Леди Непредсказуемость - Элла Рэйн Страница 44

— Понятно, как хорошо, что на нашем факультете драться не из-за чего.

— Ну не скажи, у вас одних вариантов одного или другого ритуала сколько? Вот то-то и оно. Вас спасает то, что адепты разнополые учатся, а если бы учились одни юноши, то они нашли бы, из-за чего повздорить. Да, все хотел у тебя спросить, — ректор подписал очередной документ и, отложив его в сторону, посмотрел на меня, — адепт Гелеон Виллистерн. Я смотрю, он участвует в жизни группы, общается с вами, но при этом умудряется оставаться такой закрытой книгой, которая не стремится никому открыться, или я ошибаюсь?

— Вы совершенно правы, Гелеон дружелюбный юноша, но есть барьер, поставленный между ним и остальными адептами. Друзей у него пока не появилось, но мне кажется, адепту нравится собственное общество, и еще я обратила внимание в библиотеке: он сидит, занимается, в какой-то момент его взгляд становится неподвижным, и Гелеон погружается в себя. Если я ничего не путаю, его что-то угнетает.

— Что совсем не удивительно. Как ты думаешь, зачем детей отправляют в такие академии, как наша? — ректор слегка откинулся на спинку кресла и потер виски. — Устал, неделя слишком насыщенная.

— Ну как зачем? Получать образование, заводить знакомства, которые могут пригодиться в будущем, — высказала я свое мнение, но ректор слегка усмехнулся.

— Правильная точка зрения, но только для обычных академий, там все именно так и происходит. А в магические академии, любимая племянница, отправляют в первую очередь для того, чтобы знать своих будущих врагов в лицо. Ты удивлена? Правильно, — заметив мое отрицательное движение головой, добавил он, — не стоит, просто имей это в виду. Тебя никогда не занимал тот момент, что, проучившись пять с половиной лет в группе, ты понятия не имеешь, какие дары есть у адепта Барнауса, например, или адепта Туалена? А они есть, поверь мне. Так вот, отправляя детей учиться, родители строго-настрого приказывают не распространяться о своих способностях и умениях. Как думаешь, почему я этот разговор завел? Не пожимай плечами, все ты знаешь, главная причина — новички. Да, император велел вернуть в академии тех детей, кто планирует в будущем служить в различных структурах, но среди них есть и те, кого внедрили по другому поводу. Вот потому и расспрашиваю всех.

— Да я понимаю Ваше беспокойство, лорд ректор, но у меня такое стойкое ощущение, что адепт Виллистерн не в курсе роли, что ему отведена. Потому он так и ведет себя, не лезет ни к кому в душу, не набивается в друзья, чего не скажешь о той же адептке Гринзи. Она ненавязчиво выясняла у Кирики и Эльзи, по какой причине на домашнее обучение перешли три наших соученицы, а не продолжили обучение с нами.

— Мне уже доложили, — заметил он, а я поняла, что слежка со стороны привидений не прекращается даже поздним вечером, именно тогда, засидевшись в факультетской гостиной, Эндора и стала расспрашивать девушек о тех, кто учился с нами ранее.

— Я закончила, можно мне отправляться в Фоксвиллидж? — я отдала книгу, и она тут же исчезла в сейфе, а лорд Эрмитас кивнул и создал переход, через который я и покинула Академию с двумя пакетами в руках.

Я вскрыла пакеты уже за полночь, когда в доме все заснули и наступила тишина, которую нарушали два маленьких помощника: Сирша и Эвен, они развалились на моей кровати и о чем-то переговаривались на своих языках.

Лорд Трибоний по моей просьбе нашел дальних родственников лорда Даргера и не только пообщался с ними, но и узнал адрес дочери его кормилицы. Какое совпадение, немолодая леди проживала в Фоксвиллидж рядом с книжной лавкой, в которой мы побывали зимой на встрече с писательницей Вальпургией, и была супругой ее владельца.

— Завтра выходной, можно навестить леди, если она не откажется, то и пообщаться, — подумала я, приступая к чтению свитков с рассказом родственников бывшего главного криминалиста Тайной канцелярии.

Увы, но родственники были действительно не близкими, видели лорда всего несколько раз в жизни, однако одна из его дальних тетушек по линии матери вспомнила, что его родители погибли молодыми и мальчика забирал в семью кто-то из родственников его отца, однако где они жили, объяснить не смогли. Впервые они встретились на празднике рода, когда юноша заканчивал Академию Радогона Северного, и после этой встречи пересекались еще два-три раза на подобных торжествах. Больше ничего добавить к сказанному двадцать лет назад они не смогли, но я была рада и той крупице о детских годах Шарля Даргера, она позволяла искать дальше. Набросав для себя возникшие вопросы, я потянулась к пакету от лорда Мордерата. Если наш наставник перепроверял данные по лорду Даргеру, то сотрудникам лорда Мордерата досталось больше работы: я запросила все, что только было возможно по покойному лорду Барди, а также предложила выяснить некоторые подробности перевода в нашу Академию адептов Виллистерна, Гринзи и Миранды Гор. И еще меня интересовало: действительно ли они учились именно в тех учебных заведениях, что называют?

— Моя жизнь разделилась на две части: одна — до рождения детей, заполненная учебой и общением с друзьями, другая — после появления на свет Армана и Георга, — думала я, отложив ненадолго присланные документы и глядя на спящих малышей. — Учеба никуда не делась, но время, ранее посвящаемое друзьям, отдано мальчикам, и это правильно. Ольгерд говорил, что я старше своих однокурсников, значит, так и должно было случиться рано или поздно.

Я поднялась и подошла к окну, глядя на небо, я раздумывала о том, в каком виде отправиться в книжную лавку, чтобы побеседовать с хозяином и его супругой. Появиться и сказать: «Здравствуйте, я Видана Тримеер» значит вызвать подозрение, а вот прийти под видом журналистки какого-нибудь издания и взять интервью — это совсем другое дело.

— Сначала накормлю детей, а потом свяжусь с лордом Мордератом, — решила я, услышав всхлипывание одного из малышей и закрыв ночную штору, отправилась к колыбелькам.