Цена короны - Татьяна Серебряная Страница 42

Флайри поймала себя на том, что слово в слово пересказывает «Правило для въезжающих в столицу и ее покидающих», и усмехнулась. Она хорошо помнила, как они с Адрелианом вместе сочиняли его, а потом высмеивали каждый пункт.

Вывезти одурманенного человека не составило бы труда, и для этого, опять-таки, не требовалось магии. Достаточно сбрить пленнику бороду, перекрасить волосы и брови. Если похитители покинули город поздно вечером или рано утром, то стражники, услышав что-нибудь вроде «мой кузен нездоров, утомлен лихорадкой и сейчас дремлет», ограничатся тем, что взглянут на мнимого кузена, убедятся, что тот жив, и пожелают доброго пути. Умелый травник — а таких, по слухам, можно найти в болотах Уорлога, если хорошо поискать, — составит такой сбор, что человек даже сможет ответить на пару простых вопросов. Он и в самом деле будет напоминать тяжелобольного, которого, скажем, привозили показать столичному лекарю. При случае можно сослаться и на лекаря. Вряд ли бдительный стражник побежит к почтенному Барсуму или Кселлосу выяснять, кого он осматривал накануне. При всей добросовестности, к концу Предполночной стражи воины на воротах начинают торопиться: когда ударит Большой колокол, все трое ворот Туллена должны быть закрыты. После этого, конечно, можно посидеть в караулке, поболтать с товарищами, которые пришли на ночное дежурство… а можно со спокойным сердцем возвращаться в казармы, заглянув по дороге в какой-нибудь симпатичный трактир и пропустить кружку эля.

Куда больше подозрений вызовет, скажем, работник, который тупо сидит на телеге, вместо того чтобы помогать хозяину или хотя бы держать коня под уздцы. Сомнительно, что стражники задержат подводу до прибытия отцов-инквизиторов… но для себя непременно отметят. А уж когда кто-то начнет разыскивать человека, который был вроде как не в себе, наверняка забьют тревогу. Понятно, что мнимый торговец с мнимым работником за это время успеют проехать немало лиг, но, как говорил дядя Пеперль, собаки уже возьмут след.

А кого досматривать и проверять будут разве что во время войны или когда объявлена награда за поимку опасного разбойника?..

Невесту.

По обычаю, невесту до свадьбы не разрешается видеть никому, даже инквизиторам — до тех пор, пока священник не откроет ее лицо в храме, объявив мужней женой. Конечно, случаи бывают разные. Случается, что просватанным девушкам приходится покидать не только дом, но и город. Понятно, после этого еще неделю только и разговоров будет, что о том, как Агнерт Китаб, что держит ковровую лавку на Розовой улице, выдал замуж племянницу за богатого купца из Белегоса, как ее везли через Сайгуровы ворота и какое было шитье на паланкине. Но удивительное дело: если стражу начнут расспрашивать, не случалось ли чего подозрительного в последнее время, о племяннице торговца коврами никто и не вспомнит. Особенно если расспрашивать начнут в связи с исчезновением лорда-регента.

Если, конечно, им не напомнить.

Флайри написала слово «невеста» и подчеркнула его. Если неизвестные похитители избрали этот путь, они заметно облегчили ей поиски. До Флориана Благословенного согласие невесты на брак считалось желательным, но необязательным. Сейчас это правило распространялось только на наложниц, однако Флайри знала: кое-кого из стражей наверняка сможет разжалобить сказка о двоюродной сестре, которую против воли отдали в гарем неизвестно к кому. Рассчитывать на заступничество лорда-регента в таком случае можно, но сложно. И все-таки… может быть, память доблестного воина освежит кружка доброго эля? А заодно он может угостить товарищей, и отнюдь не из собственного кармана. Пресветлый Сеггер учит нас платить добром за добро…

Она представила, как говорит это старшине привратников, опираясь одной рукой на стол и прикрывая широким рукавом монету в десять туллов, и рассмеялась.

Имелась, конечно, еще одна возможность, о которой не стоило забывать. Если за два дня город не покинули ни одни конные носилки, если никто не вывозил женщин и недужных родственников в паланкине на спине верблюда, оставалась надежда только на то, что лорда-регента, опять-таки одурманенного каким-нибудь снадобьем, засунули в мешок и погрузили на подводу торгового каравана. Чтобы проделать такое, похитителям следовало либо очень поторопиться, либо быть очень везучими… либо очень постараться, чтобы повезло. После землетрясения столы в караулках наверняка завалены жалобами горожан и приезжих, которых обокрали, воспользовавшись паникой и суетой. Потому каждый тюк, каждый мешок с углем или овощами, скорее всего, будет старательно развязан и осмотрен в поисках предметов куда более мелких, нежели человеческое тело.

И если только стражников не подкупили…

Флайри отложила перо и откинулась на спинку кресла. Подкуп стражи — успешный подкуп стражи — случай из ряда вон выходящий, обещающий самые нешуточные последствия. Еще будучи комендантом Туллена, Адрелиан сделал все, чтобы такие случаи исключить, и неподкупность столичных стражников обещала в скором времени войти в поговорку.

Прежде всего, узнать заранее, кто на каких воротах караулит, было невозможно, поскольку это определялось сложной системой жеребьевки. Замены не допускались ни под каким предлогом. Жребий кидали во время Предутренней стражи, причем перед этим всех осматривал лекарь, а на Утреннюю стражу, когда открывались ворота, избранные воины заступали в караул. Трое стражников дежурили, еще трое сидели в караулке, и с каждым ударом колокола менялись. К Предполуночной из казарм приходила новая тройка, которой предстояло запереть ворота и бодрствовать всю ночь, а их товарищи отправлялись по домам. Стражник получал весьма щедрое жалование, а сверх того — вознаграждение, размер которого зависел от количества дней и ночей, проведенных в карауле. Оказывать помощь честным горожанам и приезжим, желающим что-то узнать, и даже получать за это определенную мзду также не возбранялось, но при одном условии: если вопрос касается дел прошлых, но не будущих.

Таким образом, стражник мог со спокойной совестью рассказать, кто дежурил на воротах на прошлой неделе, проезжал ли в его смену караван из оазиса Фель-Асад и не было ли среди караванщиков человека в одеянии адепта Ордена Жженых листьев. А вот золотой содар, полученный за позволение провести склянку с магическим порошком или, паче чаяния, Небесный Кристалл, мог стоить виновному если не жизни, то доброго имени точно: гарнизонное начальство не ленилась устраивать проверки. Что поделаешь: стоять на страже родного города — большая честь… которую недостаточно заслужить единожды. Да и неловко принимать взятку на глазах у товарищей. Поговорка «Стражники по одному не ходят» появилась задолго до Адрелиана, и этот обычай давно перестал быть поводом для шуток. Пристальный взгляд двух пар глаз мог удержать не только от желания «показать истинную цену своей чести», но и от попытки оную честь купить, а также возвести «навет и поклеп».

«Ты думаешь, Флайри, что отцам-инквизиторам придется разгребать кучу доносов высотой с уорлогский зиккурат? Уверяю тебя, такое им не грозит».

Адрелиан оказался прав. Во-первых, доносы никаким образом не поощрялись: сообщая о случае мздоимства, стражник просто выполнял свой долг, и не более того. А во-вторых, доложивший о «подлом деянии» немедленно отправлялся на допрос на «зерцалах истины». Такая же участь ждала и того, кто предлагал взятку, и того, кто согласился ее принять, и тех, кто при этом присутствовал.