Страхи мудреца. Книга 1 - Патрик Ротфусс Страница 44

Он подошел к двери и высунул голову в коридор.

— Генри! — окликнул он. — Да-да, ты. Поди-ка сюда на секундочку.

Он отступил от двери и впустил в аудиторию одного из посыльных Джеймисона, парнишку лет восьми.

Элодин отошел на несколько шагов и повернулся лицом к мальчику. Он расправил плечи и улыбнулся безумной улыбкой.

— Лови! — воскликнул он и кинул мальчишке камень.

Удивленный мальчишка поймал камень на лету.

Элодин разразился бурными аплодисментами, потом поздравил ошеломленного мальчика, отобрал у него камень и выпроводил мальчишку за дверь.

Наш наставник снова обернулся к нам.

— Ну вот, — сказал Элодин. — Как же он это сделал? Как он сумел в один миг рассчитать то, чего семеро блестящих членов арканума не сумели вычислить за четверть часа? Быть может, он разбирается в геометрии лучше, чем Фела? Или считает проворнее, чем Юреш? Быть может, стоит его вернуть и сделать его ре'ларом?

Мы рассмеялись и почувствовали себя спокойнее.

— Я что хочу показать. У каждого из нас есть разум, который мы используем для своих сознательных поступков. Но есть и другой разум, спящий. И он настолько могуч, что спящий разум восьмилетнего мальчонки способен в секунду осуществить то, чего бодрствующий разум семи членов арканума не может сделать за пятнадцать минут.

Он широко развел руками.

— Ваш спящий разум достаточно обширен и неизведан, чтобы вместить имена вещей. Я это знаю потому, что временами это знание прорывается на поверхность. Инисса произнесла имя железа. Ее бодрствующий разум этого имени не знает, но ее спящий разум мудрее. Нечто внутри Фелы понимает имя камня.

Элодин указал на меня.

— Квоут призвал ветер. Если верить тому, что пишут давно умершие мудрецы, его путь наиболее традиционный. Именно имя ветра искали и ловили те, кто стремился стать именователями много лет назад, когда здесь этому учили.

Он ненадолго умолк и пристально посмотрел на нас, сложив руки на груди.

— Я хочу, чтобы каждый из вас подумал о том, какое имя вам хотелось бы обрести. Это должно быть скромное имя. Нечто простое: железо или огонь, ветер или вода, дерево или камень. Это должно быть нечто, с чем вы ощущаете родство.

Элодин подошел к большой доске, висящей на стене, и принялся писать список названий. Почерк у него был на удивление аккуратный.

— Вот важные книги, — сказал он. — Прочитайте одну из них.

Через некоторое время Бреан подняла руку. Потом сообразила, что это бесполезно: Элодин по-прежнему стоял к нам спиной.

— Магистр Элодин, — осторожно спросила она, — а которую из них нам нужно прочесть?

Он оглянулся через плечо, ни на миг не прекращая писать.

— Да какая разница? — сказал он, явно раздраженный. — Возьмите какую-нибудь. А остальные пробегите по диагонали. Посмотрите картинки. Понюхайте их, в конце концов.

И снова отвернулся к доске.

Мы переглянулись. Тишину нарушал только стук его мела.

— Но какая из них наиболее важная? — спросил я.

Элодин с отвращением фыркнул.

— Не знаю! — ответил он. — Я их не читал.

Он написал на доске «Эн темерант войстра» и обвел название кружочком.

— А насчет этой я даже не уверен, есть ли она в архивах.

Он пометил ее вопросительным знаком и продолжал писать.

— Вот что я вам скажу. В «книгах» ни одной из них точно нет. Я нарочно в этом убедился. Вам придется разыскивать их в хранилище. Вам нужно будет их заслужить.

Он дописал последнее название, отступил на шаг и кивнул самому себе. Всего в списке было двадцать книг. Три из них он пометил звездочками, еще две подчеркнул, а глядя на последнее название, сделал печальную гримасу.

И вдруг удалился, вышел из аудитории, не сказав на прощанье ни единого слова, оставив нас размышлять над природой имен и гадать, во что же мы такое вляпались.