Две половины победы - Олег Бондарев Страница 44

– Двуликий, – неожиданно произнес один из них.

Словно это послужило командой, оба стражника, не сговариваясь, опустились на одно колено и склонили головы.

– Вы чего? – не понял я.

Тот, что сбросил меня с козел, поднял голову и торжественно возгласил:

– Прости нас, Двуликий! Мы, недостойные слуги твои, не сумевшие разглядеть под капюшоном лицо истинного бога!

«Бога? Да вы что, с ума сошли? Я не бог!» – хотел воскликнуть я, но передумал. Если кочевники принимают меня за своего идола, грех не воспользоваться такой удачей.

– Я прощаю вас, – произнес я спокойно. – Поднимитесь!

Стражники живо вскочили на ноги и замерли, ожидая нового приказа.

Интересно, скажи я им сейчас «Лежать!», они бы послушались?

– Отведите нас в замок линго, – сказал я, забираясь на козлы и накидывая капюшон. – Простым горожанам пока что нельзя зреть мой лик!

«Зреть мой лик!» И где я только набрался таких слов? Тьфу!

Стражники шагали впереди, телега катилась следом. Каждый проходящий мимо кочевник считал своим долгом посмотреть на нас полным ненависти взглядом и двинуться дальше, преисполненный собственного достоинства. Подобные действия горожан меня раздражали, но я мудро молчал – как и полагается спустившемуся с небес богу.

– С чего они взяли, что ты – их бог? – спросил Круглый шепотом.

– Не знаю, и, если честно, меня это мало волнует. Меня приняли за какого-то там Двуликого? Отлично. Значит, нас не только не убьют, но и примут как дорогих гостей. А что делать дальше, я решу сразу после того, как окунусь в огромную бадью с горячей водой.

Круглый хмыкнул и ничего не сказал.

– Куда они нас везут, Герберт?

После того случая на границе я открыл Литолайн свое настоящее имя. Не знаю зачем, но мне хотелось, чтобы она называла меня Гербертом.

Не Лисом.

– В замок к их… королю. Мы… поживем у него немного – пока не улягутся страсти в Веронии.

– У короля? – оживилась девочка. – Никогда еще мне не доводилось побывать в гостях у настоящего короля!

«Мне тоже, – подумал я. – Хотя бы потому, что визит к Маквалу мог закончиться в стомской тюрьме».

– Куда? – остановил нас стоящий у ворот в замок стражник.

– К королю, – ответил я просто.

– Вряд ли он ждет гостей, – покачал головой привратник.

Один из сопровождающих нас стражей замахал руками.

– Это Двуликий! – пискнул он. – В сторону!

– Какой-такой Двуликий? – не поверил страж. – Перегрелся ты, что ли?

– Извините, что вмешиваюсь, – сказал я и, когда привратник повернул голову ко мне, приподнял капюшон, чтобы он мог как следует рассмотреть мое лицо, – но вам действительно придется нас пропустить.

Через несколько минут мы уже поднимались по лестнице в главный зал. Сзади бежал дворецкий и безостановочно тараторил про то, как все они ждали, верили и надеялись на мое скорейшее прибытие.

Возле самого зала он немыслимым образом просочился между Круглым и мной и, толкнув огромную железную дверь, воскликнул:

– Двуликий, мой линго!

После чего куда-то исчез, оставив нас наедине с правителем Конты.

Честно говоря, линго не производил впечатления мудрого и властного правителя. Скорее он был жалок – маленький, с чуть поседевшей бородкой, узкими бегающими глазками. Росточку небольшого, сложен хлипко.

Завидев меня, он всем телом вжался в трон.

– Не трогай меня, Двуликий! – пропищал он. – Я… я всё объясню!

Я открыл рот… и закрыл. Бесполезно спрашивать, что он хочет мне объяснить. Он считает меня богом, а боги обязаны всё знать.

– Можешь забыть о том недоразумении, – махнул рукой я. – У меня к тебе важное дело.

Мои слова, похоже, приободрили линго. По крайней мере он расправил плечи, выпрямил спину и гордо задрал подбородок. К сожалению, это нисколько не помешало ему оставаться таким же ничтожеством в моих глазах.

– Что за дело, о Двуликий? – растягивая слова, молвил правитель Конты.

– Гм… Об этом я сообщу тебе утром. Наш путь в твои земли был долог и труден. Поэтому мы хотели бы для начала отужинать, искупаться и выспаться.

– О, разумеется! – еще больше обрадовался линго и хлопнул в ладоши: – Живо накрыть стол для дорогих го…

Не успел он договорить, а дверь на лестницу уже распахнулась, и два молодых контийца внесли стол на коротких ножках. За ними следовали наряженные девушки с вышитыми шелком подушками в руках.

Нас словно бы ждали.

Прислуга установила стол посреди зала и разложила вокруг него подушки – по одной возле каждой из четырех сторон. Не успели девушки выйти, а на столе уже начали появляться самые разнообразные блюда – расстарались поварихи, нечего сказать! Тут тебе и знаменитые валирские омары, от которых в свое время отказался Круглый, и валитанская хрюшка в яблоках, и местные «деликатесы» – такие как, например, кумыс и суп из трав.

Ломать голову, откуда здесь взялись традиционные веронские кушанья, я не стал – чудесные ароматы задурманили мой мозг, и в животе призывно заурчало.

– Ну, – сказал линго, когда последнее блюдо с простыми и незаменимыми хлебными лепешками опустили на центр стола, – можем приступать!

Долго уговаривать нас не пришлось – высохшие сухари, которыми мы питались всю дорогу, ужасно всем осточертели. Линго только довольно хмыкал, когда очередное глиняное блюдо пустело и убиралось со стола на ковер. Сам он почти не ел: время от времени покусывал лепешку да запивал ее вином из фигурного бокала – ему за годы правления успела надоесть и эта еда.

Во время трапезы мы не обмолвились и словом: беседу с Круглым и Литолайн я отложил до позднего вечера – если, конечно, нам все же удастся остаться наедине, – ну, а с правителем Конты я собирался поболтать с утра. Он, конечно же, не решался поторопить события.

После того как опустело последнее блюдо, линго снова хлопнул в ладоши. Я ожидал, что по его зову явится толпа молодых контиек и без лишних разговоров приступит к уборке, но ошибся – в зал вошел уже знакомый нам дворецкий.

Статный, высокий (что для кочевников редкость!), он походил на всесильного и мудрого линго больше, чем настоящий правитель Конты. Впрочем, дворцовые интриги для корлогцев – вещь незнакомая, и вряд ли стоит ждать, что слуга поднимет руку на хозяина…

Хотя и в Веронии когда-то не знали, что кинжал в спину является ключом ко всем дверям…

За неимением лучшего занятия я разглядывал дворецкого, а линго тем временем втолковывал ему, что от него требуется: