Колдун на завтрак - Андрей Белянин Страница 42

Три голые ведьмы испустили трагический стон, честно говорящий, что с этой пыткой знакомы не понаслышке. Моя спутница пихнула меня локтем:

— Так ты чё встал-то, Иловайский? Беги, те говорят!

Я не стал задерживаться на «спасибо, до свиданья, всем привет, ещё загляну» и «не поминайте лихом», а с места рванул прямо на стену.

— Предательница!!! — хором взвизгнули сзади, а героическая бабка Фрося очертя голову бросилась на подруг с прощальным стоном:

— Не для меня-а придёт весна, не для меня Дон разольё-отся…

В первый раз, когда мы с Прохором верхом на возвращённом арабе сбегали из Оборотного города, то вот именно через эту стену и шли. Поэтому главное — ни о чём не думать, разбежаться, зажмуриться и…

Я открыл глаза, уже стоя на кладбище, едва не влетев носом в круп преданного жеребца. Арабский скакун моего дяди тоже никак не ожидал такого внезапного выскакивания с моей стороны, и то, что я чудом не получил копытом по зубам, несомненно, только его заслуга. Мы оба побледнели, оба выдохнули, принюхались друг к другу и только тогда кое-как успокоились.

— Ты в порядке? — первым делом спросил я.

Он чуть удивлённо повёл ушами, вроде да, ничьих попыток угнать его заметно не было, трупы чумчар рядом не валялись…

— Ну и ладушки, у меня тоже всё хорошо, — ответил я на его вопросительное всхрапывание. — Давай-ка теперь поскорее до дому до хаты. Мне тут для Прохора лекарство передали…

Араб завилял хвостом и пару раз так выразительно хлопнул длиннющими ресницами, что я сдался:

— Да, да, Катенька передала. А тебя велела по шее похлопать и сказать, что ты умница. Доволен?

Мой конь упоённо заржал, высоко вскидывая передние копыта, удовлетворённо помесил ими воздух, делая стойку, и быстренько подставил мне спину. Залезай, брат, поехали! В общем, до села мы добрались добрым галопом за считаные минуты: когда ему надо, этот белоспинный нахал может быть необычайно резвой скотиной…

Свободные от службы донцы приветствовали меня свистом и гиканьем, сельчане с вопросами не лезли, чиновные или полицейские лица по пути не попадались, а вот собачье привидение, конечно, увидеть ещё разок очень хотелось бы. Причём не когда-нибудь, а именно сейчас. На скаку одним ударом нагайки можно и волку матёрому череп проломить, так чего бы на привидение не попробовать поохотиться? Но, увы, всё это так, пустые мечты да иллюзии…

Слава Господу нашему, Иисусу Христу, да матери его пресветлой, Царице Небесной, с моим больным денщиком за всё время моего отсутствия ничего не случилось. То есть лежал он там же, где я его оставил. Даже не лежал, а полусидел, укрывшись тулупом, и что-то намурлыкивал про себя…

— Ох, нечистая сила, как тебя перекосило! Сам весь в пыли, конь в мыле, а молчишь чего? Али убил кого и спешишь под кровать, преступление скрывать?

— Прохор, хватит, а? — Я спрыгнул с седла и сразу потрогал рукой лоб своего боевого товарища. — Чёрт подери, да ведь жар так и не спадает! А лекарь где?

— Обещался вечером зайти, как с губернаторским врачом совещание проведёт.

— Да, прости, забыл… Он же предупреждал. Ну и ладно, я был в Оборотном городе, тебе привет от Катеньки и вот… лекарство! Новое, полезное, с корицей и лимоном. У тебя нет аллергии на цитрусовые?

— Чего-чего у меня нет? — не понял он, потому что книжек не читает. Зачем ему читать, он у нас сам сочинитель.

