Предатель крови - Барб и Дж. С. Хенди Страница 42

Брет бровью не повел — молчал, вероятно обдумывая ответ. Лисил прямо смотрел ему в глаза, впрочем, не упуская из виду и его руки. Рукава Брета были высоко закатаны, открывая массивные запястья. Под рукавами, на первый взгляд, ничего спрятано не было.

— Стало быть, ты рылся в моих вещах, — заметил Брет, не ответив на вопрос. — Этот тайник обнаружил бы не всякий.

Незаметно было, чтоб Брет проходил ту же науку, что и Лисил, хотя в том, как этот человек небрежно оперся о стол, было нечто подозрительное. Восемь лет, которые миновали с тех пор, как Лисил бежал из Веньеца, вдруг исчезли бесследно, словно их никогда и не было.

На самом деле он, точно так же, как и Брет, никогда не покидал эту страну. Оба они были частью мира, который создали Дармут и его отец. Перед Лисилом по ту сторону стола стоял хитроумный друг, вероломный враг, а верней всего — и то и другое. И сейчас это не имело никакого значения. По крайней мере до тех пор, пока не придет пора убить Брета.

— О чем ты разговаривал с анмаглахком? — продолжал Лисил. — Они, что же, следят за мной… и докладывают об этом тебе?

Брет молчал долго. Так долго, что Лисилу стало ясно: собеседник прекрасно понял не только его слова, но и то, о чем сказано не было. Брет явно знал больше и, быть может, с самого появления Лисила в трактире вел с ним собственную игру.

— Слишком ты высокого о себе мнения, — наконец ответил Брет. — Думаешь, кроме тебя, их больше уже никто и не интересует?

Лисил понял, что допустил ошибку. Своим вторым вопросом он выдал, что в прошлом у него были неприятности именно с эльфами из этого клана. Впрочем, и ответ Брета на его вопрос тоже говорил о многом.

Брет не спросил, что за странное слово употребил Лисил, стало быть, он хорошо знал, кто такие анмаглахки. Сам собой напрашивался еще один вопрос: каким образом Брет свел знакомство с ними и как заручился их поддержкой в… неважно, каком деле, если они презирают и ненавидят людей?

Напряжение между ними росло так стремительно, что уже не было смысла притворяться, будто они ведут обычный разговор.

— Что же я должен думать? — спросил Лисил. — Зачем бы еще они явились сюда?

Брет едва заметно наклонил голову. Правая рука его скользнула за спину — так медленно, что это движение просто не могло ускользнуть от внимания Лисила. Когда Брет вынул руку из-за спины, оказалось, что в ней зажат нож с широким, плоским, как лопата, лезвием.

Лисил расслабился.

Большинство людей в минуту опасности напрягается, но напряженные мускулы могут недостаточно быстро сработать в решающий момент. Всю свою юность Лисил оттачивал свои инстинкты, приучая их к иному образу действий. Сейчас он лениво шевельнул, рукой, которая скрывалась под столом, опустил ее между коленей — и в ладонь ему скользнул стилет.

Брет шагнул к столу, демонстративно держась вне пределов досягаемости, и медленно придавил к столешнице острие клинка. Затем он разжал пальцы, и нож так и остался торчать в столе, с наклоном в его сторону. Брет придвинул себе стул и сел напротив Лисила.

— Ну, так что же тебе не нравится, паренек? — спросил он озабоченным тоном отца, который готов внимательно выслушать чем-то разгневанного сына.

Все еще сохраняя расслабленное состояние, Лисил глянул на стол.

Широкий, длиной с ладонь клинок напоминал с виду нож, которым скорняк режет кожи. Гарды нет, короткая рукоять завершается перекладиной — такой нож удобно сжимать в кулаке, чтобы нанести режущий или колющий удар, а то и просто вспороть противнику живот. Наивный человек мог бы решить, что, выкладывая нож на обозрение, Брет тем самым показывает свои мирные намерения.

Лисил, не будучи наивен, прекрасно знал, что означает этот жест. Брет был мастером ближнего боя. В отличие от Лисила, чьи узкие стилеты предназначались для метания или нанесения точного смертельного удара и который чаще прибегал к бою без оружия, Брет со всем своим проворством, весом и силой мускулов бросался в рукопашную. И не стал бы обращать внимание на собственные раны, пока не прикончил бы противника. Звериный натиск против хитроумной утонченности.

На что бы ни решился Брет, он будет действовать с решимостью, которой обладают немногие и совсем немногие могут выдержать. Сейчас, впрочем, он не стал атаковать, а только вздохнул.

— Я не знал, что ты направляешься в Веньец, — сказал он, — и эти чертежи не имеют к тебе ни малейшего отношения. И все то, чем я занят, не имеет к тебе ни малейшего отношения.

— Будучи в Беле, — сказал Лисил, — я столкнулся с одним из этих эльфов. Его звали Сгэйль, и он намекнул, что моя мать жива, в заточении у своих сородичей. Твои друзья не говорили тебе, что…

— Нейна жива?! — быстро переспросил Брет. В его голосе звучало неподдельное изумление. — И тебе сказал об этом анмаглахк?

— Ну, не совсем сказал… — Лисил задумался, возможно ли такое, чтобы Брет кое о чем порасспросил своих сообщников… Нет, скорее всего такой шаг обернется очередным предательством. — Это были именно намеки, хотя и недвусмысленные, и, по правде говоря, мне нужно было еще узнать, не выжил ли и Гавриел. Потому-то я и отправился в Веньец. Так ты не знал о том, что моя мать, быть может, жива?

Брет помотал головой:

— Понятия не имел! Да знай я такое, уж я бы…

— Может, ты просто был слишком занят, — едко заметил Лисил, бросив быстрый взгляд на чертежи. Он рассчитывал окончательно вывести Брега из равновесия. — Поиском недостающих деталей.

В голосе Брета явственно зазвенела сталь.

— Видел ты по дороге, что творится в стране?

— Видел.

— Ты помог бы всем этим людям, если б мог?

— Не вижу смысла в этом вопросе.

— Помог бы?

Лисил вдруг почувствовал себя дураком. Зауряднейшим дураком. Только сейчас до него дошло, пускай и не в подробностях, что задумал Брет.

Кто бы ни делал наброски для чертежей Брета, занимался он этим от случая к случаю — как если бы неизвестно было, когда, где и каким образом он сумеет добыть очередную крупицу ценных сведений. Осведомитель Брета не был в числе доверенных людей Дармута и не входил в его близкий круг; скорее он попадал в замок редко и был там ограничен в передвижениях. Наличие такого независимого источника означало, что либо для Брета все другие пути закрыты, либо Дармут стал настолько подозрителен, что никто из его приближенных ни за какие посулы не решится ввязываться в заговор. Это означало также, что осведомитель Брета — человек отчаянный, быть может, и фанатичный, увлеченный призрачной мечтой о свержении тирана.

Лисил знал таких людей. В юности ему не раз довелось предавать их. И хотя это были лишь догадки, но разве не подкрепляла их другая деталь — присутствие в деле анмаглахков?

— И когда же это случится? — спросил он вслух. — Сколько времени пройдет, прежде чем ты будешь готов убить Дармута?