Королевский маскарад - Оксана Демченко Страница 43

Эрхою, случись беда, звать на помощь некого: старый князь поссорился со всем светом, в этом гном безусловно прав. Молодому его сыну полгода назад достался венец, который и властью-то можно назвать лишь условно. Границы защищать некому, подати собирать – уже почти не с кого и не с чего. А рядом Империя, снова удивительно участливая, готовая оказать поддержку по первой просьбе, даже по едва обозначенному намеку на просьбу… Добрые жители большой и сильной страны пошли дальше: сами предложили поддержку слабому соседу. Говорят, молодой князь от помощи отказался. Да и жену на западе не ищет. Самое время такого припугнуть.

Зрелище пармареты, колдовским путем возникающей посреди княжеского двора, живо представилось Лильору. Леснии гномы поверят, что бы ни произошло. Даже если чертежи парматяга найдутся в любимом сундуке князя Добра, да еще и перерисованные его рукой. Но кто поверит Эрхою?

Дядюшка императора пожелал расширить земли своей страны. Если за кражей стоит именно он, то секреты гномов не особенно важны в этой игре. Куда ценнее земли и влияние.

Лильор кивнул и окончательно раздумал идти к поляне. Там пармареты уже нет. Бдительный Грудр смотрел на принца с подозрением.

– Вся ваша семья такова, – буркнул знахарь. – Помолчите и сделаете по-своему, не советуясь. Обычно получается неплохо, но ведь и совесть надо иметь! У гномов тоже есть эти… нервы.

– Были бы – вы бы не запамятовали, как они называются, – усмехнулся Лильор. – Хотя правда – есть. Я как раз опасаюсь того, что способен натворить ваш гнев. Он подобен горному обвалу – жертв не избирает, бьет всех, кого застал в опасном месте.

– Да не зашибем, – хищно прищурился гном. – Только скажи: кого нам особо следует беречь-то?

– Я пока пойду в Рэнию, через город Старый мох, – предположил Лильор. – А там разберусь.

Гном довольно кивнул. Нет сомнений: завтра же пара-тройка подгорных мастеров, живущих близ границы Рэнии, получит указание приглядывать за принцем, едва он войдет в город. Пусть ждут.

Жильвэ спрятал улыбку за зевком и предложил всем устраиваться на отдых. Пока гном грел свое любимое пиво, эльфы успели переговорить. У следопытов есть язык жестов, неприметный для тех, кто его не изучал. Лильор показал, что идет в Эрхой, и просил дать знать наместнику Жависэлю и отвлечь гномов от этого направления. Жильвэ пообещал. Отложил в сторонку припас на три дня и мешочек с золотом леснийской чеканки, не вызывающим удивления во всех странах севернее Бильсы – даже в Рэнии.

Утром, когда проснулся рыжий Грудр, принца эльфов уже не было у остывшего кострища. Лильор бежал на запад, в Эрхой.

От места ночевки всего-то шестьдесят верст по прямой до новейшей четырехрядной гномьей Дороги, проложенной вдоль самой границы Эрхоя, словно в насмешку. Правда, устроили «шутку» над собой сами эрхойские князья, отказавшись сорок восемь лет назад подписать договор с гномами и внести долю в оплату стройки. Надо отметить, что нелюбимая в Эрхое ведьма Сэльви уговорила старого короля Рртыха взять с бедной страны самую малую возможную сумму, и даже не всю сразу. Но и это предложение, возмутившее своей дешевизной соседнюю Рэнию, было отвергнуто.

Дорогу в Эрхое с досады назвали «проклятием гномов». Особенно тяжким теперь, когда она уже готова от самой леснийской столицы и до села в степях Рэнии, именуемого в честь давней истории Добрый след. Так эльфы зовут тропы, выбранные однажды для странствия, ставшего удачным началом большого дела. По таким следам они ходят потом веками, не меняя привычки. И теперь, как в первый поход, непременно останавливаются на отдых в гостеприимном селе, путешествуя на юг, к Кругу мудрых, и обратно.

Село помнит, что основателем традиции стал мастер Кэльвиль, спасший жителей две с лишним сотни лет назад от черного колдовства. Мудрый староста далекого, по меркам людей, прошлого оценил пользу дружбы с вечными, несущей здоровье жителям, хорошие урожаи землям и избавление от излишних притеснений – даже со стороны своего же «родного» короля. Теперь потомки старосты гордятся титулом баронов, а Добрый след вырос до размеров уютного городка с обширными и богатыми усадьбами вокруг. Дорогу бароны восприняли с интересом, но попросили провести чуть в стороне от города: эльфы, привыкшие гостить в замке, не любят излишней сутолоки торговых трактов.

До южного моря Дороге гномов вытягиваться еще долгих двадцать лет. Но уже теперь она не пуста. И жители нищего княжества хмуро смотрят на гномьи трактиры вдоль обжитого пути, считают лавки леснийцев, выбравшихся с товаром к самой границе Рэнии, с мрачным любопытством приглядываются к нездешним одеждам жителей Бильсы, спешащих мимо запустелых полей, готовых проехать любое расстояние ради поиска свежей крови для улучшения породы коней, обожествленных в их родной земле.

Лильор выбрался к дороге в середине дня. Порылся в карманах, выкатил на ладонь три перстня с давно созданными для жизни вне долины человеческими личинами. Удобными, сработанными основательно, способными выдержать проверку любого дотошного мага. Принц огорченно вздохнул. Он жил в городах людей, но всегда выбирал приятные образцы внешности.

Состоятельный купец – вот он, красное золото с гномьим рубином. Это житель южной Рэнии, темноволосый и кареглазый, лет тридцати пяти на вид. «Красавчик», – насмешливо звала первую личину Кошка Ли. А вот второе кольцо – светлое золото с сапфиром: маркиз из Ронига, именуемый несносной сестрой «гадкий мальчишка». Синеглазый, темноволосый, изящный, с тонкими чертами капризного породистого лица. Третий перстень широк и украшен на гномий манер. Он – северянин, создан по образу одного из княжичей Леснии. Друга, жившего лет сто назад. Ему в год создания кольца было всего девятнадцать, но уже видно – славный вырос воин, а еще он имеет фамильные, запоминающиеся особенности походки и внешности…

Никуда все перечисленное не годится! Лильор досадливо тряхнул головой и спрятал кольца. Как можно явиться в личине богатого и знатного чужака в нищую страну, живущую закрыто и накопившую немало предрассудков и обид? Как такому приметному прятаться от неизбежной гномьей слежки, от имперского присмотра? Хуже того, кого и о чем можно спросить презрительным тоном высокородного маркиза? Только одна идиотская мысль крутится в голове: «Где тут у вас живет прекрасная принцесса?..» Н-да, вот уж чего даром не надо.

Хотя… испытание невест, ну конечно! Лильор рассмеялся, вспомнив про четвертое кольцо. Подходящее! Выглядит оно простой серебряной полоской с чеканным украшением убогой деревенской работы. И личину хранит памятную: того самого сапожника из Ронига, которого выбрала сестра, желая расстроить брак Лильора. Это бывший пьяница, нищий из предместий столицы Ронига. Темно-русый то ли от рождения, то ли из-за ранней седины, с длинноватым лицом, на котором залегли складки уныния, с мутными водянисто-серыми глазами, полными боли и раскаяния, но по привычке дотошно обшаривающими любой стол в поисках проклятой бутыли. Сколько ему было? Сорок три, кажется. Тоже очень удачно. Еще не стар, чтобы идти так далеко, но и не мальчишка, которому старшие на расспросы и рассказывать ничего не пожелают.