Охотники за диковинками - Наталья Бульба Страница 43

Теперь, когда суть Ренарда больше не вызывала сомнения, я могла без колебаний сказать, что все, что я узнала за свою жизнь благодаря стараниям бабушки и деда, было подготовкой к этой встрече. Вот только… о том, что такое может произойти со мной, они предупредить забыли.

И пусть от этого любить я их меньше не стала…. горечь обиды оказалась сильнее.

Я не могла сказать, действительно ли мы трое были из того самого, злополучного пророчества, или все это — дикое стечение обстоятельств, которое в любом случае рано или поздно, но должно было произойти. Все-таки нахождение в одном мире делало такую встречу вполне возможной. Если не сказать иначе: было странно, что наше знакомство не состоялось раньше. Если не считать, что не сама встреча становилась прологом для предсказания, и не просто Правитель, Страж и Хранитель были его сутью. А то, что именно они несли в своих душах и какие действия должны были привести их к итогу. И как раз это и очень напоминало то, что уже с каждым из нас троих произошло в прошлом.

Но… и вот здесь-то разум и отказывался мне подчиняться.

И все, что я могла сказать в ответ на приходящие на ум доводы: 'Я сама намерена сделать свой выбор'.

Судя по поведению Алексея, он думал точно так же. Пусть и по другому поводу.

Всю дорогу от места встречи с кармачи до города, я старалась больше не смотреть в сторону Хранителя. Он — тоже.

Впрочем, ничего нового в этом не было. И до этого на привалах мы держались как можно дальше друг от друга, опасаясь ненароком коснуться. А во время переходов я делала вид, что любуюсь красотами природы, не замечая ничего вокруг и желая только одного: оглянуться и увидеть. И не позволяя себе этого, чтобы не сделать боль еще мучительней. Он же…. казался совершенно отрешенным от реальности.

Нет, это не значило, что я воспринимала Ренарда, как мужчину, который был достоин стать отцом моей дочери. Просто… с ним я поняла, что всю свою жизнь была одинока. Рядом с любящей мамой; строгой, но справедливой бабушкой; мужественным и заботливым дедом; его сыновьями, которые сделали все для того, чтобы оставшись без их опеки, я всегда могла постоять за себя. Даже рядом с ними я была одна.

Потому что никто и никогда не позволил мне плакать, прижавшись к его груди.

А Ренард… просто гладил меня по спине, играл своим дыханием с моими растрепавшимися волосами и шептал…. И пусть я не вслушивалась в слова, чувствовала, что идут они от сердца.

Легкий сумрак уже окутал землю, когда мы подъехали к Корлю. Алексей, вспомнив, что время власти Ингвара заканчивалось вместе с опасностями, которые подстерегали нас в пути, небрежно кивнул в сторону графа, намекая, что его свобода больше ничем нам не угрожает.

Спорить с драконом никто не стал. В том числе и я. Как бы тяжело мне не было, для нас обоих этот вариант оказывался самым безболезненным. У него были свои планы. И, в первую очередь, в отношении де'Арве. У нас с Алексеем — свои: я обещала помочь ему заполучить амулет Моаторы, ради которого он и затеял игру с заказчиком. А свои обещания я привыкла выполнять.

И только одна мысль так и не хотела отпускать меня: зачем-то же мы повстречались.

Гостиница встретила нас уютом, от которого я уже успела отвыкнуть. Впрочем, тяготы походной жизни меня не пугали. А те неудобства, которые довелось испытать, только и сумели, что добавить чуточку радости мелочам, которых я оказалась лишена в дороге.

Ингвар, получив расчет, поспешил нас покинуть — свое нежелание затягивать прощание с демонами Алекс выразил достаточно ясно. Да и недовольство к возникшей у меня симпатии сначала к принцу, а затем и к графу, он ни от кого не скрывал.

И вновь, мне не нужно было быть становиться провидицей, чтобы понять: все, что он демонстрировал, не имело никакого отношения ни к его чувствам ко мне, ни к Ренарду с Ингваром лично. Все происходящее слишком неожиданно ворвалось в его жизнь, чтобы он безропотно принял эти изменения. Хотя и должен был понимать, что, сколько бы мы с ним не пытались противиться этому, рано или поздно, но оно заставит нас это сделать.

Но я предпочла бы, чтобы это случилось не сейчас. Алексей (и в этом мы с ним были похожи), тоже.

Да только говорить ему об этом я не собиралась. А вот заставить выслушать то, что он и знать не хотел, я была просто обязана. Пусть даже лишь для того, чтобы не корить себя за то, что он окажется не готов к неизбежному.

Но и тут он решил сделать по-своему. Пузырек в его руках появился именно тогда, когда я только набралась смелости начать рассказ. И отступать уже было некуда. Только надеяться, что у меня будут те, драгоценные несколько минут, чтобы успеть предупредить о том, с кем мы столкнулись на том балу в доме градоначальника.

И вновь судьба посмеялась над моим замыслом, опровергнув то, в чем я была совершенно уверена: хоть я и боролась изо всех своих сил, эликсир сумел помутить мое сознание в течение всего лишь нескольких мгновений.

Когда я открыла глаза, уже следующий день клонился к вечеру. То, что нахожусь я отнюдь не в гостинице, стало понятно с первого взгляда. Обстановка поражала не столько изысканностью, сколько кажущейся невероятной даже мне, роскошью.

Двойной балдахин над кроватью. Темно-вишневый бархат, с вышитыми золотой нитью драконами, подобранный сейчас широкими лентами с кисточками на концах. И тончайшее белое кружево с искрами вставок из ограненных камней, которое ниспадало водопадом, создавая иллюзию сверкающего на солнце потока и уединенности внутри таинственного грота. С не меньшей пышностью выглядело и покрывало, которым я была укрыта: снежная белизна ткани, нежность лебяжьего пуха и искусность вышитого на нем рисунка.

— Как вы отдыхали, госпожа?

Не успела я еще осознать, что я уже в доме лорда, как кружево балдахина было отброшено в сторону.

Немолодая, но все еще привлекательная женщина, стояла напротив кровати и чуть заметно улыбалась, смотря на меня с какой-то непонятной мне трогательностью.

— Да, благодарю, хорошо.

Я не стала делать вид, что растеряна. Ни одна кошка не позволит себе такого без должных на то оснований. И если встреча с Хранителем вполне попадала под эту категорию, то пробуждение в незнакомых покоях стоило рассматривать, лишь как повод для некоторого удивления.

— Меня зовут Марина и я ваша служанка.

Я ограничилась кивком, предполагая, что не нуждаюсь в представлении, и, откинув покрывало, поднялась с постели. Нисколько не задаваясь вопросом, кто переодел меня в ночную рубашку. Это тоже не относилось к тому, из-за чего стоило проявлять беспокойство.

— Где я и что я здесь делаю, спрашивать бесполезно?

Не дожидаясь ответа, окинула комнату внимательным взглядом. Самоотверженно убеждая себя не демонстрировать своего изумления. Даже мой дед, князь самого могущественного клана оборотней, вел значительно более скромный образ жизни.

Впрочем, идея о том, что вся эта красота была предназначена только для меня, несколько успокаивала. И я надеялась в скором времени в этом увериться.