Путь, выбирающий нас - Оксана Панкеева Страница 43

— Это я переживаю? Это я мнительный? Вот только из уважения к твоему сану…

— …ты не дашь мне по физиономии, — добродушно закончил за него собеседник, даже не шелохнувшись. — А теперь давай разберемся, отчего ты мечешься в разные стороны и сам себе противоречишь.

— А давай не будем?

— Хорошо, не будем. Тут, собственно, и разбираться-то нечего. Ты до истерики боишься стать неполноценным физически или душевно, но неумело пытаешься это скрыть. И напрасно боишься, должен заметить. Все будет хорошо. Что ухмыляешься, не веришь?

— Верю, — возразил Кантор. Исключительно для того, чтобы товарищ отстал.

— Сомневаешься. Но в целом все-таки веришь, иначе не прилагал бы таких усилий для лечебных упражнений, а давно бы застрелился. Кроме страха, о котором я уже сказал, тебя гложет неразрешимая проблема — что тебе делать и куда податься, когда ты поправишься окончательно. Убивать тебе давно разонравилось, да и спрос на воинов у нас в Мистралии сейчас упал. В прежнюю жизнь тебе по каким-то причинам возврата нет, достаточно лишь заметить, что ты так и не назвал мне своего настоящего имени. Нового занятия ты себе еще не придумал. Застрял на распутье, как герой из сказки. Болтаешься в неизвестности, как муха в колоколе, и не знаешь, куда идти и что делать.

— Я, кажется, уже говорил, что не хочу публично ковыряться в своих проблемах! Сам разберусь!

— Да никто и не настаивает. Разбирайся на здоровье. Но если все-таки не сумеешь найти себе новое место в жизни, отчаешься и падешь духом, не торопись хвататься за пистолет. Приходи ко мне, в обитель святого Сальвадора Утешителя. Есть у нас там одно чудо Господне, Врата Судьбы называется. Это и в самом деле что-то вроде природного портала, но обладает он необычным свойством. Таких, как ты, ищущих и мающихся, он выбрасывает туда, где вам и надлежит искать свое место в жизни. Вас много сейчас развелось, потерявших себя в бесконечных войнах, не знающих, куда идти. Многие приходят к нам. Целая очередь стоит к тому порталу, и редко кому он отказывает.

— А он еще и отказывает?

— Запросто. Если человек всего лишь дурью мается или с жиру бесится, не срабатывает портал. Впрочем, иногда и срабатывает — весьма назидательно и наглядно. В частности, половина бывших наших бойцов, сунувшихся туда в поисках пути, оказались в своих родных деревнях.

Кантор немедленно вспомнил Лабиринт с его своеобразным чувством юмора, но все же идея показалась ему занятной.

— Приду, — кивнул он.

— Я так и знал, — рассмеялся Торо. — Шагнуть в неведомое для тебя и проще, и интереснее, чем поразмыслить о жизни и своем месте в ней. Вечный Воитель не велит вам задумываться об абстрактных вещах. А Бессмертный Бард, напротив, не дает увязать возвышенные материи с реальной жизнью. И кто бы из них ни покровительствовал тебе сейчас, результат один.

— Уж богов-покровителей бы не трогал! — возмутился Кантор. — Ты же в них не веришь!

— Зато ты веришь. А я для тебя говорю. Доступным тебе языком. И коль уж зашла речь о языческих богах, подозреваю, что светлоликая Мааль-Бли должна быть на тебя в большой обиде.

— И это мне говорит христианин! — еще пуще возмутился Кантор, главным образом оттого, что почувствовал справедливость упрека. — Что б ты понимал в обидах светлоликой, теолог недоделанный! Да с тех пор как ты дал обет целомудрия, она и не смотрела в твою сторону, не говоря уж о консультациях!

— Ну надо ж было что-то делать, когда я первый обет сломал, — ничуть не смутился святой отец. — А целомудрие — это самый ходовой и действенный обет у нас в Мистралии. Хотя лично мне он ничего не убавил и не прибавил. Дар утешения у меня с рождения был, только его не разглядели вовремя. Посмотрели, что парень здоровый, крепкий, крестьянским трудом закаленный, и решили — пойдет в боевые монахи. Проявит интеллект и силу веры своей — пойдет выше, получит сан, а там как Господь даст… Ну, что из этого вышло, я тебе рассказал. Так что обет целомудрия — это у меня что-то вроде пожизненного покаяния. А слушать исповеди и наставлять на путь — природный дар плюс немного образования.

— Пойти, что ли, и мне в священники? — очень серьезно спросил сам у себя Кантор, надеясь поддеть невозмутимого товарища.

Торо не поддался на провокацию. Хитро хмыкнул и посоветовал:

— Попробуй. В нечестивом вертепе, именуемом храмом Мааль-Бли, тебя примут с распростертыми объятиями и даже не спросят, сколько тебе лет и веришь ли ты хоть во что-нибудь. У тебя ведь тоже… природный Дар.

Кантор хотел опять заругаться, но вспомнил дедушку и смолчал.

Торо на этом прекратил свои глупости и перешел на нейтральные темы, зато внутренний голос, почерпнувший вдохновения в насмешливом совете святого отца, издевался над Кантором до глубокой ночи.