Каникулы оборотней - Галина Черная Страница 43

— Ты забыл о сломанном бедре кучера дилижанса, и один человек с обрыва упал, — напомнила я. — А бесплодие у ирокезов, а коровы, от дикого испуга переставшие давать молоко? Конечно, призрак спас нас от буйства толпы, та ситуация могла бы разрешиться куда печальнее… Висели бы сейчас хладными трупами на каком-нибудь дереве!

Меня аж озноб пробил при одной мысли об этом. Мало того что в Ирландии чуть не сожгли, так и в Америке туда же. Хорошо еще не в Салейм поехали…

— Не переживай, никто бы нас не повесил, — успокаивающе возразил Алекс, гладя меня ладонью по волосам, я прикрыла глаза от удовольствия. — Нас скорее бы расстреляли в упор из винчестеров и кольтов, они ведь почти все были вооружены и к тому же пьяны.

Я распахнула ротик, кот тоже…

Командор решил нас больше не пугать и поспешил сменить тему:

— Так, ребята, сейчас около пяти вечера, темнеет тут не раньше девяти. Давайте поговорим с этой девушкой по имени Сьюзен. Раз уж обещали передать ей записи преподобного Мэнсона, то заодно спросим и про призрака. У меня такое чувство, что если мы еще что-то важное узнаем в этом городе, то только от нее, больше не от кого.

— А к чему такая подозрительная спешка, милый?

— Мы добирались сюда около двух часов, дорога назад займет примерно столько же, до темноты нам надо быть у ирокезов. У шайки бандитов Бешеного Крота работа ненормированная. Когда мы ехали утром, то никого не встретили, значит, они отсыпались перед ночной сменой.

— Может быть, разумнее провести ночь здесь, в отеле «В гостях у гризли»? — предложил осторожный Пушок.

— Нет, постараемся все закончить сегодня. Кстати, надо еще узнать, где могила Шерифа, и навестить ее.

— Я согласна! Но мне ужасно хочется увидеть настоящих бандитов Дикого Запада. У нас ведь все-таки еще каникулы… хотя бы формально, да? Поэтому ничего страшного, если мы будем временами совмещать приятное с полезным?! — Умоляющими глазами я смотрела попеременно на обоих агентов. Мурзик в своей манере высокомерно покачал головой и, всем видом показав, что я неисправимая идиотка, задрал хвост и отвернулся. Алекс пожал плечами, что значило, никуда он не денется… Как же я его люблю!

Мы вышли на улицу и, спросив у первого встречного, где тут заведение мамаши Лулу, через полчаса были на месте. Бордель с названием, которое я здесь упоминать не могу, уж простите мою скромность, находился на втором этаже довольно большого строения. На первом традиционно был салун, вроде бы даже более приличная забегаловка, чем та, где мы завтракали. Фасад был покрашен в густой розовый цвет, на окнах наверху белели ажурные занавесочки с оборками, что придавало общему дизайну вид домика Барби.

Сначала я хотела просто вызвать девушку вниз, не поднимаясь на второй этаж, то бишь в саму обитель греха. Но в салуне не оказалось ни души, кроме скучающего голубоватого бармена, с полусонным видом по двадцатому разу перетирающего стаканы грязной тряпкой. Так ведь и до дыр протрет, со скуки… Просить его позвать Сьюзен не имело смысла, парень был едва ли не до слез расстроен отсутствием клиентов в его салуне. Придется подниматься самим… Итак, где здесь прячется так называемая Милашка?

— Ох! — вздохнул он в ответ на мой вопрос и, глядя на нас с Алексом нежным взглядом, поднял пальчик: — Она там, наверху, мои дорогие.

Разболтанная лестница привела нас в небольшой холл, далее раскрылась дверь в просторную комнату с коврами на полу и маленькими диванчиками, на которых возлежали девицы, чей вид меня буквально шокировал. Я была готова ко многому, поэтому, перед тем как войти, даже попыталась прикрыть ладонью глаза любимому. Он, конечно, тут же отстранил мою руку, демонстрируя мужскую независимость, и зря…

То, что предстало перед нами, должно было навеки отвратить от женщин любого цивилизованного мужчину, если только он не был слеп с рождения или не принадлежал к жителям Хромой Собаки. Эстетическое чувство кота жестоко пострадало, Профессор схватился за сердце и прислонился к стене…

«Девушки» от тридцати до сорока пяти, совершенно необъятных форм, одетые в грязные панталоны с рваными кружевами, с надеждой выпорхнули нам навстречу. Они не знали, что мы тут по другому делу, не по «тому самому», по которому сюда заходят пьяные вдрызг ковбои (в трезвом виде решиться взгромоздиться на «такое» мужчине было просто невозможно).

Командор, хладнокровно сражавшийся с самыми жуткими монстрами, испуганно шарахнулся в сторону от грудастых девиц с размалеванными театральным гримом лицами. Держу пари, толстый слой штукатурки из экономии не снимался неделями, лишь сверху на подпорченные потом или дождем участки регулярно накладывался новый. Высокие прически держались за счет муки и жира, а запах парфюмерии наверняка служил для отпугивания москитов.

Алекс, чуть запинаясь, кратко дал понять, что мы пришли сюда только ради мисс Сьюзен. Девицы, с трудом выпуская «законную добычу» из рук, все же пересилили себя, с высокомерным видом кивнув на сидящую в уголке девушку. Она единственная сохранила полное равнодушие при появлении «клиентов», то есть нас, и лишь мечтательно глядела в потолок. Вынуждена признать, в миловидности ей не откажешь, эдакая белокурая кудряшка с огромными, слегка удивленными глазами. Молоденькая (на фоне других), в чем наверняка и крылся секрет основной части ее успеха.

— Значит, бедненького Проди, то есть отца Продиджа Мэнсона, все-таки забрали?! — искренне расстроилась она, бережно принимая у нас ноты, которые преподобный просил передать ей на сохранение. — Говорила же ему, оставь эту черную магию, чертовщина до добра не доведет. Да и Бог от себя добавит, накажет за преступные дела! Но разве мужчины слышат хоть кого-нибудь, кроме самих себя?

— О, тут я вас очень даже понимаю… — Я прожгла Алекса укоризненным взглядом, мигом припомнив все и всякое, но… — Стойте, стойте! Какая черная магия?! Это что, помимо нелегального виски, контрабанды и доведенных до нищеты зеленым змием индейцев? Вот вам и католический священник… ну-ка, расскажите поподробнее!

Девушка слегка оторопела и прикусила язычок, отнюдь не желая обсуждать грешную жизнь своего арестованного дружка. Алекс деликатно отпихнул меня в сторону и погладил по плечу отвернувшуюся от нас свидетельницу, демонстративно дававшую понять, чтобы мы наконец оставили ее наедине со своим горем. Сняв шляпу, он начал со слов сочувствия, глубокая искренность в его голосе могла растопить любое сердце. Профессиональный оборотень, чтоб его! А самое обидное, что ведь действительно может узнать от нее что-то по-настоящему важное.

Я вернулась к коту, оставшемуся у дверей, но поняла, что и тут я лишняя. Его уже окружили ласково сюсюкающие женщины, каждая норовила схватить его на руки, потискать, помять, в крайнем случае, хоть чуточку погладить.

— Ка-а-кой большой пушистый ко-о-тик!

— А посмотрите, какая у него недовольная мордочка… Ой ты уси-пуси! Не бойся, маленький, тебя тут никто не обидит!

— Ах, девочки! Он еще и спинку выгибает, и коготки выпустил, и шипит… Ну просто душка!