Тьма. Испытание Злом - Юлия Федотова Страница 44

Вот почему Йоргену, чтобы выразить восхищение книжным собранием Тииллов, как того требовала вежливость, пришлось сделать над собой некоторое усилие. По счастью, удалось подобрать подходящие слова и за их пустым звоном удачно скрыть равнодушие. Вертиций Тиилл, вызвавшийся лично продемонстрировать фамильное сокровище «неискушенному северянину», остался весьма доволен. Для него высокопарный слог был привычной манерой вести беседу, он не заметил фальши. Кальпурций был рад, когда отец их наконец оставил и можно было перейти к делу.

Книга стояла на пюпитре, так, как он ее оставил – закрытой. Была она велика, – примерно три элля на два, и тяжела – в руках долго не удержишь. На темной матовой коже переплета тускло поблескивали в свете свечи тисненные золотом символы. Местами позолота осыпалась совершенно, оставив лишь плоские вмятины. Сами же символы показались Йоргену неприятными, они действительно напоминали следы хищных птичьих лап, а еще – раздавленных пауков, свившихся кольцами червей и ядовитые колючки растений. Явные приметы колдовства! Он уже в первый момент почувствовал: ох, не стоит, пожалуй, к ней прикасаться! Но Кальпурций предложил, таинственно понизив голос: «Открывай!» И он открыл.

Сначала был свет – нестерпимо яркий, ножом резанувший по глазам, потом удар всем телом – и Тьма поглотила его. Тьма клубилась вокруг, что-то шептала и пела, куда-то манила и влекла силой, жуткие и прекрасные лики выплывали из черноты, это их устами вещала она. Потом пошли страшные картины: разоренные города, до единого жителя выеденные, и бледные твари на их руинах, жрущие друг друга, потому что другой еды не осталось. Прозрачные твари с длинными языками, выискивающие людей по их последним убежищам. И над всем этим безобразием – Тьма. Душная, знойная. Почему он прежде думал, что где Тьма, там могильный холод и лед? Нет, там жара и дым, там днем красное солнце и белый пепел в тишине падает с неба вместо дождя…

Хорошо, что все быстро кончилось. Оказалось, Тьмы нет, а есть библиотека Тииллов, и он в ней лежит у стены, на спине. И спине этой больно, потому что треснулся, когда падал. И стоит над ним на коленях бледный как шторб Кальпурций Тиилл, с таким горестным видом, будто дорогого покойника оплакивает. Казалось, еще миг, и он причитать начнет, как плакальщица на похоронах, типа ой да на кого ж ты нас покинул.

– Кхе-кхе, – вежливо сказал Йорген, не найдя лучшего способа сообщить несчастному, что скорбь его несколько преждевременна.

…Кальпурций даже не сразу понял, что дорогой друг очнулся. Ему-то казалось, мертв, мертв безнадежно! Очень уж страшно летел – через весь зал, будто отброшенный огромной невидимой рукой. И очень уж страшно потом лежал, после того как врезался спиной в полки с рукописями озифских монахов. Видно, любили окаянные монахи бумагу марать, такие тома наваяли – одного-единственного достаточно для печального исхода, если по голове попадет! А на Йоргена свалился сразу десяток – разве может человек после такого выжить?

Но он – надо же – выжил! Сел кое-как, расстроенно потер разбитый лоб и пожаловался:

– Больно ведь! – Потом, подумав минуту, спросил с обидой: – Не знаешь, за что она со мной так сурово обошлась?

Этого Кальпурций, понятно, не знал. Он сотни раз сам брал книгу в руки и другим давал. Она неизменно вела себя смирно, холодным огнем не плевалась, телами не швырялась. И страшные образы тоже не показывала.

– Может, она только вам, силонийцам, предназначена? А иноземных читателей не любит? – предположил Йорген, переодеваясь в свежие одежды, доставленные расторопным невольником. Старые оказались перепачканы кровью из рассеченного лба, а разгуливать в таком неопрятном виде по дворцу Тииллов было не принято. – Знаешь, я ее больше трогать не стану. Ты лучше сам. Переворачивай страницы, а я буду со стороны смотреть.

– Нет уж! – яростно отказался Кальпурций, он кое-как справился с лязгающими зубами, но никак не мог унять дрожь в руках. – С меня на сегодня достаточно библиографических изысканий! Завтра, завтра, и не спорь! Я должен прийти в себя. И ты тем более! Идем отсюда, пока ты еще на ногах стоишь. А то как бы выносить не пришлось.

Он знал, как это бывает. Сначала сильная боль вроде бы даже прибавляет сил, но потом они уходят совершенно, оставляя человека в беспамятстве. И Йорген знал, сразу понял, о чем речь.

– Ну что ты! Не настолько я пострадал!

Но друг решительно взял его за рукав и выдворил за дверь. И очень скоро об этом пожалел.

Никому не рассказав о происшествии – зачем напрасно беспокоить людей? – они вернулись в библиотеку назавтра. Там все было по-старому, даже озифские летописи еще лежали кучкой на полу – накануне Кальпурций нарочно, будто чувствовал, не стал звать рабов, чтобы убрали, и ключ от зала всю ночь держал при себе из опасения, вдруг войдет кто-нибудь, тронет книгу ненароком, и его тоже ударит.

На своем месте стоял пюпитр, кованый, витой…

Вот только книги на нем не было!

Некоторое время они стояли молча и собственным глазам не верили. Особенно Кальпурций (Йорген еще надеялся, что в доме имеется второй ключ от библиотечного зала).

– И где она? – он первым нарушил молчание.

– Ты меня спрашиваешь?! – удивился ланцтрегер.

– Это риторический вопрос, – пояснил молодой Тиилл и добавил на случай, если после вчерашнего удара Йорген вдруг ослабел умом и сам не заметил очевидного: – Она пропала!

– Может, кто-то взял почитать? – Это предположение, с точки зрения Йоргена, было самым логичным. – Открыл дверь запасным ключом…

– Нет никакого запасного ключа… По крайней мере раньше не было.

– Вот именно! Пока ты странствовал, мог появиться.

Тогда Кальпурций достал с полки невзрачную книжицу в простом переплете и полистал.

– Нет! Никто ее из зала не выносил, иначе осталась бы запись. Таков порядок, и отец очень строго следит за его соблюдением. Никто из домашних не осмелился бы нарушить. И вообще, для легкого чтения такие вещи непригодны.

– А выкинуть не могли?

На этот вопрос Кальпурций даже отвечать не стал, Йорген и сам понял, что сморозил святотатственную глупость.

– Украсть?

– Разве что посредством колдовства. Обычным ворам в дом проникнуть не дано! – Это было сказано очень веско.

Откуда у друга Тиилла такая уверенность, ланцтрегер выяснять не стал, не до того ему было. Нехорошая мысль пришла в голову ночью, он долго гнал ее, приписывал влиянию темноты, собственному нездоровому состоянию, и она вроде бы ушла под утро, стала казаться глупой и надуманной. Но таинственное исчезновение книги вернуло к жизни ночные страхи, и он больше не мог молчать, ему обязательно нужно было своими опасениями поделиться.

– …тогда знаешь что… – Ему было неловко говорить. – Я подумал… вдруг она…

– Ну же, не тяни! – Такой вид был у Йоргена, что Кальпурцию вдруг сделалось жутко.

– Вдруг она была ЧЕРНОЙ?! – выпалил на одном дыхании ланцтрегер.