Соль и шторм - Кендалл Калпер Страница 44

Пока по истолкованным снам выходило, что его будущее – просто белое пятно, словно ничего важного с ним не случится. Беспокоиться пока что было не о чем. Не каждому дано прожить ярко, пройти через череду волнующих событий и потрясений. И к тому же я ни разу не встречала человека, который видел бы больше одного действительно важного, пророческого сна, а в жизни Тэйна такой уже был. Поэтому вполне вероятно, что ему нечего и ждать другого судьбоносного сна и вряд ли из его подробных записей мы узнаем что-нибудь более ценное, чем то, что он съест на завтрак овсянку или натрет на пятке мозоль.

С другой стороны, Тэйн твердо намеревался напасть на след людей, истребивших его народ, разыскать и убить их одного за другим. Если такое и в самом деле должно случиться, мне это обязательно откроется.

Закрыв дневник, я вздохнула, затем достала один из альбомов и принялась рассеянно листать. Сначала мне показалось, что страницы пусты, но затем взгляд зацепился за какой-то рисунок, я отыскала его и поразилась.

На нем была изображена девушка. А точнее, я! Но Тэйн нарисовал меня так, что я с трудом себя узнавала. Мои черты он немного укрупнил и исказил, рисунок выглядел таким же необычным, как и все, что выходило из-под его карандаша. Я сидела у берега океана, и волны подступали, окружая меня. Волосы рассыпались по плечам. Вокруг веером разлетались брызги, капли воды блестели на волосах и щеках, рот удивленно приоткрылся. Я смотрела вдаль мечтательным взглядом, что делало меня похожей на ребенка, но напряженное тело, омываемое водой, было готово к прыжку. Девушка на рисунке не выглядела ни растерянной, ни сломленной, ни напуганной. Вернее, она выглядела так, словно многое ей пришлось вытерпеть, но она осталась сильной. Выражение лица, вся ее поза была подобна вдоху перед решающим сражением – так солдат перед битвой вдруг вспоминает на мгновенье о семье, друзьях или думает о хрупкости своей жизни, а затем отважно рвется в бой.

Я долго разглядывала рисунок, потом быстрым движением вырвала его и спрятала в карман. Убедившись, что Тэйн спит, я продолжила рассматривать альбом, пока не наткнулась на изображение другой девушки. Высокие, округлые скулы подчеркивали глубину глаз, губы изогнулись в горделивой улыбке. У нее был маленький, прекрасный носик с крохотной горбинкой, отчего она выглядела еще более царственной. Рядом с ее изображением Тэйн написал только одно слово: Tuahine. Я нахмурилась, пытаясь понять, кто она. Но когда поднесла альбом ближе к свету, поняла, что видела ее раньше. В воде, багровой от крови. Ее рот распахнулся в безмолвном крике, а волосы, будто водоросли, колыхались вокруг. Это была сестра Тэйна.

Я перевернула страницу и на следующем рисунке увидела человека, выходящего из моря. Вода ручьями стекала по его мускулистой темной спине, волосы были стянуты в узел. Чуть нагнувшись, он решительно шел вперед, сопротивляясь волнам. На подписи значилось: Matua [6]. А рядом – женщина, низко склонившаяся над костром. Ее толстая коса лежала на плече. Whaea [7].

Я уже знала, что на другой странице увижу еще двух сестер Тэйна. Одна хохочет, стоя на бегу. Вторая выпускает в небо большую птицу. Я увидела горы, деревья, нависшие над каноэ, тонко, во всех деталях вычерченное копье. Я прижала ладонь к странице, и пальцы ощутили рельеф рисунка, как будто и правда касались людей или предметов…

– Я запомнил больше, чем казалось поначалу.

Я повернулась и увидела, что Тэйн следит за мной блестящими глазами.

– Ты должен выспаться, – мягко укорила я, потому что не прошло и четырех часов, но он сел, расправив плечи.

– Я в порядке, – сказал он и протянул руку за своим альбомом, взял его и, медленно перелистывая, просмотрел рисунки.

– Понемногу я их вспомнил.

– Это хорошо.

– Разве? – Он взглянул на меня поверх альбома. – Вспомнив о них, я понял, как много забыл.

Закрыв глаза, он водил рукой по рисункам.

– Моя сестра напевала песни, но я не могу повторить их мелодий, – словно размышляя вслух, тихо произнес Тэйн. – По особым дням мама тушила рыбу со специями, мое любимое кушанье, но я абсолютно не помню его вкуса. Мой народ знал множество песен, историй, легенд и шуток, но я все забыл. У них был свой язык, на котором больше нигде в мире не говорили, но кроме нескольких слов, я ничего сказать на нем не могу. Мой отец говорил: «Наши мертвые живы, пока память о них жива». Но все, что я о них помню, – здесь, на рисунках.

Он нежно погладил альбом, прежде чем закрыть его.

– Я виноват в том, что забыл их, – он убрал альбом в сумку и достал журнал со снами. – Но я не виноват в том, что их отняли у меня. Я хочу найти тех, кто ответит за их смерть. И убить.

Он открыл журнал там, где мы остановились.

– Тэйн, может, это не… – начала я, но слова застряли в горле, когда увидела неумолимую решительность в его взгляде. И потом, ведь я дала ему слово.

– Хорошо, – вздохнула я. – Давай.

Тэйн начал читать. Читал он ритмично, без остановки, отвлекаясь только на то, чтобы перехватить что-нибудь из еды, которую я принесла. Тэйн не выказал никаких эмоций, когда прочитав немало страниц, мы не встретили ничего, имеющего хоть какой-нибудь смысл. Спустя час работы или месяц снов мы, наконец, дошли до сна, имеющего хоть какое-то значение.

– Ну, – спросил он, дочитав, и я покраснела.

– Он обозначает, что ты будешь целоваться с внучкой ведьмы острова Принца, – сказала я, не сдержав улыбки.

На мгновение в лице Тэйна промелькнуло разочарование, что и этот сон оказался бесполезным, но затем он осознал, что я произнесла, и тоже рассмеялся, наклонился ко мне и прикоснулся к губам.

– По крайней мере, мы знаем, что один сон точно сбылся, – прошептал он, отбросив дневник в сторону.

Одной рукой он коснулся моей ноги, притянул к себе, и меня тотчас охватило нежное тепло. Другой рукой он гладил мои щеки, ухо, шею, так что я еле сдерживала стон. Его рука крепко прижалась к моей ноге, затем заскользила по бедру. Он навалился на меня всем весом, клоня к полу. Каждой клеточкой тела я ощущала свой учащенный пульс. Пытаясь сохранить равновесие, вытянула руку в сторону.

– О! – вскрикнула я, отдернув пальцы. Полудюймовый осколок стекла вонзился в ладонь и рассек кожу до крови. Морщась от боли, я вытащила его.

– С тобой все в порядке? – спросил Тэйн, беря меня за руку, но когда его пальцы коснулись моей ладони, я вздрогнула и отвернулась.

– Все хорошо, – ответила я, а у самой сердце так и запрыгало. Я посмотрела на порез, на выступившую кровь, и у меня закружилась голова. Тэйн подался вперед, собираясь снова меня поцеловать. Но стоило закрыть глаза, как передо мной предстала жуткая картина: Тэйн склоняется над окровавленным, искореженным мертвым телом, чтобы запечатлеть прощальный поцелуй.