Маги и мошенники - Елена Долгова Страница 43

– А ты, до чего же ты пошл и традиционен, инквизитор! У тебя напрочь отсутствует воображение. Кстати… Ты еще не забыл Бруно? Тебе привет от мертвого близнеца. Ты ведь убил собственного брата, не правда ли, праведный Людвиг? На твоей шкуре не чешется каинова печать?

Фон Фирхоф слышал, как охнул, не сдержавшись, насмерть перепуганный Адальберт.

– Ты опять врешь, демон. Мой брат умер, потому что верил таким, как ты. От него мало что осталось под конец, едва ли можно было назвать это человеком, но я еще поквитаюсь за Бруно с адом.

Демон в образе девушки неистово захохотал, запрокинул голову, демонстрируя ямочку под подбородком и пародийно преувеличенную грудь.

– Ух, боюсь! Ух, напугал! Ух, святой Людвиг сокрушает ад! Лучше расскажи своему истекающему страхом приятелю, на каких делишках ты потерял свой магический талант.

– При каких бы ни потерял, ты и твой Маальфас ничем не разжились от этого.

– Он хамит, – печально заявил демон, обращаясь к Адальберту, – твой друг мне хамит. Впрочем, чего еще можно ожидать от денунцианта инквизиции?

– Он говорит правду, Ренгер?!

– Сейчас его зовут фон Фирхоф. Когда-то его звали Людвиг д’Ороско. Ко всему прочему, он такой же Ренгер, как я – праведный и целомудренный монах-девственник, – ехидно добавил бес.

Людвиг отступил на шаг, светя огарком и встал так, чтобы одновременно видеть и беса, и Адальберта. Поддельная девушка вильнула бедром и призывно подмигнула. Хронист молча переживал шок, игра света и теней придавала его простодушному лицу трагическое выражение – глазницы словно провалились, щеки запали, спутанные волосы упали на лоб.

– Ты сказал, все, что хотел, Клистерет. А раз так – убирайся. Я мог бы еще раз прочитать формулу экзорцизма, но для твоего ничтожества хватит и одного раза.

Демон нехотя встал, бесстыдно потянулся девичьим телом.

– Ладно, я пойду, братец нашего славного Бруно. Там, в аду, я передам твоему близнецу привет.

Красавица безобразно раздулась, конечности ее истончились, голова сплющилась, рот разъехался до ушей, кисти и ступни ног приобрели сходство с лягушачьими лапами. Жаба церемонно откланялась и на задних ногах побрела к выходу.

На пороге бес оглянулся и показал длинный язык:

– А с тобою, Вольф Россенхель, мы еще встретимся.

Дверь с шумом захлопнулась, запоздало взвилось и опало облако серного дыма. Людвиг и Адальберт закашлялись, отплевывая вонючую горечь и вытирая глаза.

– Он сказал правду?

– И да, и нет, друг Россенхель. Я, действительно, служил некогда в инквизиции, фон Фирхоф – мое прежнее имя, которым я пользуюсь наряду с новым.

– Кто вас заставлял пускаться на такие ухищрения?

– Это мода. Не исключаю, что вы тоже не Вольф, – отпарировал советник императора. («Будь проклят выдавший меня болтливый бес-рогоносец!»).

Адальберт Россенхель понурился.

– Пропади пропадом моя пьяная доверчивость! Ну и как я могу вам теперь верить?! Стоит теперь выбраться из Толоссы, и вы донесете на меня Трибуналу. Тем более, теперь я должен попасть в форт. Если следовать закону жанра, я обязан попытаться вас убить, но не надеюсь справиться с этим делом, да и не убийца я по натуре. Как мы теперь устроим наши дела, Фирхоф-Ренгер?

– Не преувеличивайте препятствий, любезный Вольф. Я, как вам уже сказал, давно оставил инквизиторскую практику. Если я бывший инквизитор, тем лучше для вас, следовательно, я не стану выдавать вас еретикам-бретонистам ни при каких обстоятельствах. В конце концов, я и сам не прочь отсидеться за толстыми стенами форта…

Адальберт опустился на корточки, прислонился спиной к бочке и задумался, вид у него был самый что ни на есть печальный. В эту минуту Людвигу стало жаль обманутого Хрониста.

– Пропади пропадом этот болтливый охотничий бес. Вам не следовало пускать себе кровь…

– Печалью делу не поможешь. Так вы не выдадите меня инквизиции?

– Конечно, не выдам.

– Поклянитесь.

Фон Фирхоф заколебался, но это минутное колебание никак не отразилось ни в его холодно-спокойных глазах, ни на лице. Советник императора прикоснулся священному символу на груди.

– Клянусь Богом и участью посмертной, что не выдам Священному Трибуналу Вольфа Адальберта Россенхеля.

Хронист кивнул.

– Ладно. Спасибо вам. Что будем делать теперь?

– Придется воспользоваться вашей магией – всего один раз. Сейчас мы выберемся из подвала, найдем пергамент, вы приложите немного усилий – и мы за стенами форта. А там посмотрим.

– Отлично. Уходим отсюда, я ненавижу запах серы.

Они покинули подвал и выбрались под ясное солнце раннего летнего утра. Завал в конце переулка оказался разобранным, быть может, это сделали бретонисты, но сейчас безопасный тупик пустовал, журчала в сточной канаве мутная вода, обитатели окрестных домов попрятались.

– Нужно отыскать кира Антисфена.

Чистые лучи рассвета прогнали ночных призраков, от лукавого Клистерета не осталось следа, казалось, ласковый покой обнял мятежный город. Людвиг знал, что впечатление это обманчиво – хотя насыпь разрушена и пролив отделяет восставшую Толоссу от готовых к бою войск императора, очень скоро камень мостовой может окраситься кровью. Пока же город словно бы дремал, пользуясь последними днями и часами относительного мира.

Так Адальберт Хронист и Людвиг фон Фирхоф вместе отправились на поиски ученого румийца…