Если свекровь - ведьма - Лилия Касмасова Страница 44

— Двойным магическим узлом, — сказала Орхидея. — А то знаю я этих водяных. — Она с подозрением посмотрела в тихонько плещущуюся воду, где не было никаких водяных.

У меня начала кружиться голова, и я выключила око. Мраморные ступеньки исчезли, вместо них под ногами были будто бы природные уступы, покрытые мокрой глиной. Но через подошву кроссовок я чувствовала гладкую твердую поверхность. И кроссовки были чистыми, когда мы поднялись по косогору наверх, к сучковатой, длинной палке, под которую маскировалась табличка.

От указателя начиналась песочная дорожка, она скрывалась в зарослях ивняка. Орхидея пошла по ней вперед — бодро и даже, я бы сказала, весело. Похоже, она была в восторге от предстоящего визита к бабе-яге, то есть к Бабе-Яге, Розе.

Мы с инспектором шагали позади.

Пройдя сквозь выстриженный в ивняке тоннель, мы оказались на открытом пространстве. Дорожка бежала дальше и уходила в густой березово-сосновый лес.

Я снова повернула кольцо. Поляна вокруг запестрела крупными разноцветными ромашками. Я оглянулась: вместо густого ивняка по обеим сторонам дорожки высился живописный плетень, за которым качали головами огромные золотые подсолнухи.

— Как здесь красиво, — проговорила я.

— Что ты! — радостно воскликнула Орхидея. — Дальше вообще совершенные чудеса!

— Пыль в глаза, — пробурчал рыжий.

Я посмотрела на него. Чем ближе мы подходили к лесу — березы и сосны остались собой и в магической серебристой дымке, — тем инспектор становился мрачнее. Не любит Бабу-Ягу?

— Да, кстати, — обернулась Орхидея, — у вас деньги-то есть? В смысле — митриловые. А то она ведь и разговаривать не станет, если вы не за покупкой.

— Вы ведь сказали, вы хорошие подруги? — заметил инспектор.

— Ну как, подруги, — сказала Орхидея, — она продавец, я клиент. Как обычно: купишь — подруга, не купишь… Хотя я вообще-то всегда что-нибудь… Ну в смысле, если надо ради дела, я и сегодня тоже… — Она осеклась и быстро исправилась: — Я что-нибудь куплю.

— Вам не надо тратиться, — сказал инспектор, — если понадобится, я куплю что-нибудь на служебные деньги.

— Ну, тогда хорошо, — с неловкостью и явным сожалением согласилась Орхидея.

Мы забрались в самую гущу леса. Шурша, трепетали золотые листья-монетки белоствольных березок, высоко, до самого голубого неба вздымались темно-зеленые сосны. Белоствольные улыбчивые березки казались мне невестами, а серьезные молчаливые сосны — женихами.

Вообще странно открывать свадебный салон в таком, мягко говоря, не слишком людном месте. Зато здесь было красиво и на душе становилось радостно: вон какие нежные две березки стоят впереди по сторонам тропинки и стайка воробьев на их ветвях так весело и громко чирикает!

— А далеко еще идти? — полюбопытствовала я.

— Не можешь долго смотреть на магический мир? — спросил вместо ответа рыжий. — Еще не привыкла?

— Не привыкла, — созналась я и включила око.

Две березки впереди оказались резными деревянными, увитыми цветущим вьюнком, столбами, на которых держалась большая, тоже резная, вывеска: «Добро пожаловать, влюбленные!» На вывеске сидели и ворковали белые голуби.

— Ух ты, — только и сказала я.

— Под вывеской лучше ускорить шаг, — сказал инспектор сухо.

— Почему это? — спросила я.

Он пожал плечами:

— Голуби есть голуби. Могут и закапать кое-чем.

Ох. Какой бесчувственный, неромантичный тип!

Хотя к чему мне его романтичность. Пусть ищет моего Мишу — вот его дело.

Но шаг под вывеской я все-таки ускорила.

Едва мы под ней прошли, кусты, нависавшие над дорожкой, приподнялись, раздвинули свои ветви, и нашему взору открылась большая поляна. Посреди нее стоял огромный двухэтажный терем, с узорчатыми ставнями, с балконами, с высоким крыльцом. Перед теремом, слева, был круглый прудик, и в нем плавали два величавых белоснежных лебедя. Я выключила око, но терем и прочее ни капельки не изменились.

— А если сюда вдруг какие-нибудь туристы забредут? — предположила я. — Они не удивятся?

— Не забредут, — сказал инспектор. — Это магическая территория. Так же как все поместья и другие строения наших. Просто не пройдут за очерченную магией внешнюю границу, — махнул он рукой на лес вокруг.

— Знаете что, — вдруг сказала Орхидея, — вам бы, инспектор, лучше не говорить, кто вы. У мадам Бабы-Яги были в прошлом году некоторые м-м… споры с одним из Департаментов… с налоговым. Лучше я скажу, что пришла кое-что купить, а вы мои друзья, да?

Инспектор не успел ответить, потому что на крыльцо выскочила женщина лет пятидесяти, высокого роста и с распущенными черными волосами. На ней были цветастые блузка и юбка и ажурная шаль на плечах.

— Инспектор! — воскликнула она. — С новой невестой пожаловали! Уже! Какой вы шустрый!

С новой? Этот сухарь, что же, недавно собирался жениться? А так и не скажешь! И, видимо, свадьба почему-то не состоялась. Вот он и мрачнел всю дорогу.

Сухарь заалел как мак, потом сказал:

— Я? М-м… да, вот с ней, — и показал на меня.

— Ты сдурел? — прошипела я.

— Ты же слышала, она не любит официальных лиц, — быстро проговорил инспектор, едва шевеля губами.

Раскинув руки, будто желая обнять нас всех, женщина сбежала с крыльца и воскликнула взбудораженно:

— Ну понятно, с ней! Не с Орхидеей же!

Орхидея обиженно насупилась. А женщина уже протягивала мне свою небольшую суховатую ладонь:

— Роза Баба-Яга. Добро пожаловать, дорогая!

— Вика, — пробормотала я.

Интересно, а что я ей скажу, когда сюда с Мишей приду? (А я уже решила, что приду, потому что мне здесь ужасно нравилось. Даже если прийти удастся только через пять или десять лет, которые займет развод с той Крысой-Белобрысой.)

— Да мы сегодня только присмотреться, — сказал инспектор, — прицениться, так сказать.

— Разумеется, разумеется! — восклицала Баба-Яга, всплескивая руками. — Свадьба — такое серьезное дело, это же раз в жизни, то есть… кому как повезет! Но ведь каждый раз — как в первый!

— Точно, — сказал инспектор.

— Прошу, прошу, прошу, — взмахнула руками Баба-Яга, и концы ее шали взметнулись как крылья, — в салон, в салон, в салон!

Она легко и быстро поднялась по ступеням крыльца. Мы последовали за ней.

Ах, не зря мне все здесь сразу понравилось! Когда я увидела салон внутри, я поняла, что хотела бы поселиться в этом месте!

Зайдя в широкую дверь, мы очутились в огромной светлой зале. Стены внутри терема были бревенчатыми, ничем не отделанными, на окнах трепыхались прозрачные занавески из белого шифона, а верх окон был украшен белоснежными цветами, отчего казалось, что окна наряжены во флер-д-оранжи.