Долина Граумарк. Темные времена - Штефан Руссбюльт Страница 42

— Значит, наш совместный путь заканчивается здесь, — сказал Низзак. Он достал откуда-то рог и поднес его к черно-зеленым губам.

— Что это ты собираешься делать? — озадаченно поинтересовался Мило.

— Я подам знак, что мы дошли до лесной опушки.

— Отсюда до пещеры троллей много миль. Ксумита Латоринсис не услышит тебя.

Низзак подул в изогнутый инструмент, внешне похожий на бычий рог.

— Подожди, не уходи пока что, — произнес он, убирая рог.

Мило решил сделать ему одолжение. Пара минут сейчас ничего не изменят. Внезапно он почувствовал резкую боль, исходившую от внутренней поверхности левой ладони. Мило испуганно поднес руку к глазам и увидел длинный порез, от мизинца до большого пальца.

— Он нас услышал, — заявил Низзак. — Это должно напоминать тебе о проклятии и твоем обещании. Тебе не сбежать.

С перекошенным от боли лицом Мило таращился на свою ладонь.

— Как такое возможно? — пролепетал он, но ответа не получил. Низзак уже скрылся из вида.

— Можно было бы просто сказать «до свидания»! — крикнул Мило в лесные заросли, в глубине души надеясь, что до этого не дойдет.

Оторвав кусок старого одеяла, которое он брал с собой, он обмотал тряпкой руку, а затем вышел из кустов и направился к дому, видневшемуся вдалеке.

Однако, прежде чем полурослик достиг своей цели, ему пришлось пройти целых три поля, лежащих под паром.

— Странный постоялый двор, — хрипел он. — Здесь же даже дороги нет.

А затем осознал, что разговаривает сам с собой. Он привык, что рядом всегда есть кто-то, с кем можно поговорить. Впервые в жизни он оказался по-настоящему один. С горечью поглядел на кусок тряпки, которым была обмотана рука, — к этому моменту она уже успела пропитаться кровью.

А затем снова поглядел на чужой дом. Нижний этаж был ярко освещен, на двух окнах еще даже не были закрыты ставни. Мило заглянул вовнутрь, но так и не уяснил предназначение этого здания.

Главный дом стоял на каменном фундаменте из обтесанных валунов. Два толстых бруса, приставленные к валунам, заменяли лестницу, по которой можно было добраться до двери. Освещали все это два фонарика, а над входом висела деревянная табличка в кованом обрамлении. Мило с сомнением уставился на вывеску.

— Это еще что такое? — прошептал он себе под нос. — Верь тем, кто ищет истину, и сомневайся в тех, кто утверждает, будто нашел ее, — прочел он вслух.

Мило надеялся прочесть на вывеске что-то вроде «Резвый олень», «Погребок» или «Крутобедрая разливщица». Надпись «Капустный суп — ешь сколько влезет всего за две серебряных монеты», пожалуй, обрадовала бы его еще больше. Но вот это, что это такое? Какая-то житейская мудрость?

Собравшись с духом, он поднялся по брусьям и несколько раз постучал в дверь.

Никакого ответа.

Он постучал снова. На этот раз несколько энергичнее.

— Иду, иду, — раздался изнутри сильный мужской голос, послышались шаркающие шаги.

Чтобы не потерять равновесие и в буквальном смысле слова не ввалиться в дом, Мило пришлось спрыгнуть с стоящих под крутым углом брусьев. Кроме того, голос человека звучал не очень-то располагающе.

Когда двери наконец открыл старик, Мило, должно быть, произвел на него довольно странное впечатление. Мило стоял под «лестницей», голова его была примерно на уровне колен человека в доме. Грязный, промокший, уставший и раненый — но улыбался, словно объевшийся медовых коврижек сластена. И, невзирая на все эти странности, мужчина улыбнулся в ответ.

— Ну-ка, кто тут у нас? — приветливо пробормотал он. — Странствующий полурослик. Какое редкое явление. Я уже начал было опасаться, что маленький народец совсем ушел от мира сего и живет теперь только в своих палисадниках да огородах. Судя по вашему виду, вам нужна постель и вы ничего не будете иметь против теплого ужина. Входите, устраивайтесь у камина.

Старик приветливо махнул рукой, приглашая вовнутрь, и зашагал в глубину комнаты. Затем остановился и снова обернулся.

— Ах, куда же подевались мои манеры? — пожурил он сам себя. — Я ведь даже не представился, — он опустился на колени и протянул Мило руку. — Меня зовут Нингот.

— Мило Черникс из Дуболистья, — вежливо ответил Мило, не удержавшись от возможности окинуть взглядом огромную комнату. — Можете называть меня просто Мило. Господином Черниксом называют только моего отца.

Нингот рассмеялся.

— Мило, ты мне нравишься. Нужно побольше общаться с маленьким народцем. Вы ко всему относитесь просто, без излишних сложностей. Это очень освежает.

Мило пожалел, что это на самом деле не так.

— А что это за дом, мейстер Нингот? — спросил он.

— Просто Нингот, — ответил старик. — Титул мейстера нужно заслужить исследованиями в области тайной магии или же тупо следовать основам веры. Ни один из этих путей не вдохновил меня.

Он вытащил два стула из-за одного из дюжины столов и пригласил полурослика присесть.

— Это место для людей, которым, как и тебе, нужно немного покоя и простая теплая еда.

Сам Нингот не сел вместе со своим гостем, направился к открытой, отделенной от остальной комнаты только барной стойкой кухне.

— Еще здесь всегда выслушают или дадут совет — в зависимости от того, чего человек жаждет. А если он просто ищет место, где можно напиться и где его не обчистят, когда он уснет над последним бокалом вина — то тоже пришел по адресу.

Мило снова огляделся по сторонам. Судя по всему, кроме Нингота здесь никого больше не было. Комната, в которой он сидел, занимала практически весь первый этаж. Только небольшой уголок был отделен двумя покрытыми плиткой стенками. Перед входом висела вязаная шторка, закрывавшая вход в ту крохотную комнатку. Там, где в кабаках покрупнее находится сцена для артистов, бардов или музыкантов, здесь построили что-то вроде алтаря из полированных мраморных плит. Однако он был далеко не так массивен, как те, что Мило видел в храмах. Кроме того, на нем не лежало ничего — не было даже книги, скипетра или чего-то подобного. Над алтарем висел святой крест Регора, человеческого бога. По бокам зала на второй этаж вели боковые лестницы.

— Значит, здесь что-то вроде постоялого двора и одновременно храма, — сказал Мило.

— Я бы назвал это скорее убежищем, — пояснил Нингот, наливая половником горячий суп из висевшего над очагом котла в деревянную миску. — Храмом становится место, которое сделали таковым мейстеры. Они утверждают, что там живет Регор и что он услышит молитвы своих детей, если в миску для пожертвований набросают достаточно золота. Все это ложь, распространяемая с целью не дать немногим потерять контроль над большинством. Мне надоело подчиняться принципам веры, и я основал здесь новую родину. И смотри, я оказался не одинок в своих убеждениях. Вскоре у нас образовалась небольшая семья, которая ищет истину, далекую ото всех принуждений.