Игра теней - Глен Кук Страница 44

— Ух ты! Да их тут полно! Засада!

Больше он ничего не успел сказать. Подстерегающие нас вырвались из укрытия. Это были те самые смуглые карлики. Около сотни. В военной сметке им было не отказать: пешим никак не справиться с конницей без подавляющего численного превосходства.

— И-ик! — сказал Гоблин.

Затем он пробормотал что-то еще, и карликов окутало облако насекомых.

Им бы из луков по нам стрелять…

Масло с Ведьмаком избрали, по-моему, наиглупейший путь. Они атаковали, и инерция внесла их в толпу нападающих. Мой способ был мудрее, и остальные последовали моему примеру. Мы просто развернулись и рысью поскакали прочь, оставив карликов на милость Гоблина.

Мой конь споткнулся. Будучи мастером верховой езды, я тут же вылетел из седла и, прежде чем успел подняться на ноги, был окружен смуглыми. Однако Гоблин свое дело знал крепко. Не ведаю уж, что он проделал, но толк из этого вышел. Оставив мне на память несколько приличных синяков, карлики решили нагнать тех, у кого хватило ума остаться в седлах.

Мимо, чтобы атаковать с тыла, промчались Масло и Ведьмак. Я поднялся на ноги и огляделся в поисках коня. Тот мирно пасся поодаль, озадаченно поглядывая на меня. Я побежал к нему.

Карлики располагали лишь ерундовыми чарами, а действовали они на редкость глупо. Просто навалились толпой. Мерли, словно мухи, однако когда нападающих — дюжина к одному, поневоле начнешь тревожиться не только о том, как положить их побольше.

Будучи занят, я не совсем разглядел, что там творилось. А взгромоздив наконец избитое тело на спину коня, увидел, что весь рататуй скрылся в узкой низенькой долинке.

А я непонятным образом ухитрился заплутать. Словом, когда я поехал следом за нашими, то не нашел их. Хотя времени на поиски судьба мне отмерила не много. Явилась она в образе полудюжины смуглых карликов верхами, что было бы ужасно смешно, не размахивай они мечами и копьями да не несись на меня с намерениями, однозначно заслуживающими порицания.

В другое время я перестрелял бы их из лука, не подпустив ближе чем на сорок ярдов. Однако, будучи в неподходящем расположении духа, я просто хотел спокойно отыскать своих.

Я пустил коня галопом и, обогнув несколько холмов, легко оторвался от погони. Но в этом процессе заблудился окончательно. Во время наших забав небо плотно затянуло тучами. Пошел отвратительный мелкий дождь. Просто так, чтобы еще пуще очаровать меня избранным мною образом жизни. Я принялся за поиски дороги, надеясь обнаружить на ней следы товарищей.

Поднявшись на холм, я снова увидел эту проклятую фигуру в окружении воронья, преследующую меня от самого Храма Отдыха Странствующих. Она парила вдалеке, удаляясь прочь от меня. Тут я, позабыв об остальных, пришпорил коня. Тот пустился в галоп. Фигура, приостановившись, оглянулась. Я буквально кожей почувствовал направленный на меня взгляд, но не замедлил хода. Уж теперь-то я разгадаю эту тайну!

Скатившись с невысокого холма, я влетел в ложбинку, где пузырилась жидкая грязь. Фигура на минуту скрылась из виду. Поднявшись же на вершину другого, я не увидел в воздухе ничего, кроме нескольких ворон, круживших безо всякого смысла. То, что я сказал после этого, безмерно расстроило бы мою матушку.

Я продолжал скачку, пока не достиг того места, где видел фигуру в последний раз. Осадив коня, я спешился и принялся искать следы. Как следопыт я велик и могуч, однако на столь мокрой земле не могло не остаться следов. Если, конечно, я не сошел с ума и все это мне не причудилось.

Следы я, конечно же, нашел. И ощущение того самого взгляда меня не оставляло. Но искомой твари нигде не было. Это меня озадачило. Включая даже вероятность вмешательства волшебных сил, как ей удалось полностью сгинуть? Вокруг совершенно негде было укрыться!

Тут я заметил ворон, кружащих в четверти мили от меня.

— Ладно, сук-кин ты сын. Сейчас посмотрим, быстро ли бегаешь…

Там тоже не обнаружилось ничего.

Так повторилось три раза, и ровным счетом ничего я не достиг. В последний раз я остановился на гребне холма, откуда был виден лес — этак в сотню акров. Спешившись, я встал рядом со своим жеребцом. Дыхание его, подобно моему, было неровным.

— Что? Тоже устал? — спросил я. А ведь эти чудища никогда не выдыхаются… Внизу же было на что посмотреть. Столько воронья сразу я видел разве что над полем только что кончившейся битвы.

За свою долгую, в странствиях проведенную жизнь я слыхал около полусотни рассказов о населенных призраками лесах. Леса всегда описываются как темные, густые и старые, или деревья в них почти все мертвы, а ветви их словно руки скелетов, подъятые к небесам. Этот лес, пожалуй, похож был только по густоте, однако, судя по ощущениям, призраков в нем хватало.

Пристегнув поводья к луке седла, я вытащил из седельных ножен меч и направился к лесу. До него было около четверти мили. Жеребец тронулся следом, футах в восьми за спиной, склонив голову так, что ноздри его едва не касались земли, словно он принюхивался к следу.

Больше всего ворон оказалось над центром леса. Я уже не слишком доверял собственным глазам, однако там, среди деревьев, виднелось некое темное приземистое строение. По мере приближения к нему я двигался все медленнее. Возможно, какая-то доля здравого смысла во мне еще оставалась. Эта самая доля и подсказывала мне, что для подобных вещей я не гожусь. Я вовсе не походил на бравого рыцаря, коему под стать пробираться в самое логово зла.

Нездоровое любопытство — мое сущее проклятие. Невзирая ни на что, оно тащило меня за бороду вперед.

Здесь обнаружилось дерево, подходящее под все описания: древнее, полузасохшее, в мой рост толщиной. Словно часовой, возвышалось оно над лесом по крайней мере футов на тридцать. Его подножие окружали кустарники и молодые деревца по пояс мне в высоту. Прислонившись к его стволу, я попробовал уговорить себя продолжать путь — а может, наоборот, удержаться от неосмотрительных поступков. Жеребец брел за мной, пока не уткнулся мордой в мое плечо. Я обернулся к нему…

Последовало краткое змеиное шипение, а следом — глухой удар.

С отвисшей челюстью взирал я на стрелу, еще дрожавшую в стволе в трех дюймах от моих пальцев, и уж совсем собрался броситься наземь, но тут до меня дошло, что стрела эта предназначалась вовсе не для моей груди.

Наконечник ее, древко и оперение — вся стрела была чернее сердца жреца, словно сделанная из черной эмали. В дюйме от наконечника древко было обернуто белым. Выдернув стрелу из дерева, я поднес послание к глазам.

«Еще не время, Костоправ».

Писано это было на диалекте Самоцветных Городов. Интересно.

Пожалуй, и впрямь еще не время.

Я ободрал бумагу с древка, скатал ее в шарик и забросил в кусты, а затем огляделся в поисках стрелка. Естественно, вокруг никого не было.

Я вложил стрелу в свой колчан, вскочил в седло, развернул коня и шагом поехал вперед.