Месть темного бога - Линн Флевеллинг Страница 42

Серегил попытался закричать опять, но ни единого звука не сорвалось с его губ.

— Теперь он не может помочь тебе. — От привидения шли волны леденящего холода и тот же самый гнусный запах.

— Что ты такое? — спросил Серегил полупридушенным шепотом.

Привидение сделало шаг в его сторону, сразу вдвое уменьшив расстояние между ними.

— Ты здорово заставил погоняться за тобой, — раздался тихий стонущий голос. — Но тебе не скрыться, таким, как ты, нет прощения.

Серегил прижался к стене и обвел глазами комнату в надежде найти убежище. Спрятаться было негде.

— Чего ты от меня хочешь?

— Разве ты не знаешь? Должно быть, грустно умирать в неведении. Но мы едины. Ты вор, Серегил из Ауренена, и мы хотим получить обратно то, что ты украл. Тебе больше не удастся скрываться от нас.

— Скажи мне, что это! — потребовал Серегил. Гнев и отчаяние немного потеснили страх, и к нему вернулись остатки сил.

Вытянув вперед руки, ужасная тварь обдала его снова запахом тления.

Он умрет, понял Серегил. Умирать, не узнав, за что, казалось ужасной несправедливостью.

Привидение снова засмеялось и потянулось к нему, и звук этого смеха окончательно погрузил Серегила в пучины безумия.

— Нет! — зарычал он и кинулся на противника. На долю секунды его руки, казалось, сомкнулись на нечеловеческом теле, потом он врезался в стену комнаты. Когда он обернулся, тварь стояла у двери.

Прежний приступ кровожадной ярости обрушился на Серегила. На этот раз он приветствовал его, ту силу, которую давал гнев. Он жаждал крови и исходил ненавистью, когда снова кинулся на черное существо. Ночник оказался опрокинут и погас, но Серегил и в темноте нашел врага, ощущая его по источаемому холоду; тварь снова и снова ускользала от него.

Неожиданно пальцы Серегила сомкнулись на чем-то материальном. Он усилил хватку, стремясь стиснуть горло врага. Тот словно играл с ним, позволяя нападать, но не нанося ответных ударов.

Однако игра длилась недолго. Огромные когти внезапно вонзились в его грудь, мир взорвался ослепительной вспышкой боли, и сознание Серегила милосердно угасло.

Полузадушенный, Алек лежал на холодном полу рядом с Серегилом. В темноте он не мог разглядеть, что случилось с его рукой, но болела она ужасно.

— Что там творится? — раздался сердитый голос хозяина из другого конца коридора. — Я не потерплю этих безобразий посреди ночи, слышите!

— Принеси свечу, быстро! — задыхаясь, прохрипел Алек, поднимаясь на колени с помощью одной руки.

Трактирщик появился в дверях, сжимая в одной руке свечу, в другой — суковатую дубинку.

— Вы шумите так, как будто кого-то убивают… Он замер на месте, когда свет упал на Серегила и Алека. Серегил лежал без сознания, его грудь и шея были залиты кровью. Алек подумал, что и сам он, пожалуй, выглядит не лучше. Из носа, разбитого Серегилом, текла кровь, лицо и горло покрывали глубокие царапины. Согнув левую руку, Алек увидел посередине ладони вспухший круглый ожог.

— Опусти свечу пониже, — попросил он. Встав на колени рядом с Серегилом, он удостоверился, что его друг еще дышит, потом распахнул ворот его рубашки и охнул в ужасе.

Тогда на «Стремительном» он видел покраснение на груди Серегила. Теперь на его месте была кровавая рана. Подняв свою пульсирующую болью руку к свету, Алек обнаружил, что рана и ожог на ладони — в точности одинаковой формы и размера.

На полу рядом с Серегилом валялся деревянный диск, бесполезная безделушка, которую Серегил украл в доме мэра, считая, что такой мелочи никто не хватится. Осторожно подняв его за обрывок кожаного ремешка, Алек сравнил диск с раной на груди Серегила и с ожогом на собственной руке.

Соответствие было полное. Приглядевшись внимательнее, Алек даже смог разглядеть отпечаток квадратного отверстия посередине.

«Оно же все время было у нас перед глазами, — подумал он горько. — Как мог он не заметить? И почему я не понимал?..»

Алека разбудил грохот в комнате Серегила, и он пошел посмотреть, в чем дело. В спешке он не захватил лампу и отчаянно ругал себя за это, потому что никак не мог попасть ключом в замочную скважину. В коридоре было темно, в комнате, когда он все же отпер дверь, еще темнее. Хотя Алек и слышал шум, он оказался совсем не готов к нападению, которому подвергся, как только переступил через порог.

Когда ледяные пальцы Серегила стиснули его горло, единственной мыслью Алека было — как защититься, не причинив вреда другу. Он пытался получше ухватить тунику Серегила, чтобы оттащить его от себя, когда его рука скользнула по груди Серегила и нащупала кожаный ремешок. Алек потянул за ремешок, потом почувствовал, как он выскользнул из руки — Серегил в этот момент откинулся назад, — и тут пришла эта ужасная боль.

— Что все это значит? — потребовал объяснений трактирщик, заглядывая через плечо Алека. Потом он попятился. делая знаки, отвращающие зло. — Ты убил его при помощи колдовства!

Алек убрал диск.

— Он не умер. Вернись и посвети мне.

Но хозяин уже убежал. Ругаясь сквозь зубы, Алек на ощупь добрался до своей комнаты и высек огонь.

Что ему делать с этим проклятым диском? Сжечь в печке казалось самым мудрым, но сомнение остановило Алека: Серегил счел диск достаточно ценным для того, чтобы украсть, а потом говорил, что обязательно хочет доставить его в Римини.

Не прикасаясь к диску и держа его за ремешок, Алек нашел в сумке старую тунику Серегила и завернул в нее безделушку. Засунув сверток на самое дно мешка, он отнес их вещи вниз и поспешил обратно за Серегилом. Трактирщик и его семья забаррикадировались в кладовке и, несмотря на уверения и просьбы Алека, отказывались выйти.

В конце концов Алеку пришлось нести Серегила по лестнице одному, взвалив бесчувственное тело на плечи, как тушу убитого оленя. Добравшись до кухни, он положил Серегила на стол и вернулся к кладовке.

— Эй вы там! — крикнул он сквозь дверь. — Мне нужны припасы. Я оставлю деньги на каминной полке. — Ответа не последовало.

На столе в подсвечнике стояла свеча. Алек зажег ее угольком из остывающего очага и стал искать еду. Большая часть продовольствия хранилась в той самой кладовке, где заперлись трактирщик и его домочадцы, но ему все же удалось обнаружить миску с крутыми яйцами, бутылку бренди, кусок хорошего майсенского сыра, каравай свежего хлеба и мешок яблок. Отправившись к колодцу за водой, он обнаружил там кувшин молока, спущенный вниз, чтобы молоко не прокисло. Алек присоединил его к своей добыче.

Сложив припасы под сиденье тележки, Алек из своих одеял и нескольких, прихваченных в гостинице, соорудил что-то вроде постели. Когда все было готово, он уложил Серегила и старательно закутал его. Если бы не затрудненное дыхание, Серегил казался бы мертвецом.

— Что ж, ему не станет лучше, если мы задержимся здесь, — мрачно пробормотал Алек, хлестнув пони вожжами. — Я обещал ему, что мы отправимся в Римини, и мы туда отправимся.