Призраки подземелий - Денис Юрин Страница 44

Румбиро не стал его ждать, и у него, бесспорно, имелись на то веские причины. Во-первых, скорее всего гном знал, что Великий Горн наградит союзника новой способностью, и тот сможет самостоятельно выбраться наружу, а во-вторых, Альто был командиром отряда и, как только прозвучала тревога, поспешил возглавить своих людей, точнее, гномов. Долг превыше всего, и его не сравнить с какими-то жалкими условностями, вроде правил гостеприимства, кстати, придуманных людьми и вряд ли почитаемых гномами.

Выжидая, пока веки не станут моргать в привычном режиме, Дарк решил проверить на практике одно смелое предположение. Раз ему был преподнесен дар видеть во тьме, то, возможно, Великий Горн не поскупился и на время избавил его от боли. Размахнувшись, моррон с силой ударил кулаком по дубовой двери и, тут же заскрежетав зубами, похвалил сам себя за осторожность и благоразумие, ведь сперва он собирался проверить догадку на каменной стене и в этом случае точно не отделался бы легким ушибом костяшек. К сожалению, щедрость махаканского божества не была безграничной и умещалась в прокрустово ложе суровой необходимости.

Тихо пробормотав себе под нос: «И на том спасибо!» – Дарк поблагодарил Великого Горна за подарок и пошел по коридору довольно быстрым шагом. Осматривать незапертые помещения было некогда и в высшей мере неэтично, моррон не желал уподобляться неблагодарному гостю, который, как только хозяева отвернутся, начинает копаться в их грязном белье.

За поворотом был еще поворот, затем другой. То ли третий, то ли четвертый изгиб коридора вывел моррона в большой круглый зал, через который, как он помнил, они с сопровождающими проходили и который оказался совершенно пустым, если не считать четырех подпирающих довольно низкий свод колонн да надписей, украшавших стены подобно орнаменту. Возможно, в этих записях и крылись какие-то важные сведения, но Аламез не сбавил шага и даже на минутку не остановился, чтобы их получше рассмотреть. Читать по-махакански моррон всё равно не умел, а любоваться качеством выдолбленных на камне завитушек было крайне несвоевременно, да и если бы кто из припозднившихся гномов застал его за этим занятием, то мог бы и осерчать…

По дороге Дарку так никто и не встретился, впрочем, иного он и не ожидал. Что делать солдату в жилище, когда на подступах враг, а боевые товарищи готовятся к отражению штурма? Быстро пройдя, почти пробежав еще несколько коридоров, моррон очутился у лестницы, ведущей наверх. Сейчас подъем казался не таким уж и большим, число ступеней как будто поубавилось, хотя Аламез и понимал, что это всего лишь игра восприятия, ведь когда продвигаешься вслепую, окружающий мир не только кажется страшнее, но размеры предметов не поддаются точному определению, порой становятся больше, а порою и наоборот.

Поднявшись во внутреннее помещение казармы и сразу очутившись в паре шагов от входной двери, Дарк не поспешил наружу, а благоразумно решил обождать около полуминуты и немного привыкнуть к новому зрению, ставшему не только гораздо четче, но и способному различать цвета да причудливую игру теней. Теперь барак изнутри выглядел гораздо мрачнее, однако появились детали, подчеркивающие подземный колорит и усиливающие впечатление, что он оказался в прошлом, когда по этим пещерным тоннелям еще ходили торговые караваны, а здесь после очередного перехода отдыхали гномы. Немного портили картинку из былых времен отсутствие мебели с утварью да мирно похрапывающие на кроватях разведчики, которых защитники заставы то ли не посчитали нужным, то ли просто забыли разбудить, но от этих недостатков эстетического восприятия было куда проще отрешиться, чем попытаться их исправить. К тому же моррон пока не собирался вырывать Ринву с Крамбергом из крепких объятий чародейского сна. В свете предстоящей схватки с нарушителями гномьей границы у Аламеза не было времени даже вкратце пересказывать попутчикам суть состоявшегося разговора, да и в бою от обоих было бы больше хлопот, чем пользы. Трудно сражаться, когда приходится за кем-то приглядывать и когда подслеповатые напарники мешаются под ногами. Дарк не сомневался, что дар Великого Горна распространялся лишь на него.

