Фея-Крёстная желает замуж - Яся Белая Страница 42

Только оказавшись у себя, понимаю, как устала. Нет сил даже принять лунный душ. Поэтому решаю обойтись обычным и, вымывшись, почти на автомате, падаю лицом в подушку — феи в основном спят на животе, чтобы не повредить крылышки…

Но как не так — уснуть мне не дают. Едва ступаю на границу владений матушки, как доносится голос — низкий, шелестящий, будто опавшая листва танцует в объятиях ветра:

— Приди ко мне.

Пытаюсь отгородиться, отрешиться, игнорировать, но голос упорствует:

— У меня есть то, что тебе нужно, о, легкокрылое создание.

Кажется, я знаю, кто склонен к таким пафосным и витиеватым речам. Книга-Всех-Историй зовёт меня. А её — стоит послушать. Вон и госпожа Тортон говорила, что только КВИ может подсказать мне, как помочь моему кудеснику. А тут Книга сама меня манит — глупо отказываться от такого шанса.

Выглядываю в коридор, оглядываюсь — вроде бы чисто и пусто. И, попросив волшебные силы уберечь меня от встречи с Хмурусом, мчусь в библиотеку.

Я благодарна госпоже библиотекарю, что она, будто почуяв моё внезапное возращение, оставила дверь приоткрытой.

Проскальзываю внутрь и замираю.

Книги летают, болтают, шуршат страницами, хвастаясь нарядными иллюстрациями. У них тут вовсю кипит жизнь.

Только четырёхглазая Книга-Всех-Историй дремлет в косой полосе лунного света, пробивающегося через окошко сверху.

Подхожу к ней, вежливо кланяюсь, как учила Злобинда.

— Уважаемая Книга-Всех-Историй вы снизошли до того, чтобы позвать сюда меня, простую фею.

Вычурные слова вязнут в зубах, но один из четырёх глаз всё-таки приоткрывается и в упор уставляется на меня.

Я немного нервничаю, что наш разговор пойдёт в присутствии других… книг — не знала, что они настолько живые.

— Не волнуйся, легкокрылая, присядь вон там, поговорим.

И я понимаю, что книга говорит о тех креслах, где мы сидела с Злобиндой. Сажусь и снова будто отгораживаюсь от целого мира незримым куполом, здесь только я и она.

— Очень важно спасти кудесника, фея, — начинает КВИ. — Сказочная страна гибнет. Чёрная Злоба набирается сил для нового, теперь уже сокрушительного удара, и без Хранящего вам не выдюжить.

Я и сама знаю.

Мне без него и так не выжить.

— На что ты готова ради кудесника?

На этот раз книга смотрит на меня всеми четырьмя. И если у человека глаза — зеркало души. То книга? Что отражают её глаза? Глубину текста? Мудрость веков? В любом случае они затягивают, как смерчи, в бездну смыслов, до самого дна историй. Чтобы оттуда, изнутри увидеть всё полотно происходящего.

И я тоже вижу — радугу, изгибающуюся ярким мостиком между реальностью и вымыслом, между страхом неизведанного и узнаванием вечного. И нет ничего прекрасней той радуги.

— Так на что? — шелестит книга.

— На всё, — говорю я, — даже на смерть.

— Умирать не придётся, — шуршащий голос книги немного щекочет слух, — ты должна пойти в Злобнолес, найти Поляну Корявого Дуба и призвать на неё радугу. Потом собрать все цвета в одной капле росы и напоить ею кудесника. Тогда он оживёт.

Книга замолкает и, кажется, даже засыпает. А мне хочется смеяться. Нет для феи ничего проще и естественнее, чем создание радуг. Теперь я знаю, что справлюсь и мне легко.

Мне хочется петь, как поют нимфеи, приветствуя луну.

Теперь я сильна и знаю, что справлюсь.

К себе я прилетаю счастливой и проваливаюсь в добрый сон. Со мной снова сёстры, и мы играем в догонялки на цветущем лугу. И теплый дождь осыпает нас радужными брызгами.

Просыпаюсь довольная и с улыбкой… Но она, впрочем, тут же сползает, когда вижу на уровне плеча мигающий полупрозрачный голубоватый конверт. Дорогое начальство вспомнило. Его только и не хватало.

Быстро привожу себя в порядок и тащусь к зеркалу маговидения. По ту сторону — Моргана. Ну конечно, кто бы ещё стал будить меня в такую рань.

Тёмная колдунья окидывает меня циничным взглядом и произносит:

— Что-то ты сдала, подруга.

— И тебе не хворать, — лениво отзываюсь я и сажусь на пуфик у зеркала.

— Не дождешься, — кривится Моргана.

— Вот и славно, — вполне дружелюбно отвечаю я. После недавнего сна я в приподнятом состоянии духа, и понизить его не способен даже вид кислой мордахи Морганы.

Интересно, а ей-то чего не спится?

— В общем, тут такое дело, — начинает тёмная, и я понимаю, что дело это самое весьма неприятно, но гоню дурные предчувствия, — Маб и Мерлин уехали на учёный совет по соблюдению баланса, а я тут всех замещаю. Вот и решила всех проверить и спросить отчёт.

— Прямо с утра?

— Конечно! Такие дела надо начинать с утра! Ну, так что там у тебя, завтра истекает срок твоей миссии. Хмурус уже готов повести кого-нибудь под венец?

Чёрт! Я совсем забыла об этой миссии. И месяц пролетел так быстро!

Что мне остаётся? Только честность.

— Прости, Моргана, но мне нечем отчитаться. В своё оправдание могу сказать, что жизнь в Академии Тёмного колдовства не сахар.

Она фыркает.

— Ты мне будешь рассказывать? Это же моя альма-матер. Я в своё время там каждый уголок знала.

О, а вот это уже неплохо. Особенно, учитывая недавние события. К тому же студенты в своих проказах действительно могут забраться в те уголки, о существовании которых преподаватели даже не подозревают.

— Скажи, а когда ты училась, Хмурус уже был ректором?

— Нет, — Моргана обхватывает подбородок тонкими наманекюренными пальцами. — Его назначили в год моего выпуска.

— А кто был ректором до него?

Странно, что это не пришло в наши светлые головы раньше. Ведь следы первый след вещников относился к Поздне-незапамятным временам.