Одержимый. Рыцарь Империи - Андрей Буревой Страница 43

Древесина под моим весом хрустнула, и Дэннис остался с одним ножом против всего жестокого мира. Который так безжалостен к беззащитным, окутанным манящим запахом страха и крови людишкам…

* * *

В ту ночь я не делал большого привала. Отошел немного от стоянки Ленно, подкрепился его припасами и потопал дальше. Да так и шел до самого следующего вечера, делая лишь краткие остановки, чтобы перекусить и чуточку стихиальной энергии потребить.

Не знаю, что меня гнало вперед, не давая покоя: то ли горечь от осознания неистребимой подлости отдельно взятых личностей, готовых предать за жалкий медяк, то ли желание поскорей добраться до заводил, устроивших эту подставу, дабы поквитаться с ними. Факт в том, что за эти полтора дня я, считай, три дневных перехода сделал… И оставалось мне до Римхола всего ничего.

Если бы еще на следующий день не повалил снег и я не заплутал… Точно через двое суток был бы в городе. А так пришлось идти наобум, придерживаясь лишь полагаемого верным направления.

Увы, это оказалось лишь началом моих бед. По мере приближения к равнине становилось все теплее. Я наконец перестал походить на снеговика, в коего почти превратился за время непрекращающейся метели… вместо этого став гротескной ледяной скульптурой. А когда пронзительный ветер с мокрым снегом сменился настоящим ледяным дождем, я уж не знаю, на кого стал похож…

В своем превосходном теплом плаще я к тому времени полностью разочаровался. Нельзя его таскать в такое ненастье. Ибо становится он совершенно неподъемным – тяжелее полного латного доспеха. Я бы, наверное, в конце концов не выдержал и бросил его, если бы не четкое осознание того, что без плаща будет еще хуже. Моя пластинчато-сегментная броня превосходно защищает от когтей и клыков разной нежити, но не от дождя.

Последние мили перед закатом я проделал, кляня всех на свете. Угрюмого и его шайку, братьев Хайнс, Дэнниса Ленно, всех сумеречных драконов скопом, ну и, конечно, беса. Измаялся – страсть. Даже поглощения стихиальной энергии не особо помогали.

Хорошо еще ума хватило перейти в сумерках на обычное зрение, благодаря чему удалось приметить отблески света чуть впереди и много левее направления моего движения.

Какое-то жилье… А там тепло… И еды полно…

Резко ускорившись, я сменил маршрут и направился к близлежащему поселению. А в том, что это не одиночный костер каких-нибудь охотников, у меня не было никаких сомнений – слишком уж много отблесков видно на значительном расстоянии друг от друга.

Так и оказалось. Я вышел к небольшой деревеньке. Вернее, к высоченному тыну, окружающему ее. Пришлось еще топать вдоль ограды в поисках ворот под и не думающим униматься ледяным ливнем.

Ворота были под стать тыну – здоровенные и высоченные. А сбоку от них – крытая дранкой вышка с большой масляной лампой, раскачивающейся на ветру. И никого живого…

– Эй! – заорал я, постучав по воротам кулаком. – Люди! – И еще раз: – Люди!

Ошибочка вышла. Вышка, оказывается, была не пустой. Просто от ветра за ее дощатой оградой-парапетом прятались двое взрослых парней. А когда я во второй раз крикнул да по воротам с силой бухнул ногой… Так сразу и повысовывались.

– Ты хто? – не сумев толком разглядеть меня, стоящего в тени ворот, задал откровенно глупый вопрос один из парней с вытянутым рябым лицом.

– Не видите, что ли, – Темный Ангел! Собственной персоной спустившийся к вам сегодня с гор, дабы сеять ужас и древнее зло! – не нашел я ничего лучше, кроме как зло брякнуть в ответ.

На миг на вышке воцарилось ошеломленное молчание. А затем рябой растерянно вопросил:

– Хто?..

– Путник, блин, голодный, холодный и уставший, кто же еще! – не выдержав, рявкнул я и язвительно осведомился: – Или вы кого-то другого ожидали увидеть у ворот в такую непогоду? Открывайте уже наконец ворота, пока я их не вынес к демонам! – нетерпеливо потребовал я.

– Сейчас… Сейчас откроем… – почесав в затылке и переглянувшись с товарищем, пообещал один из сторожей селения.

Ждать мне пришлось довольно долго. Настолько долго, что, не вытерпев, я вновь начал орать и колотить ногой по воротам. Такое ощущение, что эти двое слезли с вышки и отправились по домам спать. Исчезли – и с концами.

Когда за воротами все-таки зашебуршились, я был уже злой как собака на весь белый свет. Люди, поди, сейчас в местном трактире сидят, греются у камина с кружкой пива или кубком вина в руках, а я тут торчи за оградой, мокни, как бездомный пес…

Помимо рябого и его дружка за воротами обнаружились еще двое мужиков возрастом постарше. Да с четырьмя волками какими-то, как мне показалось в первый миг, на поводках.

– Входи уж… Темный Ангел… – усмехнувшись, проворчал один из старших, когда собаки не проявили никакого интереса ко мне, разве что поворчали малость для порядка. Не учуяли, получается, во мне нежить или нелюдь какую. На тех-то они иначе реагируют. Чем небогатые селяне и пользуются, обходясь без всяких там анархов и прочих дорогих магических вещиц, определяющих темных тварей.

– Спасибо, – буркнул я, шагнув вперед, и отрывисто спросил: – Трактир?.. Или постоялый двор?.. Где остановиться?.. Заплатить у меня есть чем.

– Нет, ничего такого у нас нет, – покачал головой пригласивший меня за ограду мужик.

– Да у моих можешь остановиться, – встрял рябой парнишка. – Моя комната все одно всю ночь будет свободна, а поутру я найду где притулиться.

– А где, говоришь, твой дом? – немедленно поинтересовался я.

– Да вот он, – махнул тот рукой, указывая на третье подворье от ворот. – Рядом совсем.

– О, и правда недалеко, – согласился я и не мешкая устремился к этому дому. А то жрать так хочется, что просто удержу нет. Припасы ведь еще позавчера все вышли. А дорога была такой трудной…

Договориться о постое с вышедшим из дому рыжебородым мужиком не составило труда. Один серебряный ролдо перекочевал из моего кошеля в мозолистую ладонь хозяина, и приняли меня со всем радушием. Даже баньку истопили, чтобы я мог стужу зимнюю из себя веничком выбить. Но главное, стол накрыли прямо-таки пиршественный. Поняли, наверное, по моим голодным глазам, что накормить меня нужно от души. Ибо иначе быть беде…

Два дня я в этом гостеприимном доме провел, отъедаясь и отсыпаясь после нелегкого похода. А на третий, когда прекратился дождь, сговорился с рыжебородым Стумом, что за еще одну серебряную монету тот меня в Римхол на телеге отвезет. Ну никакого нет желания двадцать миль, на которые я промахнулся в пути, до города брести. Лошади проще – у нее четыре ноги.

Уже час спустя я похвалил себя за предусмотрительность. Ибо уводящая с хутора дорога после трех суток дождя превратилась в эпичное нечто. Даже молодой откормленной кобылке Стума приходилось нелегко. А я, да с такой немалой ношей за спиной, просто сдох бы, наверное, бредя по эдакой грязище и с чавканьем проваливаясь в нее чуть ли не по колено.