Окончательная синхронизация - Сергей Шангин Страница 43

Мы немного передвинулись, устраиваясь, как лучники у бойниц, готовые выстрелить при первой возможности, но только в случае опасности быть раскрытыми. И хочется и колется и мама не велит. Грустно сознавать себя самым могучим оружием, и прятаться в норке, как серая мышка.

Мы сидели молча, ожидая решения судьбы. Я чувствовал некоторое неудобство в сознании, словно что-то осталось в нем незавершенное, недоделанное, требующее принятия решения. Покоя не давала мысль о медведице — живое существо как никак, а мы его… ты, Сеня, ты и никто другой, погнал на смерть. Держал за загривок и подсовывал мульку про опасность, чтобы спасти свою шкуру — сволочь ты, Сеня! Чем ты лучше тех, которые сейчас играют против тебя?

Образ медведицы неумолимо возвращался в мое сознание. Как наказание, напоминание, предупреждение? Не хочется верить в такое, пусть лучше ее синхронизация останется во мне последним подарком, наследием, памятью. Я осторожно прикоснулся к почти живому комочку медвежьей сущности, стараясь увидеть, как она жила в лесной жизни. Эва мысленно попросилась поучаствовать в моем путешествии. Я кивнул, приглашая ее, и тотчас же почувствовал серебристую рыбку, скользнувшую в моем сознании. Она не пряталась, не маскировалась, демонстрируя себя — не бойся, говорила рыбка, я своя, я Эва!

Образы, хранимые памятью медведицы, накатывались на мое сознание, порождая сильные запахи, звуки, ощущения. Никогда не думал, что мир можно воспринимать в таком виде. Каждая травка, каждый листочек имели свой оттенок запаха, не перемешиваясь и не теряясь среди других. Каждый звук разбирался на составляющие и подвергался моментальному анализу — пища, опасность, помеха. Мышцы отзывались на команды сознания моментально, вскидывая тяжелое тело в стремительном прыжке или сжимая его в тугую смертельную пружину. Морда погружалась в еще горячие внутренности добычи, зубы легко перекусывали и дробили кости.

Где-то там, за пределами нашего убежища были десантники, настороженные неожиданным нападением зверя и смертью своего товарища. Они осторожно крались между деревьями, стараясь двигаться бесшумно, сжимая смертельное кольцо, неумолимо приближаясь к нашему убежищу. Но в то же самое время я бродил по этим лесам, принюхиваясь и прислушиваясь, я медведь — хозяин леса. Не в обывательском смысле этого слова, не владелец его несметных сокровищ, трав, деревьев и плодов, но самый сильный и имеющий право прогнать любого желающего посягнуть на его право охотится на этой территории.

Хозяин, который не только имеет право поймать и съесть любого зазевавшегося своего подданного, но и охраняющий своих подопечных от нападения другого хищника. В природе своя справедливость и свои законы, которые нам людям кажутся жестокими, но которые намного гуманнее любой самой малой войны, развязанной людьми. Зверь убивает, чтобы удовлетворить голод, человек убивает, для удовлетворения своего честолюбия, жажды денег, власти, насилия.

Смутные образы, непонятные на первый взгляд, но все более оформляющиеся наплывали на мое сознание. Многоликое, многоглазое существо глядело, слушало, нюхало. Перед тысячами моих глаз пролетали стрекозы, шевелились травы и… шагали ботинки с высокой шнуровкой. Я чувствовал запах сгоревшего пороха от недавно стрелявшего оружия, слышал осторожные шаги людей, обученных бесшумному хождению по лесам. Вздрогнув от неожиданности, я оглянулся на Эву, которая, судя по ее растерянному взгляду, пребывала в таком же замешательстве.

— Что это? — мысленно прошептала она.

— Ты не догадываешься? — спросил я, с восхищением смакуя новые ощущения.

Мой богатый опыт быстро выдал разгадку обнаруженного нами феномена. Медведица была частью этого мира и ощущала его на ментальном уровне. Получив доступ к ее синхронизации, я… точнее мы стали частью этого лесного мирка. Вот уж воистину царский подарок.

То, что мы считали свойственным лишь единицам из человеческих существ, было свойственно каждому живому существу. Человек постепенно утратил способность чувствовать мысленную связь с другими существами, как потерял острое зрение, чуткий слух и возможность различать тысячи оттенков в самых слабых запахах.

— И… — Эва даже задохнулась от открывшихся перспектив, — … мы можем всем этим управлять?

— Боюсь, что можем!

— Отчего такой пессимизм?

— Мне до сих пор жалко ее, а в том, что сейчас промелькнуло в твоих мыслях, мы пускаем под нож еще несколько сотен беззащитных животин.

— Ты ошибаешься, мужчины все-таки грубы и прямолинейны. Раз уж начали с медведя, значит, дальше пойдут лоси и волки, так что ли?

— Ну не комариком же их пугать!

— А почему бы и нет? Ты не разглядел за своими медведями ма-а-а-хоньких существ, которые могут нам очень сильно помочь.

— Ты серьезно?

— Дальше некуда, смотри и включайся в помощь! — скомандовала она решительно.

От прежнего унылого ожидания не осталось и следа. Эва сосредоточилась, прикрыла глаза, настраиваясь на внешние образы, и вытянула руки вперед, странно шевеля пальцами.

— Может бубен подать? — съязвил я, по-прежнему не уверенный, что ее план поможет нам справиться с десантом, способным выживать в самых гадких условиях.

— Нужно будет, подашь бубен, — отрезала она, закусив губу от напряжения, — а пока хотя бы не мешай!

Делать нечего, понимать сейчас не самое главное, если есть возможность, нужно ее использовать и точка! Посмотрим, что творит моя милая Эва, что она собирается учинить своими нежными пальчиками.

За короткое время ей удалось создать у себя в сознании нечто вроде объемного видения, тысячи и тысячи глаз различных живых существ посылали ей свои образы в тех формах, как видели сами. Иногда интерпретация увиденного была довольна сложна — размытый образ в странном ореоле, но и он ценен. Сейчас все работают на нас. Шаг за шагом Эва сгоняет в тучу комаров и гнус, заставляя их почуять людей, тщательно опрысканных репеллентами и считающих себя неуязвимыми.

Вот один человек вздрогнул от укуса комара, но сдержался, не хлопнул себя по лбу, как это сделал бы на его месте обычный горожанин. Не приучены они дергаться от таких мелочей — пусть лучше комары всю кровь высосут и рожа распухнет от укусов, чем на твой звонкий шлепок прилетит маленькая свинцовая пулька. Тогда уж точно рожа не распухнет — нечему будет распухать и болеть.

На место первого прилетел второй, третий, закружила комариная стайка, спрятав внутри себя лицо человека. Тут уж никто не удержится — остановился, ослепленный и одуревший от неожиданной атаки, стер с лица комариную стаю, оставив кровавый след; огляделся с недоумением, быстро достал репеллент и намазал его густо, морщась от жгучего действия химиката на места укусов.

Но комарам его репеллент без интереса, их сейчас ничем не отпугнешь, потому как ведет их не инстинкт, а железная воля моей подруги Эвы. Закрутился солдатик, замахал руками, пытаясь отогнать назойливую мошкару, угодил сослепу под корягу и рухнул плашмя на землю, хрустя сухими палками на весь лес. А может, это мне так показалось, с учетом тысяч ушей, собранных в одно огромное ухо.