Ученица чародея - Галина Манукян Страница 44

– Скажем так, я твоя родственница. О-очень-очень дальняя. Но твоему удалому спутнику не стоит видеть меня такой. Пойдем, дитя.

– Святые угодники! А он не…

– Нет, ему знакома лишь древняя старуха, и то он решил, что я давно скончалась. А об обещании, на самом деле, забыл, шельмец.

При этих словах я совсем лишилась дара речи и, изнывая от жажды ответов на миллион вопросов, бурлящих, фонтанирующих, взрывающихся в моей голове, поспешила за ней.

– А что? Что он вам обещал? – крикнула я ей вдогонку.

– Он сам тебе потом расскажет. Когда вспомнит, – звонко раздалось в ответ.

Мы завернули за один угол, за другой, вверх по широким ступеням, отшлифованным веками в скале, снова по долгому коридору из камня и оказались на деревянной веранде, невообразимо ловко пристроенной к скале. Мадам Тэйра шла быстро и легко, и я едва поспевала за ней, стуча каблуками по дубовому настилу, хватаясь за увитые диким виноградом перила, которые отделяли нас от пропасти. Только теперь я сообразила, что мы вышли по другую сторону горы. Где-то шумела вода. Я глянула за поручни. По камням, откуда-то из-под веранды бил водопад, спускаясь седыми, пенистыми потоками вниз по обломкам скал и сочной зеленой поросли. Мое лицо окропили ледяные брызги. Ойкнув, я побежала догонять мадам Тэйра. Увы, пока ко всем моим вопросам добавилось еще два: откуда здесь взялась моя родственница, и кому в голову пришло построить дом над водопадом?

Мы вошли в комнату с деревянными панелями и каменными сводами. Всего здесь будто бы и коснулась рука строителя и хозяйки, но так диковинно, что складывалось впечатление, будто и очаг, обложенный галькой, и мебель, декорированная отшлифованными корягами и веточками, и покрывало, будто сотканное из осенних листьев, и подушку, вышитую под цвет мха, создала сама природа. Как-то случайно. Даже огонь в очаге играл с хворостом, словно последыш ночной молнии. В выдолбленной в дереве вазе лежали всевозможные орехи, в плетеной корзинке – ягоды, в каменной мисочке – мед.

– Угощайся, – пригласила жестом моя хозяйка. – Тебе надо набраться сил после всех приключений. Их еще немало у тебя впереди.

Я с опаской взяла горсть фундука и села на каменную скамью, устланную шкурой рыси.

– Вы живете здесь одна? – спросила я.

– Не совсем. Шевризетт, дружок!

Из-под плетеного стула высунулась беленькая мордочка с холмиками рогов. Ой, козленок! Он тихонько проблеял и с любопытством подошел ко мне. Обнюхав голубой шелковый подол, козленок сразу же принялся его жевать.

– Э-эй, отдай, дурачок! – потянула я в свою сторону.

Пусть мое платье безбожно испорчено пятнами вина, другого у меня теперь нет. А ходить в наряде, изъеденном козлом, – это уж слишком, увольте.

Мадам Тэйра, смеясь, отогнала козленка и, легонько подпихнув его под хвостик, выставила на веранду. Она поставила передо мной кружку молока и положила в миску свежего сыра.

– Ну вот, от козликов избавились: и от большого, и от маленького, теперь можно и поговорить.

– Козлики… да уж, – хмыкнула я и добавила. – Уж я-то поговорить хочу с нетерпением, мадам. С преогромным.

– Тогда скажи, дитя, ты еще никого не убивала? – спокойно спросила меня она, сев в кресло напротив. В свете огня красные отблески от юбок заплясали в глазах мадам Тэйра.

Я поперхнулась воздухом и уставилась на странную родственницу. Она оставалась невозмутимой, словно спросила, в моде ли нынче кринолин.

– Разве что мух, – пробормотала я в недоумении, – и пауков тапкой. А людей – нет. Хотя, может, кто-то и умер из-за меня… если я вылечить не успела.

– Это не считается. Главное, тебе самой убивать нельзя. Никому из одаренных убивать нельзя. Что бы ни происходило. Не то страшные вещи случатся. И с тобой, и с нашим родом, – строго сказала мадам Тэйра. – Поняла?

Я закивала головой.

Мадам Тэйра с любопытством разглядывала меня и, потерев подбородок, проговорила:

– Так тебе, значит, дар исцеления достался.

– А он не у всех одинаков? Я имею в виду в нашем роду.

– Не у всех. Сила какие пожелает формы, такие и обретает. Кто-то ложки взглядом гнет, кто-то сквозь стены проходит или заставляет других людей видеть то, чего нет на самом деле. У большинства твоих родственниц, впрочем, совсем нет никакого дара, если не принимать в расчет мелочи: внутреннее чутье или умение предсказать погоду. А вот ты, дитя, одарена с лихвой. Я издалека почувствовала, что идет человек, наделенный силой. Недаром так светишься.

– Ой, вы тоже, тоже видите цветные облака вокруг людей? – обрадовалась я.

– Вижу.

– Скажите, мадам Тэйра, а вы потому среди людей не живете, что тоже боли их чувствуете?

– Люди злые. Стоит им понять, что ты не такая, как они, начинают травить и насылать инквизиторов. Уже поверь, я не одну сотню лет с подобным встречалась…

– Вам сто лет? – мои глаза округлились.

Колдунья, которой на вид было не больше тридцати, небрежно махнула рукой.

– Это не важно.

– Мне бы знать, любезная мадам Тэйра, как от болей закрыться, как не чувствовать их. Я бы жила тихо, мирно. Не хочу быть ведьмой. Я ведь приличная девушка… – и тут я осеклась и попыталась загладить бестактность: – Вы только не подумайте, я не про вас… я…

Мадам Тэйра расхохоталась. Она смеялась звонко и громко, пока, наконец, утерев слезинки в уголках глаз, не сообщила:

– Убрать дар совсем ты не сможешь. И приличия тут ни при чем. Будь ты хоть беспутной девкой, хоть ангелом во плоти. А вот закрываться от людей научиться легко. Достаточно представить, что во лбу у тебя спрятана золотая горошина. Вытяни из нее золотую нить и мысленно сотки кокон. С ним вполне терпимо будет даже на базарной площади.

– Благодарю! – склонила я голову и выставила руки, словно в реверансе. – Надеюсь, у меня получится.

– Это не сложно.

Я почувствовала себя лучше. Даже какая-то беззаботная веселость нахлынула от того, что с новым знанием я смогу жить как все. А мне большего и не нужно. Расправив юбку на коленях, я вздохнула счастливо и разгрызла орех. Но тут же в мою голову прокралась страшная мысль: «А вдруг Огюстена убили? Вдруг с ним творят что-то страшное королевские стражники, пока я тут прохлаждаюсь? Я же ничегошеньки не знаю!»

– Что такое, дитя? – спросила мадам Тэйра. – Ты изменилась в лице. Тебя что-то встревожило? Спрашивай, не стесняйся.

Нехорошие предчувствия накрыли меня с головой, и, заикаясь, я произнесла:

– Меня беспокоит судьба одного м-молодого ч-человека. Его зовут Огюстен Марешаль. Я… Ох, я как-то привязала его к себе. Стоит подумать о нем, как он начинает искать меня, выполнять поручения… Это случайно вышло. Я прогонять его пыталась и освободить. Не вышло. Наверное, что-то не так делала, я же не знаю, как правильно…