Довольно быстро привыкнув к новым образам, Аламез наконец-то открыл дверь и тут же погрузился в мир, полный новых зрительных, обонятельных и слуховых впечатлений. С одной стороны, теперь заброшенная стоянка выглядела гораздо привлекательней, чему во многом поспособствовал представший моррону во всей красе цветового многообразия подземный ландшафт. С другой же стороны, куда омерзительней, и всё это благодаря свалке мертвых тел, не только источающей удушливое зловоние разложения, но и воспринимаемой глазом в мельчайших подробностях естественных процессов гниения, ржавления и иного распада. К счастью, у Аламеза не было времени ни всматриваться в кучи останков металла и плоти, ни уж тем более к ней принюхиваться. О том, что его ждут неотложные дела, напомнило дружное, надсадное пыхтение, доносившееся с берега.

Причиной возникновения этого естественного для любого живого существа, но редко слышимого в хоровом исполнении звука стали усилия примерно двух сотен гномов, скинувших с плеч доспехи, отложивших в сторону оружие и впрягшихся в самодельные хомуты. Неизвестно зачем они отделили от поднимающихся из ям станин тяжелые орудия и дружно тянули лямки, довольно успешно и быстро перетаскивая их с берега на небольшую возвышенность; туда, где, собственно, и располагалась караванная стоянка. Для чего это понадобилось и почему солдаты так утруждали свои тела перед боем, Аламез не понимал, но, к счастью, знал, у кого спросить.

Стараясь больше не попадаться занятым делом гномам на пути (негативный опыт в этом плане у моррона уже имелся), Дарк быстро вернулся в казарму, забрал кирку с котомкой, а затем тут же выскочил наружу и почти бегом направился к берегу. Конечно, этой небольшой заминки можно было бы и избежать, но опыт подсказывал воину, что в преддверии любого сражения лучше всё добро иметь при себе, ведь неизвестно, как сложится бой и где он закончится. Аламез не исключал возможности, что ему уже не представится случай переступить порог казармы.

Никто никогда не высчитывал, сколько в одном гноме сокрыто лошадиных сил или наоборот, но Дарк был впечатлен увиденным результатом коллективных усилий необычайно выносливых и упорных крепышей. За время его отлучки два орудия уже почти достигли колодца, где, судя по всему, их должны были заново установить. Пока две сотни гномов успешно заменяли ломовых лошадей, еще две-три дюжины бойцов занимались подготовкой площадки под новую огневую позицию. Они поспешно расчищали её от залежей человеческих костей и бесполезных обломков стали и вбивали в едва заметные глазу стыки между каменными плитами короткие опорные колья. Хоровое пыхтение стало заметно сильней, но сквозь него иногда всё же доносились голоса не закрывавших рты командиров, то ли ругавшихся, то ли подбадривающих своих бойцов. Не знавшему махаканского языка Дарку было того не понять.

Стараясь не помешать и даже не попасться на глаза обильно покрывшимся потом труженикам, Аламез обошел их стороной, а затем побежал по расположенным под небольшим уклоном плитам к берегу, где и убедился, что не принимавшие участия в перетаскивании орудий гномы отнюдь не прохлаждались без дела. С полсотни махаканцев, если не более, собрались возле разбитого орудия и завершали его разборку откручиванием болтов и гаек, а где это было бесполезно, то и грохочущими ударами молотов. Стальные обломки, размеры которых не превышали роста среднего гнома, аккуратно складывались у кромки воды. Еще две-три дюжины махаканцев были отряжены в мусорно-похоронную команду. Как это ни грубо звучит, но по-другому их работу по расчистке берега было не назвать. Одни аккуратно складывали штабелями трупы убитых товарищей, а другие сваливали в две кучи мелкие, средние и даже довольно крупные камни – обломки корабельных снарядов. Аламез мог ошибаться, но ему показалось, что горки камней вышиной в человеческий рост насыпались как раз там, где ранее размещались демонтированные орудия. Вместо того чтобы элементарно опустить вниз подъемные платформы и оставить зиять ямы пустых шахт, заметно сузив тем самым фронт предстоящей атаки, Румбиро зачем-то приказал завалить их камнями. Это была грубейшая ошибка, настоящий подарок врагу, который мог теперь не только нападать более широким фронтом, но и прятаться за камнями от арбалетных болтов и более крупных снарядов.