Невыносимая мисс Пэг - Ксения Мирошник Страница 43

– Но подвернулось это убийство, и необходимость в натиске с разных сторон сама собой отпала, – пробормотала я.

– Именно, – подытожил Амеди, погасив окурок. – Если Арман не оправдает себя в ближайшее время, его отец, который сейчас с пеной у рта доказывает, что все это провокация и саботаж, потеряет все.

Я тоже поднялась, обдумывая слова друга, запахнула плотнее халат на груди и вышла на балкон, цепляясь пальцами за тонкую ткань. Утро выдалось свежим, немного прохладным, но это было именно то, что мне нужно. Эта прохлада помогала приходить в себя и переключаться на темы, никак не связанные с магией, о которой даже думать страшно.

– У меня такое чувство, – произнесла я, когда услышала шаги Амеди, – что убийство – это лишь чудовищное совпадение. Я осознаю, что, когда на кон поставлены такие огромные деньги и такая власть, любые методы идут в ход. Даже угроза семье редактора главной газеты страны и, по сути, принесение в жертву рядовой журналистки. Я способна допустить, что в погоне за всеми этими патентами и грантами даже тот самый Корро мог убить девушку, чья жизнь ничего не стоит. Или не убивать сам, но поручить кому-нибудь.

– Но?.. – спросил мой друг.

– Но мне кажется… я чувствую, что нападки на Дювалей через газету и убийство Кароль никак не связаны. Есть в ее смерти… не знаю, не могу объяснить… что-то большее…

Мне хотелось сказать «что-то мистическое», но я прикусила язык. Моя жизнь разом перевернулась с ног на голову, а Амеди и так рисковал многим, копаясь в этом деле, я не хотела путать его мысли тем, в чем сама не до конца разобралась.

– Ты уверена в том, что делаешь, Долли? – тихо спросил меня Амеди, и я повернулась к нему. – Уверена, что человек, которого ты подпустила так близко, не причастен к смерти этой девушки?

Я смутилась под его взглядом, впервые чувствуя тень вины за ночь, которую провела с Арманом. Сейчас, стоя на этом балконе и глядя в глаза Амеди, я четко понимала, что между нами больше никогда уже ничего не будет. Даже сейчас, в ворохе всех этих страхов, подозрений, загадок и прочего мое сердце стремилось к мужчине, который заставлял его биться чаще или замирать от восторга.

Внезапно тело окатила ледяная волна, а потом на смену ей пришел жар. А вдруг все мои чувства – это лишь воздействие магии Армана? Я же понятия не имела, способен ли он на подобное? Да и, вообще, на что он способен. На мгновение стало не по себе, но я тряхнула головой, не желая верить в собственные бредни. Зачем Арману околдовывать меня? Ради секса? Не думаю, что у него хоть когда-нибудь возникали с этим проблемы. Ради чего еще ему влиять на мои чувства и привязанности?

– Уверена, – ответила я, хотя уже не ощущала той самой уверенности, о которой говорила. Своих подозрений озвучивать не стала, чтобы не вызывать лишнего беспокойства у Амеди.

Глядя на него, мне казалось, что мой бывший любовник уже все знал или, по крайней мере, догадывался. Он был умным человеком, опытным и благоразумным. Сейчас Амеди уже понимал, что наши прежние отношения закончились. Понимал и принимал. Внутри что-то дрогнуло, и я испытала чувство, похожее на сожаление, но отказ от близких отношений с ним не причинил мне боли. Я знала, что он не уйдет из моей жизни окончательно, и он тоже это знал.

Серые глаза излучали тепло и легкое беспокойство, я не удержалась и шагнула ближе к мужчине, чтобы утонуть в крепких объятиях.

– Чем еще я могу помочь, Долли? – обжигая макушку горячим дыханием, спросил Амеди.

Не отрываясь от груди друга, я пробормотала:

– Ты можешь найти все о Дювалях? Откуда они приехали в Париж? Есть ли какие-то странные истории, связанные с ними? Может, что-то из прошлого?

– Эх ты, – усмехнулся Амеди и немного отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо. – Ты полагаешь, мсье Корро, которому жизненно необходима подобная информация, не обнаружил ничего провокационного, а я смогу? Я, конечно, благодарен за такую веру в мои силы, но…

– Прошу, Амеди, хотя бы попробуй, – взмолилась я. – Этот Корро может быть большой шишкой и любой степени важности фигурой, но ни у кого в нашем городе нет столько глаз и ушей на улицах, как у тебя. Газеты и статьи можно уничтожить, друзей и знакомых заставить замолчать, но мало кто обращает внимание на простых людей, которые привыкли все подмечать. Возможно, звучит абсурдно, но можно же попробовать? Вдруг сейчас из-за этой треклятой статьи всплывет какая-то информация, кто-то что-то вспомнит, уронит неосторожное слово. Ниточка и потянется. Ты найди мне эту ниточку, а я потяну за нее сама. Мне терять нечего.

Я не могла не зацепиться за слова Жаклин о прошлом ее семьи, хоть и временами все еще думала, что они мне просто приснились.

– Но умоляю тебя не рисковать! – добавила я к своим словам. – У тебя потрясающее чутье и огромный опыт в таких делах. Прошу, если почувствуешь, что пахнет жареным, что твои расспросы или даже взгляды не в ту сторону кого-то насторожат, прекращай. Я встречалась с Северином Дювалем, с ним шутки плохи.

– Я не подставлюсь, не переживай, – улыбнулся Амеди и отошел, глядя на наручные часы. – Ничего обещать не буду, мне мила моя сытая жизнь, но сделаю все, что возможно.

Я уже пожалела о своей просьбе, о том, что не обдумала ее, прежде чем озвучить. Теперь, даже если попрошу, Амеди не отступит.

– Что ты будешь делать? – поинтересовался он.

– Отправлюсь в архив и перерою все доступные издания, когда-либо упоминавшие фамилию Дюваль. Шансов мало, но и сидеть сложа руки я не могу.

Амеди присвистнул, намекая на объем работы, а потом еще раз поцеловал в лоб и ушел. На душу легло тревожное чувство, рожденное собственным лицемерием. Я же не хотела впутывать Амеди, но все равно это сделала. Сердце дрогнуло, когда подумала о возможных последствиях. Зря я это сделала, ой зря.

Пытаясь заглушить голос совести, я привела себя в порядок. Получилось мило, но как-то небрежно. Для удобства выбрала брюки и свободную блузу, накинула длинное летнее пальто и в цвет к нему шляпку. Собралась с силами и отправилась в архив.

Целый день ушел на то, чтобы изучить ворох публикаций прошлых лет. Конечно, ничего интересного я в них не нашла. Статьи о благотворительности, о приемах, о политике и бизнесе Северина Дюваля. Его семья попадала в газеты нечасто, и в основном только Жаклин. Глядя в ее красивое, но суровое лицо, я боролась с вновь и вновь накатывающим оцепенением. Эта женщина вызывала дрожь по телу даже одной лишь фотографией.

Домой вернулась поздно вечером, усталая и недовольная, хоть и не рассчитывала на чудо. Сбросила пальто и шляпку, покормила мсье Луи и застыла, услышав мерный стук по клавишам печатной машинки. Уже более или менее смирившись с присутствием адского механизма, я сделала над собой усилие и подошла к столу, с которого так и не убрала машинку в шкаф.

– Арены Лютеции, – прочитала я, ощущая, как холод охватывает тело.

Сердце бешено забилось в груди, я выхватила бумагу и сжала ее в кулаке. Игнорировать смысла не было, машинка будет писать этот адрес снова и снова, до тех пор, пока я не отреагирую.