Королевская кровь. Скрытое пламя - Ирина Котова Страница 42

– Я уже знаю, что ты нашел эту Рудлог, брат, – сказала Огни. – У нас есть надежда? Драконицы Ставии пропустили осенний полет в ожидании новостей.

– Есть, Огни, – как будто он мог сказать, что надежды нет. – К весеннему полету Пески снова станут плодородными, обещаю. Ты полетишь?

Она словно потемнела лицом.

– Надо.

– Огни-эна, – ласково попросил Нории, глядя ей в глаза, – продержись до весеннего полета, прошу, не давай тоске сожрать себя. После все будет по-другому. Новая жизнь оживит и тебя.

– Знаешь, – сестра с неожиданной силой сжала его запястья, – о чем я подумала первым делом, когда услышала, что она здесь?

– Знаю, милая, – грустно сказал он, но Огни словно не слышала, яростно выплескивая свое несчастье, почти крича, и слезы катились у нее по щекам:

– Я захотела прилететь, когда тебя не будет рядом, и убить ее. Но перед этим рассказать все: как кричали дети и взрослые в толще горы, как сейчас мы находим окаменевшие яйца там, где их оставили. Люди говорят, что предки сохраняли их так долго, как могли, но без нашей силы они погибли. Я хотела рассказать, как мой муж грел меня силой и умер сам от истощения, и только благодаря ему я осталась жива. Хотя он нашему народу был куда нужнее. Я хотела спросить: почему? За что? Хотела увидеть в ее лице черты нашего убийцы и отомстить.

В зале стало тихо – все слушали драконицу и склоняли головы перед ее и их общим горем.

– Поэтому, Владыка, – тихо сказала сестра, глядя прямо на него лихорадочно блестящими глазами, – я очень надеюсь, что она станет твоей женой и искупит преступление своего рода. Иначе я, клянусь, убью и ее, и ее родных, чтобы крови Рудлог не осталось в мире. И тогда уже успокоюсь.

– Что за похоронные настроения? – в зал вошел, нет, ворвался ветром Четери, схватил со стола яблоко, вгрызся в него, брызгая соком, и словно стало светлее и свежее. Лицо драконицы разгладилось, и она обернулась к прибывшему. – Огни, как девочки?

– Девочки передают тебе привет и надеются на брачный полет, – ответила она, чуть улыбнувшись.

– Возможно, возможно, – туманно ответил Чет, – весна еще далеко. Пусть тренируют крылья, чтобы мне было интереснее. Мири, ты опять мучаешь инструмент? Не порть детям слух!

– Наш слух сейчас портишь ты своими криками, – отрезал бард, не переставая перебирать пальцами. – Солдафоном был, солдафоном и остался. Я, кстати, песню для тебя сочинил. Хочешь послушать?

Медита и близнецы захихикали.

– Только когда напьюсь так, чтобы внимать без содрогания, – отмахнулся Четери. – А где Тедери? Он же рядом с тобой поселился?

– Да, но улетел почти сразу же, как вызвал воду, – ответил Мири. – Сказал, что полетит на юго-восток, надеется найти выживших в джунглях. Может, Зов до него не дошел? Хотя Нории звал с такой силой, что чуть не оглушил.

– Кстати, о силе, – Четери подмигнул Медите и тут же снова стал серьезным. – Я видел пятна на границе зеленой полосы, на западе, Нории. Песчаники прорываются. Если не остановить, будут снова жрать людей. Слетаем завтра?

– Они и будут прорываться, – новость была ожидаемая, но неприятная, – я слишком растянул силу. На границах не хватает защиты. Конечно, слетаем.

Слуги быстро накрыли стол, и драконы, усевшись обедать, делились новостями, болтали, смеялись, слушали песни и делали все, чтобы черная тень горя, не найдя здесь пищи, уползла из дворца. Но она всего лишь отступила, затаившись в выделенных им покоях и готовясь напасть ночью, когда все – будь то люди или драконы – беззащитны перед снами и воспоминаниями.

– Зафир, – сказал вечером Нории, погружаясь в большую купальню, – позови ко мне женщин. Двоих, и покрепче. И пусть не готовятся долго, я не хочу ждать.

Слуга кивнул, оставив господина одного. А Нории лежал в полумраке, ощущая, как все еще бьется в теле принятая с утра от огненной принцессы сила. Пусть завтра сложный день, но сестра разбередила тьму в душе, и ничего, кроме женской ласки, с ней не справится.

Он не винил Огни и не стал ее стыдить. Кровь должна быть оплачена кровью, смерть должна уступить место жизни или быть отомщена. Но смерти упрямой Рудлог он не хотел, и поэтому нужно было убедить ее уступить. И брать ее силой он не хотел. Сломать дерево легко; трудно заставить его цвести только для тебя.

И думать о том, что будет делать, если другого выхода не останется, он тоже не стал.

Раздались торопливые шаги, и в купальню, позвякивая браслетами, шагнули две черноволосые девушки, заулыбались, глядя на Владыку, стали снимать легкие одежды. Нории откинул голову на край чаши с водой и закрыл глаза, ощущая легкие волны от спускающихся по ступенькам в воду женщин, их любопытство и радость.

– Господин, вас помыть? – спросила одна из них, тонкая и гибкая, как змейка.

– Нет, – сказал он, любуясь ею, – лучше я сам вас помою. Кричите, если будет щекотно.

Девушка, хихикая, передала ему губку, политую мылом, забралась к нему на колени, вторая прижалась сбоку, и дракон, чувствуя, как отступает тьма, осторожно, укрощая желание, провел по женскому телу губкой, второй рукой гладя спину и бедра подруги, притянул сидящую на нем к себе, целуя вздрагивающие губы. Такие мягкие, такие покорные… И пусть в них совсем нет огня, зато они живые и он вместе с ними.

Под его умелыми и ласковыми руками женщина разогрелась, приподнялась, впуская его в себя, и он снова прикрыл глаза, чувствуя, как она двигается и как вторая целует его в шею, гладит волосы и грудь, играет ключом. Вода ритмично плескала о бортики, его наездница постанывала и шумно дышала, а Нории крепко держал ее за бедра, не позволяя соскользнуть, и двигался вместе с ней. И только в конце, когда она уже получила свое удовольствие и не могла испугаться, он позволил себе жестко прижать ее к стенке, взять за волосы и усилить напор, чтобы разрядиться самому. И пока она отдыхала, расслабленно лежа на софе и освежаясь лимонадом и фруктами, он взял вторую, уже возбужденную наблюдаемым зрелищем и поэтому готовую к его страсти.

После девушки вытирали его, дракон гладил их тела и целовал, шлепал по попкам, шутил, радуясь живому девичьему смеху, эхом звенящему в огромной купальне. В своей спальне Нории любил их почти до рассвета и оставил спать подле себя, греясь теплыми женскими телами, лежавшими на его плечах и обвитыми вокруг него.

А рано утром их разбудил Четери, напомнивший Владыке, что нужно лететь укрощать песчаников, пока они не продвинулись слишком далеко. Девушки сонно хлопали глазами, да и сам Нории был немного вымотан прошедшей ночью. Видимо, именно из-за этого он так и не посмотрел, взлетая над Истаилом, горит во дворце столб пламени его невесты или нет.

* * *

Ангелина проснулась через три часа после утреннего насильного укладывания, немного полежала в кровати, наслаждаясь легкостью в теле и отсутствием боли, затем решительно встала и пошла в купальню. Брезгливо осмотрела тряпочки, заменяющие привычные средства гигиены, взялась за ковшик. Она была очень чистоплотна и не переносила даже малейшей телесной нечистоты.