Бронзовый грифон - Владислав Русанов Страница 42

Солнце палило.

В небе над Аксамалой плыли белые крестики голубей.

Благородный т’Исельн дель Гуэлла, глава Аксамалианского тайного сыска, побарабанил пальцами по столу, потер лоб, откинулся на высокую резную спинку стула.

– Я очень разочарован, – проговорил он, буравя глазами собеседника. – Очень.

Сидевший напротив него Мастер ничуть не смутился, закинул ногу за ногу, покачал носком сапога.

– Я с себя вины не снимаю. Да, пошел по ложному следу…

– Если бы! – Т’Исельн сжал кулак, но тут же расслабил пальцы. – Если бы! Айшасианский шпион найден? Нет! Раскрыто хотя бы одно сообщество вольнодумцев? Нет! Внедрены ли соглядатаи в Аксамалианский университет? А? Не слышу!

– Как обстоят дела с айшасианским шпионом, я уже докладывал. – Мастер почесал колено. – Да еще неизвестно, айшасианский он или, скажем, вельсгундский…

– Ну, тебе виднее, – насмешливо протянул глава сыска.

– К сожалению, мне пока ничего не видно. Было бы видно, он уже сидел бы в нашей пыточной и весело щебетал…

– Меньше болтай! Есть еще что по делу сказать?

– Конечно, есть. Значит, с айшасианским шпионом мы разобрались. Мэтр Носельм оказался невинным и чистым аки агнец…

– А как же твой осведомитель?

– С ним я еще разберусь… Но вернемся к нашим агнцам. Вернее, Носельмам. Он, конечно, неповинен в шпионаже в пользу другого государства, но, как оказалось, входит в секту практикующих чародеев.

– Ну, практикующих – это громко сказано. Если десяток невесть что возомнивших о себе чудаков собираются в заброшенном доме, читают старинные книги, тужатся друг перед другом, что якобы обрели Силу…

Мастер хмыкнул, непочтительно прерывая начальника:

– Прошу прощения, может, я чего-то недопонимаю, но скрывающиеся от властей чародеи сами по себе подозрительны. Насколько я помню, прежние волшебники никогда не таились, а, напротив, сотрудничали и с магистратом, и с армией, и, коль на то пошло, с тайным сыском. А эти прячутся… Вот мой первый вывод – нужно прощупать тайные общества новых колдунов. Важно выяснить – колдуны они или возомнившие о себе прохвосты.

– Выясним. Ты продолжай рассказывать о шпионе. – Дель Гуэлла щелкнул ногтем по столешнице.

– Продолжаю. Мое расследование показало, что наиболее вероятно предположить шпиона, передающего сведения с помощью голубиной почты, в табачнике Корзьело…

– Пропавшем при невыясненных обстоятельствах?

– Ну, обстоятельства довольно прозрачные. Я думаю, кто-то узнал, что я выхожу на его след, и послал наемного убийцу… Кстати, фра Форгейльм и прочие сыщики магистрата его не опознали – или залетная птичка, или раньше убийством за деньги вообще не промышлял. Так вот. Корзьело, по всей видимости, сам не слишком доверял тем, на кого работал. Или просто боялся ограбления. Во всяком случае, каждый вечер клал рядом с собой взведенный и заряженный арбалет. Он услышал, как зарезали экономку, и успел прицелиться и выстрелить. Убийца не ожидал подобной прыти от лавочника и поплатился – болт между ребер и скорое свидание с Триединым.

– Не богохульствуй.

– Хорошо. Не буду. Сам Корзьело удрал и теперь, скорее всего, дрожит от страха в какой-нибудь кошачьей конуре. Думаю, он все еще в Аксамале, но через некоторое время попытается улизнуть. По свидетельству соседей, он родом из Мьелы. Значит, возможны два пути развития событий. Либо он помчится на историческую родину, либо попытается запутать и нас, и возможных убийц, отправившись на север. Например, в Каварелу или Верну. И тут его можно будет взять.

– Ладно, – дель Гуэлла кивнул. – Будем считать, что убедил. Пускай тебя больше не волнует судьба табачника. Я найду кому поручить поиск и задержание.

– Хорошо. Идем дальше?

– Идем, идем… Пока мне одно ясно – это задание ты провалил с треском.

Сыщик вздохнул, возвел очи к потолку:

– И на старуху бывает проруха.

– Ладно, старуха… Дальше что у тебя?

– Дальше у меня сообщества вольнодумцев Аксамалы и окрестностей.

– Ну и?

– Пока похвастаться нечем, хотя кое-что я сделал.

– И что же именно?

– Мною был завербован известный мошенник, пробавляющийся поддельными векселями, фальшивыми купчими и тому подобными невинными забавами. Некий Берельм по кличке Ловкач.

– Просто чудесно. Теперь, конечно, ты будешь просить, чтобы его не арестовывал сыск магистрата, а мне придется объясняться с тупоголовыми отцами города?

– Нет. Зачем же так? Я его уже арестовал.

– Да?

– Да. И спровадил в городскую тюрьму Аксамалы.

– Что ж тогда было вербовать? Или он плохо вел себя? Грубил, оскорблял его величество императора, да живет он вечно?

– Да нет. Он был как мышка. Если не считать попытки нашпиговать мои кишки сталью.

– Так почему же в тюрьму?

– Он сел за решетку не под своим именем, – усмехнулся Мастер. – Теперь все вольнодумцы Аксамалы знают, что на втором этаже башни томится в заключении виднейший мыслитель и философ, борец за свободу, независимость и равные права для всех и каждого, фра Дольбрайн.

– О… Неплохо, – одобрительно кивнул глава тайного сыска. – Очень неплохо. Наверняка все эти любители свободы-равенства-братства зашевелятся. Пойдут попытки связаться с великим Дольбрайном…

– Вот-вот, посыплются предложения устроить побег… – подхватил Мастер.

– Кто-то, несмотря на страх разоблачения, захочет приобщиться к его мудрости… Постой, а он справится? Ведь это не так просто – быть вождем всех вольнодумцев Сасандры.

– Справится, – уверенно ответил сыщик. – У него есть причины очень-очень стараться.

– Да, а сам Дольбрайн? Настоящий, я имею в виду…

– Умер полгода назад от кровавого поноса в Браиле. Сведения совершенно точные и тщательно проверенные. Так что, можно сказать, мы оказываем огромную услугу всем правдолюбцам Империи, возвращая им вождя и духовного наставника.

– Хорошо. Порадовал ты меня. – Т’Исельн первый раз за время беседы улыбнулся. – И все-таки… Что со студентами? Завербованы?

Мастер развел руками:

– Ну, не успел. Закрутился. Да и, честно говоря, попросту забыл о мальчишках. – Он смущенно потер кончик носа кулаком. – Иногда мне кажется, что я единственный контрразведчик в Аксамале, так много всего приходится делать…

– Ладно-ладно… Вот только не надо жаловаться. Сейчас речь пойдет о прибавке к жалованью, верно?

– А вот и не пойдет! – Сыщик едва сдержался, чтобы не показать язык. – Обиделся и не буду.

– Чаще бы ты так обижался. – Дель Гуэлла переложил бумагу из одной стопки в другую. Помолчал. – Выходит, из трех дел выполнено более-менее только одно. И то не до конца.