Клан Рубиновой крови. Сердце наследника - Анна Одувалова Страница 43

Через какое-то время я даже дышать стала с осторожностью, так как любое мое движение, любая попытка хоть как-то помочь себе приводила лишь к тому, что артефакты начинали светиться ярче. Прошло даже по моим ощущениям не так-то много времени, но я уже могла различить смутные очертания полок и самих колбообразных рубинов-артефактов. Пока я не чувствовала слабости. Пока я вообще ничего не чувствовала, но знала, чем ярче сияют артефакты, тем меньше силы остается во мне и тем скорее наступит для меня забвение и смерть.

Сначала я надеялась. Сидела в закрытой комнате, которая была по размеру меньше, чем кровать в спальне Ринара, понимала, что никто и никогда не узнает где я, но все равно, ждала, что меня найдут. Иррациональная надежда, та самая, которая умирает последней. Даже варианты придумывала, как это случиться.

Принесут испорченный артефакт, хотя на полках не было свободного места. Просто заглянут на всякий случай или произойдет еще какое-то событие, которое обязательно приведет к тому, что меня освободят.

Но время тянулось, словно патока, вспыхивали один за другим артефакты, разгораясь жадным голубоватым, в тон моей энергии светом, не происходило ничего. Я просто сидела и медленно умирала. И лишь один человек знал об этом, но ему было все равно.

Затекли руки и ноги, я уже почти не чувствовала ступней и кистей и начала немного кружиться голова. То ли от того, что в помещении было душно без окон с плотно закрытой дверью. Да и располагалось оно где-то глубоко в толще горы, то ли, потому что силы начали покидать меня, и стало происходить то, о чем говорил Конол. Я становилась частью артефактов, растворяясь в них без остатка.

Сознание еще хотело сопротивляться, но я уже не могла. Просто смотрела в пустоту и периодически проваливалась в беспокойный сон со странными видениями-кошмарами. Просыпалась с криком на губах и в холодном поту, вздрагивала и снова проваливалась в беспамятство, ощущая на щеках мокрые дорожки слез, которые вытереть не получалось.

В последний раз из полудремы или полубреда меня вывело ощущение холода в груди. Я обеспокоенно завозилась, пытаясь понять, что именно доставляет мне дискомфорт. В помещении стало уже совсем светло. Голубоватый, мертвенный свет производил жуткое впечатление, но зато позволял все разглядеть. Я опустила взгляд на грудь, там, где в вырезе декольте виднелся, подаренный Ринаром кулон. Он сейчас немного светился, и именно он стал холодным.

Я не очень понимала, что это значит и почему так произошло. Возможно потому, что умираю. Это я чувствовала. Исчезли эмоции и всякое сожаление по поводу утекающей вместе с силой, жизни. Я смирилась и просто ждала, когда это закончится. И только холод в груди какое-то время выводил меня из состояния анабиоза, уже совсем не похожего на сон. А потом и это перестало меня волновать, я впала в транс. Мысли еще жили, тело функционировало, но я была где-то далеко.

Поэтому не слышала распахнувшейся двери. Меня подхватили на руки, прижали к себе и что-то начали жарко шептать на ухо. Я хотела ответить, улыбнуться, поблагодарить за спасение или хотя бы просто посмотреть, кто пришел на помощь. Но не смогла, несмотря на то, что глаза были открыты. Перед ними маячили лишь размазанные пятна, расплывчивые образы, а скоро исчезли и они.

Я пришла в себя в воде. Медленно качалась в прозрачных голубых волнах. Подняла глаза и увидела, что меня на руках держит Ринар. Губы сжаты в вплотную полоску, скулы напряжены и глаза закрыты. На коже капельки воды и мурашки. Создавалось впечатление, будто он так стоит очень давно и уже замерз. Странно, сама я холода не чувствовала. Казалось, будто вода была той же температуры, что и сама.

– Эй… – тихо позвала я. Через силу подняла руку и коснулась напряженного подбородка ассасина.

Ринар вздрогнул и открыл глаза. Недоумение и недоверие сменилось сначала надеждой, а потом неприкрытой радостью.

Меня сжали в объятиях и губы потянулись к губам, но я тихо шепнула:

– Нет…

– Но почему…. – начал он, а потом тряхнул головой и произнес. – Впрочем, это неважно. Ты очнулась и это главное. Все остальное потом. Сейчас мы едем домой. Ты отдыхаешь и рассказываешь, что произошло. А со всем остальным… – Он бросил долгий взгляд на мои губы, – мы разберемся потом.

Меня это устраивало. К тому же, я чувствовала себя еще очень плохо и почти моментально отключилась, на сей раз погрузившись глубокий и спокойный сон.

Проснулась в уже привычной спальне с ощущением, что родилась заново. Не осталось ни слабости, ни усталости. Только голод. Собственно именно он и выгнал меня из комнаты на поиски завтрака. Правда далеко я не ушла. Ринар был в кабинете.

Едва увидел меня, тут же подорвался и категорично заявил.

– Тебе пока нельзя ходить. Организм ослаблен. Лучше вернуться в кровать и отдыхать.

– Ну уж нет. Я там належалась надолго. К тому же я хочу есть. Все равно не усну, пока не покормишь.

– Тогда сиди здесь. – Ринар усадил меня на диван и зачем-то укутал пледом, хотя холодно не было.

Еду уж не знаю, что это было обед ил ужин, мне принесли почти сразу же и я поняла, что готова слопать все, что у меня лежит на тарелке. Какое-то время Ринар просто наблюдал за тем, как я упорно запихиваю в себя мясо, запивая травяным чаем. А когда заметил, что я наелась спросил.

– Давай, рассказывай, что произошло. Или пока не готова? Если так, не тороплю. Сейчас, самое главное, твое здоровье.

– Да нет, все нормально, но мне сложно сказать, я не знаю, что именно ты уже знаешь. Как ты меня нашел? Признаться, как бы мне ни хотелось верить в лучшее, спасение было практически невозможно.

– Я уезжал по делам, – начал Ринар. Он специально сел подальше от меня и бросал обжигающие взгляды с кресла. – Потом почувствовал, что амулет, который я вручил тебе накануне активизировался, а это значит, что ты находишься в смертельной опасности. Какое-то время потребовалось для того, чтобы найти его местоположение и тебя. К сожалению, я слишком поздно понял, что это дело рук мерзавца Конола. Точнее, понял-то я сразу. Мне сказали, что из дома ты уезжала с ним, но я был занят спасением твоей жизни, и отложил поиски самого преступника. А когда тебе уже ничего не угрожало, Конол был мертв.

– Что с им случилось?

– Он хотел тебя убить, а ты о нем переживаешь?

– Нет. Мне просто интересно.

– Его убили. Повесили. Попытались замаскировать под самоубийство. И в официальных отчетах так и проходит. Но есть основания подозревать, что это не так.

– Он не стал бы убивать себя, – заметила я, поежившись. – За убийство ему пообещали много денег. Ради них он и решил меня убить.

Говорить об этом было тяжело, и я всхлипнула. На глаза навернулись слезы. Вспоминать о произошедшем все же было очень тяжело.

– Селена, зачем ты пошла с ним? Тебе так плохо было здесь? Я настолько тебя достал, что ты решила сбежать? – в словах ассасина было столько горечи, что я едва не поперхнулась печенькой.