Пророчество для ангела - Ольга Мяхар Страница 43

— Молодец, а рядом со мной ты решил быть, так как я единственная ведьма на ближайшие десять миль в округе? — Ласково поинтересовалась я, обдумывая новые сведения.

Кот фыркнул и набил рот колбасой. Что ж, ладно, будем думать. Я подошла к окну и задумчиво посмотрела на сверкающие капли воды на стекле. Невдалеке проплывал поросший лесом берег, который с каждым часом удалялся все дальше и дальше. Магия воды, древняя, как и любая другая магия основанная на силах природы. Может попробовать с ней? Я закрыла глаза и выпрямилась, подняв руки вверх, сомкнув их кончиками пальцев и привстав на цыпочки. Кот сверкал глазами из вороха одеял, внимательно наблюдая за ведьмой.

Я прислушалась к плеску волн, вдохнула запах воды и прошептала первые слова заклинания. В лицо пахнуло свежестью, тиною, знанием. Я зажмурилась крепче, чувствуя, как мокрый воздух вползает в комнату, обнимая меня легкими жгутами водяной пыли, скользя по талии, лаская ноги, касаясь ступней. Заклинание шептали губы, заклинание творило тело, легкими, пока еще неуверенными движениями рук, сплетением пальцев. Я шептала, а ветер усиливался, меня уже обнимал не просто воздух, а его скрученные жгуты. Ветер играл волосами, взметая их вверх и забавляясь с белоснежными прядями. А я уже не шептала, я пела, и тело не стояло, а танцевало, чертя рисунок заклинаний и вдыхая в него жизнь, мою жизнь. Кот зашипел и спрятался под одеяло, недовольный мокрым воздухом и сильным ветром. На небе сгустились тучи, где-то полыхнула молния, и прогремел гром. Дверь с треском отворилась на пороге возникла высокая фигура Коула.

А я танцевала, смеялась и танцевала. Заклинание уже рассказало мне все то, что я хотела узнать, но так жаль было расставаться, жаль было разрывать невидимые цепи и останавливать движения на середине. Мысли становились все легче и невесомей, очертания моей фигуры начали светиться, таять, как тает мираж, но мне было так хорошо, так здорово…

Вспышка света, и передо мной, ломая все нити и связи, неся боль и понимание стоит демон. Я вскрикнула, тело изогнулось в судороге боли… Ты заигралась, ведьма…

А потом все закончилось.

Очнулась я в его объятьях, хватая ртом воздух и пытаясь отключить все болевые рецепторы, которые только можно было найти в моем теле. Немного очухавшись, я кое-как сфокусировала взгляд над трогательно склонившимися надо мной лицами, кот щупал мне нос, волнуясь, что он теплый.

— Я впорядке, — прокаркала я, поудобнее устраиваясь у Коула на коленях и поднимая подбородок над матово-черным крылом, в которое была завернута. — Я узнала, что нас ждет впереди.

— Ты чуть не погибла. — Откуда столько холода в голосе, милый. Я тяжело вздохнула и подняла на него глаза. Он был в ярости, и это еще слабо сказано.

Я не выдержала и отвернулась, продолжая общаться только с Масей, капитаном и котом.

— В паре часов пути от сюда нас ждет что-то большое и сильно голодное в левом рукаве реки.

— Можно обойти по правому, но там сильное сужение, я боюсь посадить корабль на мель.

— Я помогу, — остановила я капитана. Он подумал и кивнул.

— Далее рукава сходятся, но ночью у берегов гибнут корабли от каких-то огоньков, которые перебираются по воздуху на корабль, завладевают телами спящих и убивают остальных. Так мне рассказала река.

— Никто спать не будет, это я тебе гарантирую, что дальше?

— Ничего. Дальше я рассмотреть не успела, или река не хотела говорить, я так и не поняла толком, — морща лоб, я мучительно пыталась вспомнить, но все, на что я натыкалась, это лишь ощущения неземной эйфории и радости, плюс последующая головная боль.

— Ладно, не мучайся, — сжалился, наконец, Мася, выпрямляясь в полный рост и задевая потолок головой. — Пока нам и этого хватит.

— Согласен, я пойду готовить людей. Надо поговорить с боцманом, он раньше ходил по правому рукаву, может чего посоветует. Кот, ты идешь?

Обормот не хотел, но его уволокли насильно. Правда, чтобы не орал, пообещали добыть сметаны. Судя по тому, что крики в коридоре стихли, кот решил обдумать это предложение.

Мы остались наедине с Коулом, я тут же напряглась, ожидая заслуженной выволочки. Но он вдруг встал, держа меня на руках, подошел к постели, уложил меня на кровать и накрыл одеялом, стянув с ног грязные сапоги. Глаза тут же начали смыкаться, и я так и не успела выяснить причину столь странной заботы.

Утро порадовало горячим завтраком на столе в виде жареной рыбки, булки хлеба и стакана воды. Кот уже сидел рядом с тарелкой, выщипывая лапкой хрустящую корочку. Я возмущенно завопила, и… разбудила Коула, который, оказывается, спал неподалеку в огромном кресле.

— Ллин, ты самая натуральная жадина, — обиделся Обормот, грустно наблюдая за тем, как я уписываю еду за обе щеки.

— Угу, мням, мням, уф, Коул, а ты ел?

Коул кивнул, и вышел из каюты. Кот схватился за голову.

— Подумать только, я о ней забочусь, ночей не досыпаю, рискую жизнью и ценным здоровьем над пропастью, а она! Она предлагает поесть даже демону, но только не мне.

— Бывшему.

— Чего?

— Бывшему демону, — ответила я, и отдала остатки рыбы коту, тот тут же ею занялся, — он влюбился в меня, и отрекся от своей сущности, чуть не погиб, но я спасла ему жизнь, с тех пор мы не разлучались, пока…

— Пока ты не померла, — подсказал кот, задумчиво ковыряясь косточкой в зубах.

— Да, пока я не погибла, хотя я так и не поняла, как я умудрилась воскреснуть.

— И не ты одна. Твой ручной ящер до сих пор сторожит тебя каждую ночь, буквально глаз не спускает, видимо боится, что ты исчезнешь, — сообщил кот, и принюхался.

— А чем это тут пахнет?

Я его не слышала, мне было не до него. Каждую ночь. А я-то удивлялась, почему первое, что я вижу по утрам, это его глаза: синие-синие, как лед, как море.

— Горим, — пискнул кот, теребя меня за штанину.

А когда он улыбается, у него на щеке…

— Горим!!!

— Все, я услышала, где пожар?

Я схватила кота и уставилась на него, полная внимания. Он ткнул лапкой под дверь, из-под которой и впрямь сочилась небольшая струйка дыма. Я ахнула, рванулась к двери и выскочила на палубу, оглядываясь по сторонам. хнула, ма. Я рванулась к двери, Мы не горели, просто какой-то матрос развел на палубе небольшой костерок, прямо на листе металла, и что-то в него кидал, выкрикивая непонятные слова дурным голосом. От костра шел сине-бело-фиолетовый дым, а вопли буквально резали слух. Вся команда собралась вокруг в почтительном молчании, боясь чихнуть не к месту. У Маси вид был особенно печальный, так как он удостоился чести держать поднос с порошками шамана, или кто он там, сидя на корточках рядом с ним. От дыма лицо его закоптилось, а визги шамана вызывали нервный тик. Я пробралась к кэпу и поинтересовалась у него о цели этого представления.