Минус ангел - Георгий Зотов Страница 43

Обоюдное молчание Дмитрия и Малинина означало, что они согласны.

– Так вот, в том-то и проблема, – торжествовал Калашников. – В момент убийства в этой комнате совершенно никого не было. Эстериан вовсе не сражался с невидимым противником… он сражался с самим собой.

Лица слушателей застыли, как у восковых фигур в музее. Калашников не спеша развернул серый лист, отксерокопированный в библиотеке.

– Спецом для вас, господа, – сказал он. – Это выдержка из «Медицинского вестника», номер за август. «Симптомы птичьего гриппа один в один напоминают знаменитую “испанку”. Этот гриппозный штамм, свирепствовавший в 1918 г. в США и Европе, при отсутствии простейших антибиотиков истребил 20 млн человек. “Испанка” убивала человека за рекордно короткое время – иногда заразившийся пассажир садился на первую станцию метро в Нью-Йорке, а на конечную приезжал уже труп. Штамм птичьего гриппа H5N1, обладающий всеми признаками “испанки”, на деле много хуже ее, ибо склонен мутировать. К исходу двадцати четырех часов после заражения человек находится при смерти: температура тела больного поднимается до 41,5 градуса, что обеспечивает начало сильнейшего бреда и красочных галлюцинаций».

Калашников закончил читать и победно взглянул на Дмитрия с Малининым.

Те с трудом удерживались на ногах, медленно осознавая услышанное.

– Ничего себе, – присвистнул царевич. – Так, оказывается, это все глюки?

– Именно, мой юный друг, – сказал Калашников, протягивая Дмитрию отксерокопированный листок. – Странное поведение перед смертью и непонятные фразы погибших были вызваны их горячечным бредом – они находились в агонии. Мы не знаем, кто являлся им в галлюцинациях в этот момент, но видения явно были ужасными – достаточно взглянуть на лицо Эстериана. Так что к ним никто не проникал – их отравили дистанционно.

– Потрясающе, – выдохнул царевич. – Можно автограф? Вы гений.

На Малинина он больше не обращал никакого внимания.

– Легко быть гением при отсутствии конкуренции, – поломался Калашников, хотя искренний восторг ребенка был ему приятен. – Жалко, что эту запись мы получили только сейчас – это сняло бы многие ранние вопросы. Теперь, если не возражаете, я хотел бы осмотреть виллу – мне желательно понять, где именно ангелы заразились вирусом. Возможно, ловушки были расставлены заранее, еще до появления камер наблюдения. Пока я тут копошусь, у меня просьба: на пару с моим заместителем опросите соседей – не приплывали ли с неделю назад на остров чужаки. Как только мы закончим, поедем в архив вместе с Габриэлем – изучать секретные досье пропавших ангелов…

Откозыряв, Малинин вместе с царевичем вышли во двор и направились в сторону хижины садовников. Калашников, сразу забыв про свое обещание осматривать дом, проигнорировал спальню и гостиную, но почему-то обратил пристальное внимание на веранду из розового дерева, с той стороны, где она выходила к пляжу и пальмовой роще. Резво пробежавшись до одной из самых высоких пальм, возвышавшейся своей кроной над всеми остальными, он вернулся обратно, точными шагами измерив расстояние от этой пальмы до пляжной виллы, – оказалось примерно сто метров. Запрокинув голову, он, прикрывая глаза рукой от блещущего солнца, долго рассматривал стройный пальмовый ствол и особенно пышную верхушку с огромными зубчатыми листьями.

Вернувшись к веранде, Калашников спустился к бассейну и осторожно набрал воды в заранее приготовленную крохотную бутылочку. Спрятав емкость во внутренний карман, где уже лежало пять подобных бутылочек, Алексей вернулся в комнату. Ну что ж, он без лишних свидетелей сделал, что хотел. Теперь остается дождаться, когда вернутся Малинин с царевичем. А пока можно полистать книгу – любопытство, признаться, просто терзает.

Расстегнув застежки, он развернул тяжелый фолиант. Крутясь в воздухе, на пол спланировала выпавшая из книги бумажка. Он лениво поднял ее, развернул – и в тот же момент его словно ударило электрическим током: строчки зашевелились, расплываясь.

Он шевелил одеревеневшими губами, читая.

Один раз. Потом второй. Ошибки быть не могло.

Это был почерк Алевтины.