Седьмой сын - Орсон Скотт Кард Страница 44

– Никогда, – покачал головой Элвин.

– И сколько побед одержали с тех пор королевские войска в войне с Аппалачами?

– Ни одной.

– Люди, собравшиеся в тот день на поле боя у реки Шенандоа, не являлись гражданами Соединенных Штатов. Ни один из них не подпадал под действие «Американского Соглашения». Но когда Джордж Вашингтон заговорил об американских клинках и американской крови, солдаты вспомнили, что их объединяет. А теперь ответь мне, Элвин-младший, так ли уж не прав был старик Бен, когда сказал, что самое великое его творение заключено в одном слове?

Элвин, конечно, ответил бы, но они как раз подошли к крыльцу дома. Стоило им подняться по ступенькам, как дверь от резкого толчка распахнулась, и на пороге возникла мама. Увидев ее лицо, Элвин понял, что на этот раз ему грозит нешуточная беда. И самое главное – он сам был виноват.

– Я хотел пойти в церковь, ма!

– Многие души стремятся попасть на небеса, – ответила она, – но туда не попадают.

– Это полностью моя вина, тетушка Вера, – вступился Сказитель.

– Сомневаюсь, – отрезала она.

– Мы заговорились, и, боюсь, мальчик совсем забыл, куда мы идем.

– Он от рождения страдает забывчивостью. – Мама не сводила пылающих глаз с лица Элвина. – Пошел по стопам отца. В церковь его можно затащить только силком, сам он никогда не пойдет, и если не приколотить его ноги гвоздями к полу – оглянуться не успеешь, как сбежит. Ему уже десять лет, а он ненавидит Господа – я и в самом деле начинаю жалеть, что родила его на свет.

Эти слова ужалили Элвина-младшего в самое сердце.

– Не стоило этого говорить, – произнес Сказитель.

Голос его прозвучал очень тихо, и мама наконец оторвала взгляд от Элвина, внимательно поглядев на старика.

– Правду говоря, я никогда так не думала, – в конце концов призналась она.

– Прости меня, мам, – сказал Элвин-младший.

– Иди в дом, – приказала она. – Я ушла из церкви, чтобы разыскать тебя, но возвращаться теперь поздно, мы не успеем.

– Мы о стольком поговорили, мам, – начал рассказывать Элвин. – О моих снах, о Бене Франклине, о…

– Сейчас мне хочется услышать лишь одно, – перебила мама, – как ты распеваешь псалмы. Раз ты не пошел в церковь, будешь сидеть со мной на кухне и петь псалмы, пока я готовлю обед.

Так что Элвину еще долго не пришлось увидеть фразу, которую написал в книге Сказителя старик Бен. Он работал и распевал церковные гимны до самого обеда, а после еды папа, старшие братья и Сказитель уселись обсуждать завтрашний день. Завтра они собирались отправиться в каменоломню за жерновом для мельницы.

– Вот на какие беспокойства я иду ради тебя, – упрекнул папа Сказителя.

– Все делаю ради того, чтобы тебе лучше с нами жилось.

– О жернове я ни разу не просил.

– Дня не проходит, чтобы ты не пожаловался, мол, как жаль, что в такой замечательной мельнице хранится сено, когда местные жители не отказались бы от хорошей муки.

– Если не ошибаюсь, я упомянул это только однажды.

– Ну, может, и так, – согласился папа. – Но теперь каждый Божий день я вспоминаю о жернове.

– Наверное, ты просто жалеешь, что там, куда ты меня швырнул, не оказалось камня побольше.

– И вовсе он не жалеет об этом! – закричал Кэлли. – Потому что ты бы тогда умер!

В ответ Сказитель лишь улыбнулся, и папа тоже расплылся в улыбке. После чего они продолжили обсуждать детали предстоящей работы. А затем на воскресный ужин пожаловали братья с женами, племянниками и племянницами. Детишки насели на Сказителя, выпрашивая спеть «Смешную песенку». Не в силах противиться уговорам. Сказитель спел ее столько раз, что Элвин готов был заорать благим матом, услышав снова дружный припев «Ха-ха, хи-хи».

Наконец, после ужина племянники и племянницы были уведены домой, и Сказитель достал свою книгу.

– А я все гадал, открываешь ли ты ее когда-нибудь, – сказал папа.

– Я просто ждал подходящего момента. – И Сказитель рассказал, как люди записывают в нее самое важное событие в своей жизни.

– Надеюсь, меня ты не будешь просить написать в ней что-нибудь, – нахмурился папа.

– Я бы тебе и не позволил этого. Ты еще не рассказал мне свою историю.

– Голос Сказителя вдруг смягчился. – Хотя, может быть, ты пока не совершил самого важного в жизни поступка.

Папа чуть-чуть сердито – а может, испуганно – взглянул на него. Как бы то ни было, не в силах совладать с любопытством, он встал и подошел к Сказителю.

– Ну-ка, покажи мне, чего там такого важного содержится.

– А ты читать умеешь? – поинтересовался Сказитель.

– К твоему сведению, до женитьбы я получил образование янки в Массачусетсе. Уже потом я осел мельником в Западном Гемпшире и много позже переселился сюда. Конечно, может, мое образование ни в какое сравнение не идет с лондонским, которым хвалишься ты, но, могу поспорить, нет такого слова, которое я не смог бы прочитать, разве что на латыни оно будет написано.

Сказитель не ответил. Он открыл книгу, и папа прочел вслух первое предложение.

– «За свою жизнь я создал только одно – американцев». – Папа недоуменно поглядел на Сказителя. – И кто ж такое написал?

– Старик Бен Франклин.

– Насколько я слышал, единственный американец, которого он «создал», был незаконнорожденным.

– Ну, может, Эл-младший растолкует тебе потом смысл этой фразы, – пожал плечами Сказитель.

Пока они переговаривались, Элвин пролез вперед, чтобы посмотреть на буквы, написанные стариком Беном. Они ничем не отличались от других. Элвин даже чуть-чуть расстроился, хотя сам толком не мог сказать, чего ожидал увидеть. Что, старик Бен должен был золотыми чернилами писать? Конечно, нет. Буквы, написанные великим человеком, вряд ли чем отличаются от букв, выведенных глупцом.

И все-таки он никак не мог избавиться от разочарования: слова казались такими обычными, такими простыми. Он протянул руку и перевернул страницу, затем еще одну, и еще, и еще. Все слова были похожи друг на друга. Серые чернила на желтеющей бумаге.

Вдруг книга сверкнула яркой вспышкой света, на мгновение ослепив Элвина.

– Эй, кончай шебуршать страницами, – обратил на мальчика внимание папа.

– Порвешь.

Элвин повернулся и посмотрел на Сказителя.

– А что там за свет? – спросил он. – Та страница, что светится, – что на ней написано?

– Светится? – переспросил Сказитель.

Элвин понял, что свет виден ему одному.

– Ну-ка, найди ее, – кивнул Сказитель.

– Он обязательно что-нибудь порвет, – предупредил папа.