Саламандра - Елена Никитина Страница 43

Змееглазый старичок не переставал меня удивлять. Другой бы на его месте уже раз пять за все время пути привал сделал — радикулит, подагра, головокружение и тому подобные возрастные неприятности не способствуют энергичности и легкости перемещения в пространстве. А этот ничего, идет себе и идет как ни в чем не бывало. Даже крылатая псинка и та слегка присмирела, притомилась носившись. Вон как лениво трусит за хозяином.

День уже клонился к закату. Лес стал наполняться особыми вечерними звуками и запахами, тени потемнели и сгустились. Листва уже не казалась воздушным ажурным узором искусной рукодельницы, а нависала сплошным дырявым пологом, сквозь прорези ветвей которого виднелись заплатки еще пока голубого неба. Но скоро не будет видно ни кружевной листвы, ни прозрачного неба. Темнота пусть и безоблачной ночи слизнет все четкие очертания и окутает мир вуалью таинственной бархатной ночи.

Но, несмотря на всю красоту и лирику подкрадывающихся сумерек, мне сейчас было не до романтики. Скоро стемнеет, станет прохладно, зверье хищное на охоту потянется, а мы все топаем. Вряд ли тщедушный старикашка и несмышленый щенок смогут дать достойный отпор, про меня уж и говорить нечего. Вполне нормально, что я начала серьезно нервничать. Ночевать в дремучем лесу в столь сомнительной компании не улыбалось.

— Вот, Валдин, мы и пришли, — раздалось так близко от меня, что я невольно вздрогнула и испуганно заозиралась по сторонам.

Надо же было так задуматься и не заметить, что мои провожатые уже давно остановились на опушке леса, и я чуть не влезла под лапы крылатому песику, который, к счастью, так увлеченно внимал каждому слову хозяина, что не обратил внимания на странное копошение рядом с собой.

— Вон там, за маленькой рощицей, — старик указал рукой правее простирающегося прямо перед нами луга, и я послушно вытянула шею в указанном направлении, чтобы знать, куда двигать уставшие лапки дальше, — дорога на Бережин. По ней вниз пройти, а там от развилки рукой подать. Если бы некоторые не спали так долго, то в Бережине оказались еще засветло.

Я невольно устыдилась и на всякий случай осторожно переместилась за соседний кустик, подальше. Мне почему-то показалось, что старик говорил не только обо мне, но еще и со мной.

— Думаю, Валдин, нам больше здесь делать нечего (вроде к собаке обращается). — Пора возвращаться. Гостью мы проводили… Идем.

Мокрый холодный нос ткнулся мне в спину. Кажется, этот мелкий вредитель точно задался целью довести меня до сердечного приступа в кратчайшие сроки.

Резко развернувшись, я замахнулась своей поклажей, чтобы с ее помощью научить мохнатого паразита некоторым основам вежливости, но с досадой обнаружила щенка уже вне зоны досягаемости. И мне показалось… или нет?.. он бессовестно улыбался во все свои молочные зубы.

— Идем, Валдин. — Зов донесся откуда-то издалека.

Щенок улыбнулся еще шире и… хитро подмигнув, стремглав бросился на голос хозяина. А я так и осталась стоять в нелепой позе с застывшей в замахе лапкой и выпученными глазами.

Что это было? Не поняла. Получается, эти двое не просто прекрасно знали, что я иду следом за ними, но еще и намеренно провожали меня до пункта назначения? Вот нормальненько-то… А учитывая специфическое строение зрачков ушлого старикашки, уж очень сильно похожее на зрачки моих новоявленных родственничков, ни в какое приличное место привести меня не могли по определению. Уверена, моя свободная жизнь закончится уже в Бережине, не успев еще толком начаться. Ну, ну… Фигушки вам всем, не на ту напали. Мы пойдем другим путем.

