Боевая некромантка жизни - Анатолий Дубровный Страница 44

– На моей памяти это первый случай, когда блюдо из горных козлов подают до охоты на них, а не после. Листик, ты точно настоящая святая, потому что только святая может поменять эти два события местами!

– Ага, – кивнула Листик.

Охотничий отряд клана Снежных барсов вышел из горных ворот Карсийска, совсем не похожих на центральные, которые вели на равнину. Эти же ворота больше напоминали калитку и охранялись всего нескольким стражниками, Кираниэль удивлённо спросила у Суритэна – почему так? Тот начал объяснять:

– Эти ворота ведут в горы, к ним идёт не дорога – тропинка. По этой тропинке не пройдёшь большим отрядом – слишком узкая, да и идти по ней надо долго вдоль стены – всех, кто пытается к городу подобраться с этой стороны, перестреляют с балкончиков. Вы их не видите, но они есть, просто очень хорошо замаскированные.

Кираниэль согласно кивнула, действительно, тропинка позволяла идти рядом только двум лошадям, и то – не во всех местах. Скала, вдоль которой шла узкая дорожка, выглядела именно скалой без каких-либо намёков на балкончики, о которых упомянул Суритэн.

– Ага! – тоже согласилась Листик и показала, где находится каждый балкончик. Мало того, она ещё рассказала, сколько на каждом месте для стрелков стражников, хотя их с тропинки не было видно. Борилэн, который шёл первым, обернулся и удивлённо спросил у девочки – откуда она это знает? Листик пожала плечами и сообщила:

– Лес сказал.

– Какой лес? – выразил общее недоумение лорд Снежных барсов. – Деревьев же вокруг нет! Только скалы и камни!

Даже Кираниэль удивилась, подобные вещи светлым эльфам подсказывала живая природа. Листик, хотя не была эльфом, тоже могла слышать деревья, траву, общаться с животными. Кираниэль в этом давно убедилась, хотя не могла понять – как её маленькая подружка это делает? Если светлой эльфийке, чтоб получить ответ, надо было спросить, причём вопрос должен быть в виде просьбы, то Листику и спрашивать не надо было, она сразу всё знала, словно природа сама спешила сообщить обо всём, что вокруг происходит. Когда эльфийка поинтересовалась у Листика, то та только пожала плечами. Кираниэль уже знала, что её подруга не отвечает не потому, что не хочет говорить, просто сама этого не знает. Кираниэль могла спросить у леса о своих сородичах или других разумных – где они и сколько их? Лес отвечал, указывая, где находится каждый из светлых эльфов или других, о ком спрашивала эльфийка. Однажды эльфийка задала подобный вопрос о Листике и почувствовала недоумение леса, словно Кираниэль спросила, сколько в лесу деревьев и где они растут, спросила не о каком-то конкретном дереве, а в общем. Или сколько в лесу белок и где они скачут? Поразмыслив некоторое время, девушка пришла к выводу, что лес чувствует рыжую девочку, как часть себя, а не как эльфов, которые для леса были пусть дружественными, но в некотором роде чужеродными существами, не говоря уже о представителях других рас. Но то лес, он всё-таки живое существо, а если кто думает иначе, то очень сильно ошибается! А тут… Камни и скалы без каких-либо признаков травы! То есть – живой природы здесь нет! Скалы же не могут говорить! Кто тут мог рассказать Листику о том, где расположены замаскированные площадки для лучников и сколько там этих самых лучников!

– Какой лес? – повторила вслед за главой Снежных барсов Кираниэль и высказала то, о чём думала: – Тут не то что деревьев или кустов, даже травы нет! Негде корни пустить, да и ночью мороз морозит, а днём солнце выжигает!

– Ага, – согласилась девочка и растерянно посмотрела на подругу, видно, сама не зная, как это у неё получается. Кираниэль вздохнула, она уже привыкла к странностям Листика и не стала дальше расспрашивать.

Отойдя от города на значительное расстояние, отряд разделился, часть ушла в горы, оставляя следы, а часть пошла в сторону леса, следов не оставляя. Борилэн был уверен, что это сделала кто-то из подружек его сына, потому что тот, оглянувшись, не удивился, а только кивнул. Глава клана тоже не высказал удивления, остальные эльфы, глядя на спокойное отношение своего лорда к происходящему, решили, что так и должно быть.

По лесу шли звериными тропами, снова вела Кираниэль, и на тракт вышли у того места, где была засада, где Пещерные медведи соорудили свою баррикаду. Если бы Кираниэль не указала на это место и не сказала, что это было именно здесь, тёмные эльфы прошли бы мимо, так ничего и не обнаружив. Да и «медведи», вернувшись на это место, не нашли бы своего, впопыхах брошенного, оружия. Где лежит оружие, показала Листик, тяжёлые мечи и арбалеты были свалены в небольшой пещерке под корнями могучего дерева. Новое, ещё блестящее оружие в некоторых местах было даже не покрыто ржавчиной, а будто ею поедено. Эльфы с удивлением рассматривали мечи и железные части арбалетов, Листик выразила своё отношение к тому, что увидела, покачав головой и произнеся своё обычное «ага»!

– Ржавики! – сообщила Кираниэль, но удивлённые тёмные эльфы не поняли, что она имела в виду. Своё отношение к увиденному высказал и Борилэн, обращаясь к девочкам, но больше к Листику:

– Мы убедились, что это была именно засада, но это и так мне было известно. А это начавшее почему-то ржаветь оружие не будет доказательством, что на нас напасть хотели именно Пещерные медведи.

– Кому это надо доказывать? – удивилась Кираниэль. Борилэн пояснил:

– Совету глав кланов. Там надо будет…

Договорить он не успел, Листик, увидев какие-то предметы, громко закричала:

– Не трогать! Ничего не трогать! Все назад!

Эльфы хоть и были удивлены, но от оружия, сваленного в одну кучу, отошли, тем более что их лорд скомандовал отойти, повторив то, что кричала рыжая девочка. Листик подошла к куче и, разбрасывая оружие в разные стороны, вытащила три трубы, сделанные из бересты. В таких тубусах начинающие художники таскают свои ещё не совсем бессмертные творения. В этих тубусах ничего особенного не было, но Листик, сопроводив своё действие даже не одним, а двумя «ага», отнесла их в сторону, выложила в ряд и застыла над ними.

– Что это она? – поинтересовался Борилэн у стоящих рядом с ним Кираниэль, Суритэна и ещё одного эльфа, судя по его напряжённому взгляду на эти с виду безобидные тубусы, мага. Ответил эльф-маг:

– Мой лорд, я не знаю, что там, но мне страшно!

– Там что-то очень страшное! – подтвердил Суритэн, пояснила Кираниэль:

– Там чёрное заклятие! Концентрированное и каким-то образом замороженное! Если эту тубу на кого-то направить и нажать вот на тот выступ, – девушка показала на подобие арбалетной спусковой скобы, расположенной по центру тубуса, – то эта заглушка рассыплется и заклинание вырвется на волю, оно попадёт в того, в кого направлен вон тот конец этой трубы!

– Как же эту трубу держать, чтоб направить на кого-то и за тот крючок дёрнуть? Она длинная, не дотянутся до этого спускового крючка! – удивился Суритэн.

– На плечо положить, направить и дёрнуть, – пояснила Листик, обернувшись, а потом стала водить над страшными трубами руками. С ладошек девочки лилось уже знакомое белое пламя. Листик это делала в полной тишине, все молчали, боясь помешать девочке. Так продолжалось довольно долго. Листик закончила и, устало распрямившись, посмотрела на Гиналлу и произнесла: – Молочка бы.