Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов Страница 43

Алешка с ужасом взирал на меня. Потом развернулся и бросился к дому. Я невозмутимо повернулся к Альене, которая стояла за моим плечом.

– Как думаешь, я его сильно напугал?

– Думаю да, – хмуро бросила она.

– Отлично. Пусть пугается. А вот и наш друг.

Я проследил, как Ксефон бросился следом за Алешей. Просто великолепно. То, что в таком состоянии Лешка поделится с ним своей бедой, я не сомневался. Ксефон, может, и дурак, но все же черт. И вытянуть у человека то, что его интересует, сможет. Я покосился на мешочек с деньгами.

– Слушай, ты не проголодалась? Я ужасно хочу жрать. Пошли в кафе.

Альена отшатнулась.

– Я не прикоснусь к этим деньгам, что ты получил обманным путем!!!

– Так что, мне вернуть их? – удивился я. – Они обокрали других, я обокрал их. Все честно.

– Нечестно!

Я пожал плечами.

– Как хочешь. Разве я заставляю?

Я невозмутимо перебрался на другую сторону улицы и вошел в довольно приличное кафе. Альене ничего не оставалось, как пристроится за столиком рядом со мной. К нам подошел официант и с сомнением оглядел обоих.

– Вам что, молодые люди? – довольно недружелюбно поинтересовался он. Я молча достал из кармана пачку только что выигранных сторублевок.

– Меню, пожалуйста.

При виде денег официант мгновенно изменился и расцвел.

– Конечно. Вот, пожалуйста.

Я пробежал глазами список и надиктовал блюда. Официант протянул меню Альене. Та надулась и отвернулась.

– Она на диете, – сообщил я. – Худеет, понимаете ли.

Официант с сомнением посмотрел на довольно стройную девочку, сидящую перед ним, и пожал плечами. Мол, у богатых свои причуды. Вскоре принесли заказ. Я разложил все перед собой, заметив, как Альена сглотнула. Видно, кушать ей тоже хотелось. Я пододвинул к себе тушеную картошку с грибами и попробовал.

– А ты знаешь, – сообщил я, – очень недурственно. Сочно. У-у-у! Блеск.

Искоса наблюдая за все мрачнеющей Альеной, я довольно аппетитно поедал свой обед, комментирую каждое блюдо.

– А ты знаешь, пирожки вообще отпад. Зря ты отказалась.

Это уже было последней каплей. Альена вскочила с места и запустила в меня салфеткой со стола.

– Ты!!! Ты!!! – задохнулась она от возмущения. – Ты невоспитанный, грубый, нахальный!!! Эгоист!!! Вот!!!

Всхлипывая, она выскочила из кафе. Я невозмутимо обвел взглядом зал, где немногочисленные посетители смотрели на меня. Потом пожал плечами.

– Ох уж эти женщины.

Кто-то хихикнул. Я же уткнулся в свой обед. Настроение почему-то испортилось. И ведь она сама от обеда отказалась! Разве не так? И что теперь возмущаться? И что я такого сказал?

Уже без особого аппетита доев обед, я расплатился и вышел. Альену я нашел в сквере, недалеко от того кафе, где я только что был. Она сидела на траве под деревом, уткнув лицо в колени. Я молча подошел к ней и присел рядом. Она меня не заметила. Или сделала вид, что не заметила. Я пододвинулся к ней поближе и пихнул локтем.

– Слушай, ну что ты разозлилась? Я ведь не хотел ничего плохого. Просто подзадоривал тебя, чтобы ты согласилась поесть. Нельзя же быть такой принципиальной.

– Болван!!! – буркнула Альена, не поднимая головы.

– Ладно, пусть болван. Ну, стукни меня. Только давай не будем сейчас ссориться? Альена, мне ведь нужна твоя помощь, чтобы помочь этим людям. Ну, давай помиримся?

Альена подняла заплаканное лицо и посмотрела на меня.

– Бесчувственный нахал!!! Только о себе и думаешь!

Я смиренно склонил голову.

– Можешь треснуть меня за это. Но мне что теперь, провалиться сквозь землю? И вообще, в конце концов, я же черт! Я и не обязан быть не эгоистом и не хамом. А вот ты должна быть всепрощающей и доброй. Ну что тебе стоит простить меня? Ты ведь добрая. – Изображая кота, я замурлыкал и потерся щекой о ее руку. Альена расхохоталась и отпихнула меня.

– Отвали, подлиза. Твое счастье, что я добрая.

– Ну, просто ангел, – заметил я с улыбкой. Альена тоже улыбнулась. Потом достала зеркальце и посмотрелась в него.

– Ох! Я выгляжу кошмарно! – Она достала платок из кармана и стала вытирать лицо.

Женщины! Я возвел глаза к небу. Пусть ей всего сто двадцать лет, но… ладно, будем терпеливы и снисходительны. Как будущий мужчина я должен прощать им эти слабости… но порой эти слабости так достают!!!

Дождавшись, когда Альена приведет себя в порядок, я встал и подал ей руку.

– Не понимаю, зачем все это. По-моему, ты в любом виде отлично выглядишь. Одним словом, ангел.

– Ты хочешь сказать, что я выгляжу хорошо только потому, что я ангел?! – с угрозой поинтересовалась Альена. Я счел за лучшее промолчать. Сейчас я что не так сказал?!! Я думал, этот комплимент ей понравится. Хотел сделать приятное.

– Ты нашла нужного человека? – Я поспешно перевел разговор на другое. – Того, о котором мы вчера вечером говорили? Типа, кто может послужить примером для мальчика.

– Да. – Альена тут же приняла деловой вид. – Художник. Почти всю ночь разыскивала его в архивах. Все-таки блокнот – не самая лучшая поисковая система. Короче, я выдала нужные нам характеристики и попросила блокнот отыскать подходящего человека. Его зовут Григорий Иванович Рогожев. Как я уже сказала, художник. Рисует картины и продает на улице. Написано было, что у него талант.

– А он нам точно подходит?

– Я сама проверяла, пока ты там в карты мухлевал! – даже обиделась Альена. – Он почти святой. Ходит в церковь.

– Это не аргумент, – вмешался я. На «мухлевал в карты» я благоразумно не стал заострять внимание.

– Не аргумент, – согласилась Альена. – Но верит он искренне. Если кто и сможет наставить на путь истинный нашего оболтуса, так это он.

Я поморщился.

– Альена, мне не нужен кто-то, кто наставит оболтуса на путь истинный. Я хочу, чтобы сам оболтус наставил себя на этот путь. Иначе все напрасно. Только он сам может помочь себе. Иначе все обман. Сейчас на него повлияет этот святой, а через десять лет совсем не святой. Я же хочу, чтобы мальчишка сам научился думать и решать. И отвечать за свои поступки. И лучше всего сделать это так, чтобы он видел, к чему ведут его поступки. Реально.

Альена вздохнула.

– И что ты предлагаешь?

– Пока отправиться к твоему художнику. Ты не возражаешь, если я его проверю?

Девчонка насупилась.

– Ты не веришь мне? Между прочим, подобные люди – это моя епархия.

– Будет твоя, когда ты станешь совершеннолетней и тебе стукнет сто восемьдесят лет. А сейчас ты всего лишь ученица средней школы, причем далеко не самая лучшая.