Игра в поддавки - Александр Митич Страница 43

— Ага, — говорю. — Мечтаю с детства.

— Стой… Мы с тобой пойдем. Дурак ты, Чемодан, но я пойду. Там вам там делать нечего, только подохнете ни за что… Вчетвером надежнее. Только пушку свою убери, не нервируй нервного… Наш договор еще в силе?

— В силе, — отвечаю я после секундного раздумья и, опустив ставлю автомат на предохранитель. Хвост, улыбаясь, подбирает свой автомат. Нет, я не жду от него глупостей; если бы спор велся о дележе хабара — тогда другое дело. И точно: Хвост не делает резких движений. Может быть, помнит о том, что, когда меня выперли со второго курса за академические задолженности и общее разгильдяйство, я попал служить в десантные войска и оттрубил от звонка до звонка. Давно это было, но даже сейчас я имею хорошие шансы открыть огонь раньше Хвоста.

— Только погоди четверть часа, я тут поосмотрюсь, — просит Хвост.

Надеется набрать артефактов. Ну, пусть поосмотрится. Я тоже поброжу немного — вдруг попадется что ценное? Не на продажу, это после. Есть артефакты, ношение которых при себе увеличивает выносливость или устойчивость непрочного человеческого организма к физическим воздействиям. Конечно, попавшего в «мясорубку» бедолагу не выручит никакой артефакт, но маломощный «трамплин» разве что наставит синяков. А в мощный сам не попадайся, не будь слепым!

Как ни странно, аномалий на территории объекта немного — шевелятся «ржавые волосы», пышет жаром «разлом», в яме залег «холодец» и мелко дрожит, будто ему зябко, а больше и нет ничего. В смысле, не видно ни глазом, ни детектором. Почти сразу я нахожу «грави» — некую красивую субстанцию, спрессованную в этакий самородок причудливой формы. Хорошая добыча, не из дешевых, хотя Сидор даст за нее раз в сто меньше, чем за «шнек», — но копейка, как известно, рубль бережет А главное, «грави» принадлежит как раз к числу тех артефактов, что уменьшают риск переломов рук, ног, ребер и шей при попадании в «трамплин» или на периферию «карусели». Только-только подумал об этом — и сразу нашел. Чудеса в решете. Не зря Ада постоянно твердит мне, что мысли-де материальны, и ругает меня за черный юмор.

— Что у тебя? — кричит Хвост. Ну конечно, он смотрел не столько под ноги, сколько следил за мной. Халявщиком был, халявщиком и помрет.

— «Грави». А у тебя?

— Так, дерьмо собачье. — Хвост пренебрежительно машет рукой.

— Не слыхал про артефакт с таким названием. Что нашел?

— «Вспышку», — неохотно признается Хвост.

Тоже неплохо. «Вспышка» слегка увеличивает выносливость того кто носит ее при себе — только не спрашивайте меня, как это у нее получается. «Огненный шар» — наоборот, утомляет владельца, зато помогает заживлению ран. В былые времена, найдя «вспышку», что случалось редко, я иногда рисковал еще немного погулять по своему «пастбищу», а найдя «огненный шар» — спешил вернуться в «Харчи». Очень я был осторожен в те времена, не хотел даже минимального лишнего риска, сейчас даже не верится. То ли я был таким, то ли не я.

— «Вспышка» для тебя дерьмо? — насмешливо интересуюсь я. — Мне бы так жить.

Хвост делает вид, что не слышал. Ставлю голову в заклад — он уже сейчас обмозговывает, как бы ему словчить при дележе добычи. Проще всего скрыть часть найденного и спрятать ее где-нибудь по дороге, приметив место, а потом вернуться за нею. Потому-то он сейчас и старается набрать побольше, что прятать надо где-то поблизости. На подступах к ЧАЭС пойдут такие места, что вряд ли найдутся охотники сунуться туда вторично, и Хвост при всей своей жадности все же не самоубийца.

— Ну хватит, — командую я через пятнадцать минут. — Нашел еще что-нибудь?

— Нет.

— И я нет. — Хвост, может, и врет, а я говорю правду. Мне плевать на его вранье, если он хитрит только в этом. — Потопали, чего время терять.

Хвост смотрит на низкое серое небо, будто проверяет, высоко ли солнце, затем на часы и предпринимает еще одну попытку:

— Через три часа стемнеет. Может, все же здесь заночуем, а?

— Можешь ночевать. Но без нас.

— Как же без вас? — пытается пошутить Хвост. — Я темноты боюсь. И взглядом командует Гляпе занять место во главе колонны.

Уже через час я убеждаюсь, что Хвост не зря молол языком, — даже дальние подступы к ЧАЭС труднопроходимы, а что будет, когда мы подберемся ближе? Местность разворочена, как будто тут шла война, — Да гак оно, пожалуй, и было, когда после Второго взрыва сюда бросили аРмейские части. От большого ума, не иначе. А потом, после бесслав-и жуткой гибели многих и позорного бегства оставшихся, генерал не то растерялся, не то обозлился настолько, что был отдан привнести по окрестностям ЧАЭС массированный удар артиллерией залпового огня. Припять не тронули и почему-то оставили кое-где необстрелянные квадраты, но всю остальную местность перемололи в кашу. Сколько времени прошло с тех пор, а до сего дня не везде поднялась уродская мутантная растительность — то и дело попадаются огромные голые проплешины. Вроде и обзор на них хороший, а не нравятся они мне — смертью пахнут.

По большому счету, ничего тот обстрел не изменил — даже с перепаханной на три метра вглубь почвой Зона осталась Зоной. Что ей сделается? Но мелкие изменения — налицо. Аномалий, пожалуй, не стало больше, чем было, но число наиболее зловредных из них резко увеличилось. Много «мясорубок», «воронок», попадаются гибриды-симбионты, раскинувшие во все стороны свои щупальца, не всегда фиксируемые детектором… В одно из них попался Гляпа и с трудом был вытащен мною и Хвостом. Ради такого случая Хвост даже совершил героический поступок — минут пять шел впереди, пока у парня не прошел тремор. Но хуже всего оказались постоянно действующие вялые пси-поля. Некоторые умники равняют их с аномалиями, но лично я думаю, что это что-то особенное, потому, во-первых, что детектор их чаще всего не ловит, а во-вторых, потому что все нормальные подлянки Зоны убивают тебя или калечат, а в мозг не лезут. К тому же и действует вялое пси-поле на всех по-разному: одного колотит от ужаса, другой становится беспричинно болтлив, третий начинает хохотать, как ненормальный, четвертый впадает в черную меланхолию и готов застрелиться… У некоторых болит, прямо раскалывается голова, будто находится человек не в вялом, а в мощном пси-поле, а у других нет и следов мигрени. Общее для всех людей только одно: находясь в вялом пси-поле, человек тупеет, иногда очень медленно, да так, что пройдешь, бывало, пси-поле из конца в конец и не заметишь, а иногда пугаюше быстро. По себе этого никогда не видно, как не видно бревна в своем глазу, поэтому полезно смотреть на других. Военные сталкеры носят специальные защитные шлемы (конечно, оранжевые и с катафотами) только не очень-то я верю в такую защиту. По-моему, лучшее, что можно сделать, осознав, что попал в пси-поле любой разновидности, бежать из него вон, смываться на форсаже. Тогда чаще всего пси-воздействие проходит без последствий, но опять-таки у всех по-разному меня, например, быстро, а Верхолаз, мир его праху, боялся этих полей до жути, потому как знал за собой свойство дуреть после них сутки и более. Тем и кончил, что мозги ему совсем выжгло, зомбаком стал и вряд ли теперь еще жив…