Не вспомню - Джессика Броуди Страница 43

Теперь голос Дзена полон озлобленности и ледяного холода. С ним происходит заметная метаморфоза. Он становится непохожим на себя. Это больше не тот беззаботный юнец, который однажды перелез через высокую стену. Причем я подозреваю, что он уже давно не тот легкомысленный мальчик.

– Люди редко уезжают оттуда, – объясняет он. – К чему, если все, что необходимо, у тебя под рукой? Школы, магазины, рестораны, всевозможные развлечения. – Его лицо искажает совсем другая улыбка. – В какой-то степени это похоже на культ.

– Культ?

– Ну да. На религиозную общину, где всем так основательно промывают мозги, что они начинают верить в полнейшую ложь. Людей откровенно надувают, лишь бы удержать от желания сбежать. – Дзен горько усмехается. – Но, как видишь, им не удалось скрыть правду достаточно надежно. Потому что мы с тобой до нее докопались. И сумели совершить побег.

Однако, спохватившись, он добавляет уже совсем тихо:

– По крайней мере, мы попытались.

– И поэтому они отправили людей, чтобы разыскать меня, – говорю я, стараясь соединить новую информацию с тем, что мне уже было известно. – Это те мужчины в амбаре. Они гнались за мной, чтобы вернуть обратно, так?

Дзен с серьезным видом кивает:

– Да, они работают на «Диотех». Состоят в элитной службе безопасности, которую содержит Аликстер.

– Аликстер? – повторяю я. В этом имени мне чудится что-то до боли знакомое. По крайней мере, по телу у меня бегут мурашки.

Дзен с интересом наблюдает за моей реакцией.

– Да. Янс Аликстер – президент «Диотеха» и самый отвратительный человек из всех, кто топчет эту планету. Он и создал корпорацию – совместно с Рио. Они стали партнерами-основателями. Аликстер отвечает за финансы и деловые операции, а Рио возглавляет весь научный сектор.

Рио.

Рыжеволосый мужчина.

Упоминание о нем тоже высекает какую-то искру в моем подсознании.

Я бросаю беглый взгляд на серебристый кубик, лежащий на столе. Он все еще включен, и я по-прежнему подключена к нему. Интересно, хранится ли там нечто, что помогло бы вспомнить о нем больше? О человеке, который заплатил за мою еду в кафе, а потом снял с меня наручники в амбаре? О том, кого Дзен готов был убить всего несколько часов назад.

Но никаких воспоминаний ко мне не приходит.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает Дзен, всматриваясь в мое лицо. – Может, стоит сделать перерыв?

– Нет, – поспешно отвечаю я. – Осталось еще так много, что мне хотелось бы выяснить.

– Хорошо, – улыбается Дзен. – Что, например?

– Например… – Я делаю паузу, чтобы в уме расставить свои вопросы по степени значимости. – Что произошло в тот день, когда мы впервые встретились? После того как ты заметил меня за колонной. Я все-таки подняла тогда тревогу?

– Слава богу, нет. – Его улыбка становится все шире. – Мы сидели на лужайке и разговаривали. Поначалу ты опасалась. Расположилась от меня футах в десяти. – Воспоминание вызывает у него добрую усмешку. – Ты мне откровенно не доверяла. Но постепенно, мало-помалу стала более открытой. И едва заметно подползала все ближе. Это выглядело очаровательно.

– О чем же мы говорили?

Дзен пожимает плечами.

– О многом. Хотя, если честно, говорить в основном приходилось мне. Я нервничал. Меня смущала твоя необычайная красота. Но ты отвечала. И тогда именно это казалось мне самым невероятным.

Я вспомнила то, о чем Коуди рассказывал мне в автобусе. О девушках, которые не желали с ним общаться.

– Ты злишься на красивых девушек? – уточняю я.

Дзен в ответ начинает смеяться.

– Что? Нет, просто я… Мне никогда прежде не встречалась такая красавица, как ты. Ты была настолько… – Его голос внезапно понижается до шепота. – …настолько непохожей на других.

Я замечаю, как меняется выражение его лица. Перемена разительная. И я сразу понимаю, что мрачные мысли к нему вернулись.

– Что-то не так?

Дзен мотает головой, словно хочет избавиться от какой-то навязчивой идеи.

– В тебе было что-то необычное. Мне это сразу бросилось в глаза.

– В каком смысле необычное?

– Главным образом это проявлялось в твоей манере говорить. Она была несколько монотонной. Словно никто не показал тебе все богатство речевых интонаций. Не приходилось сомневаться, что ты очень умна, но в то же время многого не знала. Самых обыденных слов, расхожих фраз и сленга из поп-культуры.

Значит, я была такой всегда.

Эта мысль успокаивает и тревожит меня одновременно.

– А потом я заметил эту странную черную метку на твоем запястье. Ты считала ее просто шрамом, оставшимся у тебя с раннего детства. Я сразу понял, что это неправда. Таких шрамов не бывает. Но я не стал донимать тебя расспросами. Решил, что ты просто не хочешь говорить на эту тему. Только потом до меня дошло, что ты всего лишь повторяла ложь, которую тебе внушили они. На самом деле ты и сама не знала реального происхождения метки.

Я прикасаюсь к черной полосе на своем запястье, вздрагивая при воспоминании о том, как она начала нагреваться и вибрировать, выдавая мое местоположение.

– Но если называть самую большую странность, о которой я тогда подумал, – продолжает Дзен, – то она заключалась в том факте, что я никогда прежде тебя не видел. Понимаешь, все дети сотрудников, которые жили на территории комплекса, посещали одну и ту же школу. Нас и было всего около сотни. Все хорошо знали друг друга, как жители маленького городка. А потому найти тебя прячущейся в запретной зоне было весьма странно.

– В запретной зоне? – переспрашиваю я.

Дзен кивает.

– Она расположена в самом дальнем конце комплекса. Туда никого не пускают без специального пропуска.

– Тогда как же ты ухитрился пробраться туда? – Мне трудно сдержаться, чтобы не поддразнить его.

Дзен усмехается, снова немного повеселев, и отмахивается от моего вопроса с легкостью, как от чего-то банального.

– О, я сумел изготовить дубликат отпечатка большого пальца своего отца задолго до тех событий. Когда проводишь все детство на территории комплекса, где создаются новейшие технологии, то получаешь возможность пользоваться множеством действительно крутых приспособлений. Тамошняя жизнь скучна. И порой уже не знаешь, чем еще себя развлечь.

– И тогда лезешь на бетонные стенки? – спрашиваю я с ухмылкой.

– Вот именно.

Я не свожу глаз с маленького кубика, который непостижимым образом стал хранилищем моей прежней жизни. Или по крайней мере какой-то ее части. Во мне вспыхивает надежда, что где-то в недрах этого кубика можно найти объяснение, почему я так странно себя чувствую, когда Дзен рядом со мной. Почему мои губы тянет к его губам словно магнитом. И что такое «родственные души».