разленились инквизиторы, — попеняла на слуг божественного провидения бабка из толпы, — ни одной захудалой колдуньи найти не могут!

Собственно, именно все эти возгласы и давали понять, что счастье горожан от лицезрения меня, привязанной к столбу над кучей хвороста, было искренним и непомерным.

За порядком в толпе следили инквизиторы, они встали вокруг столба в оцепление и не давали особо радующимся приблизиться, дабы урвать от ведьмы кусочек на память.

— Сжигать ведьму следует в целости и сохранности, — наказал Мордефунт, а потом бросил на меня взгляд и злорадненько потер ручки.

— А чего ждем? — возмутился кто-то из толпы.

— Так короля с принчпессой, — тут же ответили ему.

Главный инквизитор тоже едва сдерживал нетерпение, даже вскарабкался ко мне на помост, чтобы с высоты оглядеть окрестности — не едет ли его величество. Потеснил он меня на узком пространстве знатно.

— Это мое законное место, я за него расписалась, что вы влезли? — попыталась толкнуть Мордефунта бедром.

Мне даже показалось, что помост значительно просел под весом главного инквизитора.