Укоризненно покачав головой, я быстро запалил костерок, подогрел в котелке холодный чай и, как учила моя кареокая разумница, высыпал туда всё, что было в первом пакетике с нарисованной кружкой и лимоном. Размешал, принюхался, вроде пахло вкусно…

Прохор поморщился для вида, однако выпил и даже не сплюнул ни разу. Зато потом сразу потребовал, чтоб я сел напротив и обстоятельно рассказал ему всё. Почему нет, только коня в стойло отведу и…

Не так оно оказалось просто. В стойле меня ждали. Причём оба сразу. Два махровых упыря-патриота виновато подняли руки вверх:

— Да мы тока на минуточку, по-соседски, так сказать… Чё ты сразу за саблю-то хвататься? Иловайский, это ж мы!

Я сунул до половины вытащенный клинок обратно в ножны. Только вот этих лысых клоунов мне сегодня ещё и не хватало…

— Ваше благородие, ты с кем там лопочешь?

— Да мы энто, дядя Прохор, — осторожно высунулись немытые рыла моих вечных подельников. — Тока не убивай сразу. Хотя ежели Моню, то его грохай, он интеллигентских кровей, его можно. Братан, ты за?

Моня привычно выдал затрещину этому «внебрачному сыну трудового народа» и повинился:

— Простите нас, люди добрые. Извините, что к вам обращаемся. Сами мы, конечно, местные, но денёк не задался и…

— Короче! — За моей спиной, сурово и неумолимо, как эскадрон кавалергардов с палашами, встал старый казак. В отличие от меня, его взгляд на нечистую силу демократией и толерантностью не настолько испохаблен. Он её где видит, там и бьёт, без лишних вопросов, сантиментов и научных теорий о едином сосуществовании всех разумных видов на планете. Даст разок в зубы, и собирай их по кругу на три версты, если дальше не улетели!

— Прохор, не надо. — Я грудью загородил ребят.

— Не, Иловайский, всё путём… Пущай уж лупит!

— Чего путём? Кого лупит? — рявкнул я на обоих самоубийц. — У него жар, сами не видите, что ли?! Нельзя ему ни волноваться, ни лишних движений, ни…

— Да я им без лишних движений наваляю, — начал было мой денщик, засучивая рукава, но покачнулся, побледнел, и те же упыри едва успели подхватить его, не дав брякнуться навзничь…

— Чё с ним? Мы ж его ни разу и не тронули. — Шлёма недоуменно обернулся на меня. — Хотя пахнет и аппетитно, но мама учила больных не есть, мало ли какую заразу подхватишь там, где и самому посмотреть неудобно и другому показать — тоже без удовольствия…

Мы втроём отнесли тяжеленного Прохора на сено, уложили, укрыли, убедились, что он придремал и в сознании, и тихо отошли в сторонку.

— Плохо его дело, — заметил Моня, тревожно озираясь по сторонам. — Кабы не чума ещё али чёрная оспа…

— Сплюнь, на язык тебе это слово! — рыкнул я. — Просто тут… ситуация такая… Зверь на него вчера напал. Причём ваш зверь, из Оборотного города, мне Хозяйка тварь эту в волшебной книге показывала. То ли волк, то ли собака какая, но злющая-а…

Упыри навострили оттопыренные уши, и мне пришлось быстренько, без особых прикрас и лишних диалогов, описать вчерашнее происшествие с сегодняшними последствиями. И про пса этого серого, и про странные синяки с зелёным отливом, и про нашего полкового лекаря, и про Катины обещания выяснить, нарыть, помочь и про…

Я остановился, когда понял, что разговариваю сам с собой, У Мони и Шлёмы были абсолютно индифферентные лица, и смотрели они подозрительно пустыми глазами не на меня, а на что-то за моей спиной. Как же оно меня достало, это вечное повторение пиковых ситуаций, кто бы знал?! Я молча выхватил пистолет и выстрелил из-под левой руки ещё до того, как обернулся. Серое облако, стоявшее посреди двора, вздыбило колючую шерсть, оскалило клыки и с хриплым воем исчезло в подзаборной щели…