Кровью! - Нэнси Коллинз Страница 43

Таксофон был на перекрестке Герреро и Двадцать пятой, напротив «Ремонта телевизоров», где в витрине стояли наполовину собранные или наполовину распотрошенные «Филкосы» и «Зениты». Черно-хромированную поверхность аппарата разрисовали, монетосборник выдрали, а на щель для монет наклеили желтую этикетку «не работает».

Соня осмотрелась. По той стороне улицы прогуливалась под руку пара молодых людей в летных черных куртках со шпицем на поводке. Сурового вида пожилой мужчина с кустистыми бровями входил в кафе. Где-то выла полицейская сирена, отдаваясь эхом в холмах.

Убедившись, что вокруг чисто, Соня лениво повернулась к аппарату и взяла трубку. Пластик был на ощупь тверд и холоден. Приложив наушник к уху, Соня небрежно нажала несколько кнопок. Сначала было каменное молчание, потом где-то на той стороне континента сняли трубку.

– Да? – Голос был низок, почти мелодичен.

– Я хотела бы поговорить с Мальфеисом.

Голос на том конце захлюпал:

– Ага, конечно. Как вас представить?

– Синяя Женщина.

– Соня, цыпленочек! Извини ты меня за того дурака. Племянника он обучает – ну что тут скажешь? Ладно, киска, что я могу для тебя сделать?

– Тебе уже надоело быть скейт-панком, Мэл?

– Ну, опять же – что тут скажешь? Я не меньше всякого другого люблю новации, но классика есть классика!

– Мэл, мне нужна помощь...

– Помощь?

– Понимаешь, Мэл, я тут оказалась между твоим кузеном и глубокой ямой. Влипла по-крупному! И мне нужна магия.

– Ли Лиджинг подойдет?

– Он всего лишь алхимик, Мэл! А мне нужны вещи посерьезнее.

– Тут, видишь ли, лапонька, я бы рад тебе помочь, но...

– Но что?

– Не знаю, что именно ты там натворила, конфетка, но акции Моргана летят вниз, как свинцовый груз в Марианскую впадину! И в Первой Иерархии есть много серьезных мальчиков, которых это не особо радует, если ты понимаешь, о чем я. И я тут сильно связан семейными делами, Соня. Я бы тебе даже не имел права сказать, который час, и уж тем более помогать тебе выигрывать.

– Мэл, черт тебя побери, ты же знаешь, что за мной не заржавеет! Могу достать тебе мозги Эда Гина – очищенные!А челюсть Менгеле – хочешь? Настоящую, не те фальшивки, что в Южной Америке выкопали. Брось дурака валять, Мэл! Я тебе мозги не парю.

– О'кей. Я тебе так скажу: ты была таким отличным клиентом, что я тебе помогу на этот раз. Но только на этот раз, capisce [3]? А то еще слух пройдет, что меня легко разжалобить.

– Спасибо, Мэл! Я твой должник.

– Больше, чем ты думаешь. Ладно, вот что ты сделай. К югу от Маркет-стрит есть бар под названием «Ящик теней». Иди туда и жди моего работника. Он там будет через час.

– А как он выглядит?

– Не беспокойся. Как увидишь, так узнаешь.

Только что миновала полночь, и в «Ящике теней» народ только разогревался.

Диск-жокей в неоновой будке выдавал грохочущую смесь евро-попа, ретро-диско и кислотной ностальгии. Солнечные прожектора с потолочных балок бросали длинные тени от танцующих на больнично-белые стены. Соня обратила внимание на стилизованные движения танцоров, резкие позы, как на показе мод, а еще – что танцующие больше заняты собственными тенями, нежели своими партнерами.

– Непарный танец, – буркнула она с отвращением.

Гусиное стадо стильно причесанных и раскрашенных будущих воротил бизнеса протиснулось мимо, оттолкнув Соню, которая порывалась побыстрее добраться до танцевального пола. Она мельком подумала, не обезножить ли кого-нибудь из них, но оставила эту мысль. Она сейчас не могла пойти на такой риск – привлекать к себе внимание.

Бары и ночные клубы всегда пробуждали в ней самое худшее. Соня думала, что какие-то мимолетные эмоции, порождаемые в таких местах, стимулируют Другую, возбуждают в ней жажду увечить. И даже сейчас под внешним спокойствием собственного "я" Соня ощущала молчаливое и зловещее присутствие Другой – как проплыв акулы, патрулирующей свою территорию. Мэл мог бы выбрать для встречи место и менее людное, но просителям выбирать не приходится.

Музыка становилась все быстрее и громче, тени на стенах дергались, как бирманские марионетки. Соня глянула на часы. Мэл говорил, что его связной придет в течение часа.

И она почувствовала это: острый, насыщенный адреналином прилив гнева и возбуждения, холодный и резкий, как неразбавленная водка из морозильника. Волосы зашевелились у нее на затылке.

Кто-то пришел по-настоящему разозленный.

Соня обернулась оглядеть интерьер клуба. За последние пятнадцать минут людей стало вдвое больше. «Ящик теней» превратился в сплошную стену молодых мужчин и женщин – танцующих, пьющих, болтающих, перекрикивая музыкальную завесу из колонок.

Соня сменила спектр, высматривая характерные ауры Притворщиков, но видела только сравнительно слабые ауры людей, измененные гормонами или наркотиками.

Ее стукнул второй порыв ненависти, и она ахнула, как в тисках мощного оргазма. Другая застонала от удовольствия, и Соня прикусила губу, надеясь, что боль и кровь отвлекут Другую достаточно надолго, чтобы Соня взяла себя (и ее) в руки.

Такие темные эмоции, как ненависть, – это для вампиров вроде обеда из семи блюд и приход такой силы, что крэк по сравнению с ним кажется детским аспирином. Волосы Сони затрещали от статического электричества, пока она переваривала заряд.

Надо отсюда выбираться. К гребаной матери этого хмыря от Мэла. Выбираться надо из этой селедочной бочки, набитой мешками с едой: Соня не питалась уже с тех пор, как поймала в Чайнатауне карманника, и сейчас ослабела, стала податливой внутреннему голосу Другой. Уходить надо, пока не стало по-настоящему плохо.

Соня оттолкнулась от стойки и плечом вперед стала пробиваться к выходу. Наткнулась на высокого парня с наполовину обритой головой и бриллиантом в левой ноздре. Парень покачнулся и пролил пиво себе на кожаные штаны.

– Ты, сука, глаза разуй!

Тип с проколотым носом схватил Соню за локоть. Она напряглась и зарычала. Рокот выходил из глубины грудной клетки, как у гигантской кошки. Пропирсованный поспешно отпустил руку.

Еще бы чуть-чуть, и...

Соня сделала глубокий прерывистый вдох и стала проталкиваться дальше сквозь кашу тел. Не успела она пройти и десяти футов, как ее снова схватили за плечо. Ненависть пролилась в нее такая чистая, как будто ткнули полным шприцем стопроцентного китайского товара.

Она не сопротивлялась, когда схвативший повернул ее лицом к себе.

Соня криво улыбнулась:

– Значит, эта сволочь меня подставила? Следующий раз я ему усы отрежу костями святых мучеников! Я бы сказала «будь он проклят», но это уже излишне.