Тракт, до которого я добралась на удивление быстро, был хорошо наезженным, что говорило о близости довольно крупного населенного пункта. Значит, не обманул старикашка, Бережин или что-то ему подобное действительно близко. Только я пойду не налево вниз, как мне было коварно подсказано, а направо. Куда-нибудь да дойду, а там разберусь. Только сначала передохнуть не мешало бы.

Убедившись, что тракт девственно пуст и странную ящерку с подозрительно увесистым узелком никто не видит, я перебралась на другую, более высокую сторону дороги. Оттуда сквозь куцую рощицу был виден еще один луг, а на нем — вот удача! — не так далеко горел костер. Несмотря на еще только предзакатный час, пастухи уже вывели лошадей в ночное.

Огонь. Родненький мой, миленький. Я даже начала приплясывать от нетерпения, так мне захотелось окунуться в его мягкое обволакивающее тепло, почувствовать себя с ним единым целым, впитать в себя его силу и энергию. Но ломиться со всех лап к костру я поостереглась, еще не совсем из ума выжила, а вот густые кусты, где человеку можно скрыться от посторонних глаз, нашла быстро.

Ярко горящий костер позволил мне принять (не без труда, надо заметить, что настораживало) свой родной и уже несколько подзабытый облик, и я впервые за последнее время почувствовала себя полноценным человеком. Неполноценная ящерица успела забрать у меня слишком много жизненной силы, поэтому все человеческое мне было сейчас чуть ли не в диковинку. Свежий вечерний ветерок кружил голову запахом душистых луговых трав, бездонное небо с загорающимися, еще бледными пока звездами наполняло душу таинственной неизвестностью, шелест листвы казался сладкой волшебной музыкой, а сидящие вдалеке люди чуть ли не самой близкой родней.

Кстати, о родне. Путь у меня теперь только один — к родному и любимому брату, уж Фен-то точно придумает, как мне от ненавистного замужества отвертеться, и в обиду всяким брачным аферистам не даст. Добраться бы до него теперь побыстрее. Интересно, Капитар, в котором засел последние несколько месяцев братец, это где? Название города, или что там Капитар из себя представляет, совершенно ни о чем не говорило, но сокрушаться по этому поводу я не собиралась. Дорогу и спросить можно, всегда найдутся люди или нелюди, которые знают и не такие вещи. А сейчас мне не мешало бы выяснить, где я нахожусь и далеко ли отсюда до этого самого Капитара.

Но прежде чем отправиться дальше, я устроилась на травке под раскидистым кустом черемухи так, чтобы меня не было видно пастухам, и принялась рассортировывать свои богатства, стыренные из шкатулки мужа. В таком деле лишние свидетели совершенно ни к чему. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я высыпала честно уворованное богатство перед собой, это необыкновенной красоты и странности кольцо. А оно-то откуда здесь взялось, я вроде только камни и деньги выгребла?

Кольцо было золотое, оплетенное тонкой ленточкой из какого-то неизвестного мне серебристо-голубого металла. В том, что это не серебро, я была абсолютно уверена, уж его я бы сразу узнала, а этот металл был мне незнаком, но на обычный сплав или дешевку совершенно не походил. Вся эта загадочная и причудливо завитая ленточка была усыпана мелкими бриллиантами редкой огранки, на которую способны только самые искусные мастера-ювелиры. Камни даже в сгущающихся сумерках сверкали так, что невольно притягивали взгляд. Шикарное, конечно, кольцо, необычное, но не это меня в нем привлекло. Кольцо венчал средней величины камень, вырезанный в виде язычка пламени и даже цвета такого же: у основания красно-оранжевый, а к кончикам язычков бледно-желтый, почти прозрачный. Глядя на него, создавалось ощущение, что огонек движется как настоящий, трепещет на ветру, колышется. Что это, игра моего воображения или еще одна загадка природы? И где мой благоверный такое чудо выкопал? За него ведь и полцарства купить можно, если не целое со всеми потрохами. Не удивлюсь, если это какой-то древний артефакт с невероятными возможностями. Жаль, к нему подробного руководства не прилагается, вдруг пригодится.