Принцесса-Невеста - Уильям Голдман Страница 43

Она изо всех сил старалась поспевать. В ужасе воображала, что он с ней сделает, и больше не смела падать.

Через пять минут человек в черном остановился.

– Отдышись, – велел он.

Лютик кивнула, глотая воздух, пытаясь угомонить сердце. Но они вновь сорвались с места и кинулись по горам к…

– Куда… мы бежим? – просипела Лютик, когда он опять устроил ей передышку.

– Даже тебе не хватит самонадеянности ждать ответа.

– Не важно, ответишь ты или нет. Он тебя отыщет.

– Кто «он», высочество?

– Принц Хампердинк. Величайший охотник. Умеет выследить сокола в пасмурный день – уж тебя-то найдет.

– Веришь, значит, что твоя дражайшая любовь тебя спасет?

– Я не сказала, что он моя дражайшая любовь, но он меня спасет, я точно знаю.

– Ты признаешь, что не любишь суженого? Подумать только. Честная женщина. Редкая ты птица, высочество.

– Мы с принцем никогда друг другу не лгали. Он знает, что я его не люблю.

– Что ты не способна любить.

– Еще как способна, – сказала Лютик.

– Прикуси, пожалуй, язык.

– Я любила так сильно, как тебе и не снилось, убийца.

Он закатил ей пощечину:

– Это тебе за вранье, высочество. У меня на родине женщин за ложь карают.

– Но я говорю правду, честно, я… – Он снова замахнулся, и Лютик поспешно прикусила язык.

Они снова побежали.

За много часов они не обменялись ни словом. Бежали и бежали, и, словно догадываясь, когда она совсем вымотается, он останавливался и отпускал ее. Зная, что следующий рывок неизбежен, она переводила дух. Затем человек в черном молча хватал ее за руку, и они бежали дальше.

Перед рассветом они увидели Армаду.

Они бежали над высоченным склоном ущелья. Будто на вершине мира очутились. Когда настала передышка, Лютик присела отдохнуть. Человек в черном безмолвно стоял над нею.

– Плывет твоя любовь, да не одна, – сказал он.

Лютик не поняла.

Человек в черном ткнул пальцем назад.

Лютик посмотрела – воды Флоринского пролива блистали, точно звездные небеса.

– Похоже, он послал за тобой все корабли Флорина, – заметил человек в черном. – Никогда такого не видел. – Он глядел, как раскачиваются фонари на палубах.

– Ты не скроешься, – сказала Лютик. – Если отпустишь меня, обещаю, что тебя никто не тронет.

– Какая ты великодушная. Вынужден отказаться от такого предложения.

– Я предлагаю тебе жизнь; по-моему, это довольно великодушно.

– Высочество! – рявкнул человек в черном, и его руки внезапно стиснули ей горло. – Раз такое дело, дай-ка о жизни поговорю я.

– Ты меня не убьешь. Ты меня украл у моих убийц – не затем ведь, чтобы порешить самому.

– Мудрая плюс любящая, – прокомментировал человек в черном.

Поднял ее на ноги, и они побежали по краю глубокого ущелья. Сотни футов глубиной было то ущелье, каменисто, лесисто и тенисто. Человек в черном затормозил и оглянулся на Армаду:

– Честно говоря, я не ожидал, что их будет столько.

– Мой принц непредсказуем; потому он и великий охотник.

– Любопытно, – сказал человек в черном, – он оставит всех скопом или разделит – одних вдоль побережья, других на сушу по твоему следу? Как думаешь?

– Я знаю только, что он меня найдет. И не будет с тобой нежничать, если ты меня не отпустишь.

– Он ведь с тобою делится? Радости охоты, все такое? Как он прежде поступал с большой флотилией?

– Охоту мы не обсуждаем, уверяю тебя.

– Ни охоты, ни любви – о чем же вы беседуете?

– Мы почти не видимся.

– Влюбленные голубки.

Лютику стало до смерти обидно.

– Мы всегда друг с другом честны. Чего о многих не скажешь.

– Дай я тебе кое-что объясню, высочество. Ты очень холодна…

– И вовсе я не…

– …очень холодна и очень молода, и если выживешь, изойдешь, пожалуй, на изморозь…

– Что ты ко мне привязался? Я приняла свою жизнь как есть, это мое дело – клянусь тебе, я не холодна, но я кое-что решила, про чувства мне лучше забыть, мне они счастья не принесли… – В сердце ее цвел тайный сад за высоченной стеною. – Однажды я любила, – помолчав, сказала Лютик. – Все кончилось плохо.

– Другого богача? Конечно – и он променял тебя на богачку побогаче.

– Нет. Бедняка. Он был беден, и это его убило.

– А ты жалела? Страдала? Признайся, ты же ничего не почувствовала…

– Не смей насмехаться над моим горем! В тот день я умерла.

Армада пальнула из сигнальных пушек. Залп эхом раскатился в горах. Человек в черном смотрел, как флот меняет боевой порядок.

И пока он смотрел, Лютик, собрав остаток сил, столкнула его в ущелье.

На миг человек в черном шатко застыл на краю. Теряя равновесие, замахал руками точно мельница. Руки всплеснули, цепляясь за воздух, – и он заскользил вниз.

Человек в черном падал.

Оступался, рвался, хватался, желая прекратить падение, но склон был слишком крут, ничего не помогало.

Вниз, вниз.

Он летел по камням, беспомощно вертясь.

Лютик поглядела на плоды своих трудов.

Наконец человек в черном безмолвно застыл далеко внизу.

– Хоть помри там, мне все равно, – сказала Лютик и отвернулась.

Вслед ей полетели слова. Далекий шепот, слабый, теплый и знакомый:

– Как… пожелаешь…

Горы осияла заря. Лютик обернулась и поглядела, как в первых рассветных лучах человек в черном стаскивает маску.

– Ой, милый мой Уэстли, – сказала Лютик. – Что еще я натворила?

Ответом ей было молчание со дна ущелья.

Лютик не колебалась ни секунды. Она кинулась следом, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, и едва побежала, он, кажется, окликал ее вновь и вновь, но слов она не разбирала, потому что внутри нее с грохотом рушились стены, и шум стоял и без того ужасающий.

Кроме того, на ногах Лютик не устояла, и вскоре ущелье победило ее. Лютик падала стремительно и жестко, но какая разница – если на дне ждет Уэстли, она с радостью упадет с тысячи футов на утыканное гвоздями ложе.

Вниз, вниз.

Ее крутило и вертело, било и рвало, она беспомощно летела, неслась и ныряла, кубарем катясь к тому, что осталось от ее возлюбленного…