Три сердца и три льва - Пол Андерсон Страница 43

Хольгер кашлянул.

— Ладно, — сказал он. — Извини. Веди нас.

Хуги улыбнулся.

— Я всегда говорил, что ты не дурак.

Он нырнул в туннель. Остальные потянулись за ним.

Вскоре туннель стал забирать вверх. Хольгер не произнес ни слова, когда Хуги прошел мимо нескольких боковых пещер, даже не удостоив их взглядом. Однако вскоре они опять оказались перед такой же тройной развилкой, и карлик заколебался.

Проделав те же, что и в первый раз, манипуляции, он озабоченно заявил:

— Все о том говорит, что можем мы идти только средним путем, — только и смрад оттуда самый сильный несется.

— Как тебе удается уловить эту разницу? — с брезгливой гримасой спросил Карау.

— Видно, там его логово, — шепнула Алианора. Лошадь Карау фыркнула. В каменном мешке это прозвучало как выстрел. — Нет ли другой дороги в обход?

— Может, и есть, — неуверенно ответил Хуги. — Только искать ее времени много уйдет.

— А нам надо торопиться, — добавил Хольгер.

— Зачем? — спросил Карау.

— Есть причины, — ответил Хольгер. — Сейчас просто поверь мне на слово, ладно?

Сарацин, конечно, заслуживал полного доверия, но здесь было не место для долгих рассказов. Хольгер уже не сомневался в том, что меч Кортана имел фундаментальное для этого мира значение. Если бы дело касалось пустяка, враги не клали бы столько сил на то, чтобы воспрепятствовать ему.

Моргана без всякого труда могла добраться до церкви гораздо раньше него. Однако ей было не под силу перенести меч куда-то в другое место. Наверно, он был слишком тяжел для нее, а ее чары не действовали на столь священный предмет. Она могла прибегнуть к помощи других людей, как она это и сделала, когда похитила меч, но дикари испытывали ужас перед заклятой церковью и ни за что не осмелились бы приблизиться к ней, даже получив приказ от Королевы фей. А личные воины Морганы были заняты подготовкой войны с Империей в других странах мира.

Другое дело, если бы у нее было время. Она успела бы вызвать кого-то или… что более вероятно… бросила бы против Хольгера Мощь, против которой он был бы бессилен. До сего времени ему везло больше, чем он того заслуживал. Но он отдавал себе отчет в том, что из лап самых сильных ее союзников он бы, конечно, не выбрался. Только святой мог бы совладать с силами Тьмы, а до святости ему было ох как далеко.

Поэтому он должен был спешить.

Карау помолчал и сказал:

— Как пожелаешь, друг.

Хуги пожал плечами и двинулся вперед. Туннель, изгибаясь, пошел вверх, потом — вниз и снова вверх, ход отчаянно петлял, и становился то шире, то уже. Их осторожные шаги гремели, как колокол: «Мы здесь, тролль, мы здесь, тролль!»

Коридор стал таким узким, что они едва протискивались между каменными стенами. Впереди шел Хуги, за ним — Хольгер, потом — царил непроницаемый мрак, подкрашенный красным огнем факела. За спиной Хольгера Карау тихо сказал:

— Тягчайшим грехом ляжет на меня то, что позволил я такой прекрасной деве оказаться в этом зловещем месте. Бог мне этого не простит.

— Но я прощу, — отозвалась Алианора.

Сарацин засмеялся.

— О! Этого достаточно! И правда, моя госпожа, зачем нужны солнце или звезды, или луна, если рядом находишься ты?

— Прошу тебя, молчи. Мы слишком шумим.

— Что ж, я буду восклицать мысленно. Я буду славить красоту, прелесть, нежность и доброту, славить Алианору!

— О Карау…

Хольгер до боли закусил губу.

— Тихо там, сзади, — прошипел Хуги. — К самому логову приближаемся.

Лаз оборвался. Они очутились в огромном зале, таком огромном, что его потолок и противоположная сторона терялись во тьме. Пол устилал толстый слой веток, листвы, полусгнившей соломы и костей.

Над всем этим витал сладковатый запах смерти.

— Теперь тихо! — приказал Хуги. — Мне тут не нравится. Мы должны пройти это место тихо, на цыпочках. Выход, наверное, с той стороны.

Мусор трещал под ногами. Хольгер, спотыкаясь, брел по рыхлому ковру. Он ушиб ногу о пень. Ветка царапнула его щеку, метя в глаза. Под подошвами рассыпался человеческий позвоночник с остатками ребер. Лошади проваливались и негодующе фыркали.

Факел ярко вспыхнул. И в этот самый миг Хольгер всей кожей почувствовал ледяное дуновение.

— Мы не так далеко от выхода, — прошептал Хуги и вскрикнул: — Ай!

— Ай… — ответило эхо. — А-а-й… Из-под кучи сухой листвы выбирался тролль. Алианора взвизгнула. Хольгер успел подумать, что впервые услышал в ее голосе настоящий страх.

— Боже, храни нас! — пробормотал Карау.

Хуги согнулся и зарычал. Хольгер уронил меч, наклонился, поднял его и вновь уронил: ладони стали скользкими от пота.

Тролль, волоча ноги, брел к ним. Он был ростом метра два с половиной, если не больше: он сильно сутулился, его руки свисали до земли. Безволосая зеленая кожа висела складками, как будто была ему велика. Узкая трещина рта, висящий, как хобот, нос, черные дыры глаз.

— Хо-о-о!.. — Тролль улыбнулся улыбкой идиота и протянул руки к Карау. Тот вскрикнул и ударил саблей. Из раны вырвался дым. Но дебильная усмешка не покинула лица тролля. Он потянулся к сарацину другой рукой. Хольгер поднял меч и бросился в атаку.

Тролль размахнулся и ударил. Удар пришелся по щиту, он треснул, а датчанин полетел в груду сухой листвы. Несколько секунд он лежал без движения, переводя дыхание. Лошадь Карау обезумела от ужаса и с диким ржанием стояла на задних ногах. Алианора повисла на ней. Он увидел это прежде, чем вскочил на ноги. Потом он перевел взгляд на Карау.

Сарацин буквально танцевал на груде веток, служивших троллю постелью. Каким-то невероятным образом он умудрялся сохранять равновесие, и при этом его сабля не знала отдыха. Он нырял, отскакивал, уклонялся от неуклюжих ударов чудовища. Свистела сталь, и улыбка сверкала на темном лице. Каждый его удар оставлял на теле тролля ужасную рану. Но тролль только хрюкал в ответ. Карау целил по правой руке повыше запястья. В конце концов ему удалось отсечь кисть.

Он радостно рассмеялся.

— Одна есть! Посвети нам немного, Хуги!

Карлик воткнул факел в какую-то рогатку и бросился на помощь Алианоре. Папиллон кружил вокруг, выжидая удобный для нападения момент.

И он дождался. Тролль замахнулся на Карау левой рукой, и жеребец напал на него сзади. Копыта ударили в широкую спину, как в бубен. Тролль упал ничком, а Папиллон, не теряя времени, поднялся во весь свой устрашающий рост и обрушился вниз.

Череп тролля разлетелся вдребезги.