Разоблачение - Кэрол Берг Страница 44

– Посмотри еще раз, Сейонн. Скажи, что ты видишь теперь.

Я не отводил от него перестроенного взгляда. И что-то начало меняться. Что-то вышло на свободу. Некий звук на грани моего восприятия, от которого застыла кровь. Я покачал головой, отказываясь верить, пока мой взгляд проникал все глубже в его душу. Мои уши и глаза словно раскрылись. Я вдруг услышал и увидел правду, которая лежала передо мной… Музыка, полная диссонансов, будоражила мою душу, синее пламя заливало его черные глаза. Демон. Я отшатнулся, посмотрел так и этак, прикидывая, смогу ли я добраться до домика с козьим загоном, прежде чем он остановит меня.

Его огромная рука взяла меня за плечо.

– Я человек. Не больше. Не меньше. Я сделал свой выбор. И живу своей жизнью.

Безумие… страх… неверие. Мир снова обрушился на меня всей своей тяжестью.

– Посмотри на меня, Сейонн! Что изменилось? Ничего существенного. Ничего.

Его голос заставил меня стоять на месте, не двигаться, наблюдать, думать, заново пересматривая все то, на чем основывалось мое сознание. Это было то же самое, как стоять на голове или ходить на руках. Я слушал и верил, не слушая доводов разума, забывая все мои глубоко въевшиеся страхи, позволяя миру предстать передо мной в новом качестве. Мне придется немало потрудиться, чтобы понять. Но вдруг в один миг все встало на свои места, словно выглянувшее после бури солнце разогнало последние облака.

– Ты такой же, как и мой сын!

Блез кивнул, предлагая мне идти дальше:

– Нам необходимо поговорить. В Веллитскую долину мы шли час, на обратный путь у нас уйдет два.

– Я родился в Эззарии в семье акушерки и того, кого вы называете Ловцом, – начал Блез, пока мы шли под высокими соснами, над которыми светились ясные звезды. – Хотя они поняли, что я такое, они восстали против традиции. Моя мать знала, куда относят таких детей, как я, и они с отцом пришли за мной, как только обряд свершился. Мой отец много путешествовал из-за своей работы, он знал, куда мы можем уехать. Долгие годы мы жили на окраине Вайяполиса, нам помогали жрецы Долгара. Мать была прекрасной акушеркой, и ее способности давали нам возможность выжить, а мой отец тем временем ездил по миру, надеясь найти способ помочь мне. Хотя они были уверены, что скоро я впаду в безумие, едва ли на свете был ребенок более любимый, чем я. Они не учили меня ничему эззарианскому, ничего из традиций или магии из-за боязни, что в один прекрасный день я навлеку несчастье на весь народ. Но годы шли, я рос, как и обычный ребенок, и, насколько я понимаю, их страхи постепенно утихли.

– Они наверняка были особенными людьми. Оставить все. Рискнуть всем.

Спокойное лицо Блеза засветилось.

– Да. Они были исключительными. И в своих путешествиях мой отец встречал и других необычных людей. Некоторые из них были такими, как я, и они тоже смогли выжить. Другие, среди них встречались и эззарийцы, и не эззарийцы, были «одержимы», но их существование вовсе не было тем ужасом, о котором говорят эззарианские маги. Мой отец убедил их переехать в Манганар, лучше узнать друг друга, чтобы потом вернуться в Эззарию и рассказать то, что удастся узнать и понять. Он очень надеялся… вернуться когда-нибудь. Меня всегда восхищало то чувство, которое эззарийцы испытывают к своей родине и друг к другу. – Эти слова показались мне странными. Как можно восхищаться тем, о чем не имеешь понятия?

– И что было дальше? – Мы добрались до голой вершины холма и теперь шли вдоль гребня. Ветер яростно рвал с нас плащи – верный признак скорой смены времени года.

– Моя мать не теряла связей со своими подругами в Эззарии. Через несколько лет после нашего бегства ей удалось спасти еще несколько младенцев, обреченных на смерть.

– Фаррол, – догадался я.

– Он мой брат во всем, кроме общей крови. Но я неправильно вел себя с ним… я позволил его неистовству зайти слишком далеко… ты видел. Но сдерживать его непросто… Вскоре нас стало уже семеро.

– Элинор? – Это было скорее утверждение, чем вопрос, но я хотел знать.

– Она моя настоящая сестра. Но она скорее как ты, а не как я и другие. Правда, я не могу говорить за всех. Все шло прекрасно, пока мне не исполнилось десять.

– Дерзийское завоевание. – Тогда мир изменился, всех эззарийцев начали обращать в рабство.

– Все стали прятаться. Жрецы Долгара укрыли столько детей, сколько смогли. Нас держали в монастыре недалеко от Вайяполиса. После этого я видел своего отца только один раз. Мне было уже тринадцать, когда однажды ночью старый жрец повел меня и Элинор в загон для коз. Отец был там. Он был болен и почти умирал. Он не мог работать из страха быть пойманным и долгое время не смел прийти в монастырь, опасаясь, что его выследят, а потом найдут и всех нас. В ту ночь он рассказал нам, что мать погибла. Одна дерзийка, которой она уже однажды помогала при родах, послала за ней, поскольку снова рожала. Моя мать не смогла отказать, уверенная, что ее друзья не выдадут ее. Но как только ребенок родился, муж женщины отвел мою мать в магистрат. – Блез вглядывался в мое лицо, словно надеялся получить объяснение, как возможно такое предательство. – У нее больше не было магической силы. Она истратила все на меня. Но они заставили ее пройти через обряды, которые были придуманы для магов… мой отец видел все из укрытия. Он сказал, что она была мертва, когда ее вынули…

Я услышал в голосе Блеза детский вопрос, полный тоски, но не лишенный надежды. Но я не мог дать ему утешительного ответа.

– Обряды Балтара невозможно пройти, не пользуясь мелиддой. Во мне было очень много волшебной силы, и я истратил ее полностью. Прошло шестнадцать лет, прежде чем я узнал, что она не погибла от этих обрядов.

– Шестнадцать. Я давно хотел спросить. – Ребенок исчез. Остался только усталый взрослый. – Значит, ты жил у жрецов, а потом решил посвятить свою жизнь исправлению мира, убившего твоих родителей. И каким-то образом ты развил в себе силу, о которой ни один эззариец даже и не мечтал.

– Не совсем так. Вся сила, которая есть во мне, была во мне всегда. Превращения начались, когда мне было восемь. Мне повезло, что рядом со мной были друзья моего отца. Сначала все происходило очень болезненно, пока они не научили меня, как следует управлять процессом. – Он сложил руки на груди и посмотрел на меня. – Когда я начал превращаться, мои родители пришли в ужас. Они были убеждены, что меня мучит мой рей-киррах, но на самом деле я просто испугался. Я был первым из детей…

– Погоди-ка немного. – Я начинал понимать. – Первым? Ты хочешь сказать, что остальные тоже могут… превращаться?

– Да. Конечно. Все, кто с этим родился: Фаррол, Давет, Кьор, остальные. И твой сын тоже будет. Именно поэтому ты должен знать обо всем, тогда ты сможешь ему помочь. Фаррол говорит, что я сумасшедший уже просто потому, что решил рассказать тебе. Но у нас не осталось никого из старших, кто знает что-нибудь об Эззарии и ваших занятиях.

Я чувствовал, как тяжело ему даются эти слова. Я ждал продолжения его откровений, и мои опасения не заглушал даже восторг перед превращением и то, что мой сын однажды сможет стать таким же сильным и прекрасным человеком, как Блез.