Пираты Гора - Джон Норман Страница 42

У Мидис теперь было не меньше сотни различных шелковых накидок, колец и бус, которые ей нравилось оплетать вокруг усеянного драгоценными камнями ошейника.

Как-то я заметил, что она не сводит глаз с Таба, и жестоко ее наказал. Таба я не убил; он был ценным помощником.

Клинтус и Турнок казались довольны своими рабынями, Улой и Турой, у которых теперь тоже не было недостатка в украшениях. У обоих мужчин хватило ума остаться в составе моих людей; с моей помощью они безусловно смогут добиться большего, нежели самостоятельно.

Телиму я держал на кухне вместе с другими кухонными рабынями, отдав старшему кухонному мастеру указания оставлять ей самую примитивную и наименее приятную работу. Кроме того, я распорядился, чтобы именно она прислуживала мне каждый вечер за ужином, и получал особое удовольствие, наблюдая за подающей мне вино моей бывшей хозяйкой, падающей теперь с ног от усталости после долгого, изнурительного дня, суетящейся возле моего стола в грязной, заляпанной жиром короткой репсовой тунике рабыни-посудомойки. После ужина ей еще предстояло, ползая на четвереньках, щеткой и скребком вычистить полы моей комнаты и подготовить ее к моему отходу ко сну, а затем вернуться на кухню и перемыть оставленную для нее самую грязную посуду. Только после этого ее заковывали на ночь в кандалы.

Ужинал я обычно в компании Клинтуса и Турнока, приходивших со своими рабынями. Иногда к нам присоединялся Таб.

Капитаны, как правило, не принимали пищу вместе со своими людьми.

Что-то отвлекло меня от размышлений, и я вернулся к заседанию Совета капитанов.

Один матрос, который попал в плен на остров Кос, но сумевший убежать оттуда, докладывал членам Совета, что косцы готовят громадную флотилию для выступления против Порт-Кара, в состав которой будут входить также корабли Тироса.

В сообщении матроса было мало интересного; Кос и Тирос, когда их взаимное противостояние находилось в мирной фазе, неизменно принимали решение объединить силы и напасть на Порт-Кар. Подобные разговоры велись постоянно, но ожидаемого напряжения в жизнь порткарцев они не вносили. За последнюю сотню лет объединенная флотилия Коса и Тироса лишь раз решилась войти в территориальные воды Порт-Кара, но и тут их ожидала неудача: разыгравшийся шторм разбросал столь тщательно собранный флот союзников и позволил их противникам без большого труда отбросить их на безопасное расстояние. Обе стороны, как я уже упоминал, вели, конечно, непрекращающиеся мелкомасштабные боевые операции друг против друга, но число задействованных в них кораблей редко превышало десять-двенадцать штук. Вылазки одной из сторон тут же вызывали ответную реакцию второй, и в подобное противостояние в конце концов были втянуты все соперничавшие партии и группировки Порт-Кара; кстати, участие в вылазках позволяло забыть отступающие на второй план внутренние распри. Вовлечение же в боевые действия более крупных сил таило в себе громадную опасность из-за непредсказуемых последствий и непременно должно было бы положить конец торговым отношениям между противниками, продолжавшим, несмотря на противостояние, развиваться и приносить прибыль, всем враждующим сторонам. Не сомневаюсь, что Кос и Тирос также были наполнены слухами о готовящемся на них нападении Порт-Кара. У побывавших в переделке матросов, конечно, чесались руки дать ответный, решающий бой, но они, к счастью, не имели права голоса на заседаниях Совета, что позволяло удерживать конфликт в определенных рамках.

Вскоре члены Совета перешли к проблемам большей важности, касающимся необходимости устройства в Арсенале крытых доков, способных принять дополнительно до сотни галер с зерном.

Будет, вероятно, нелишним еще раз подчеркнуть, что флотилия Порт-Кара по количеству входящих в нее кораблей была примерно сопоставима с объединенным флотом Коса и Тироса — двух наиболее мощных морских держав Тассы.

При этом владение кораблями распределялось следующим образом: в распоряжении пяти убаров Порт-Кара — Чанга, Этеокля, Нигеля, Сулиуса Максимуса и Генриса Севариуса — находилось около четырехсот кораблей. Ста двадцати капитанам, входящим в состав городского Совета, принадлежало в общей сложности более тысячи кораблей. Кроме того, как орган городской власти, они держали под своим контролем еще тысячу кораблей, специализирующихся на доставке в город продовольствия, топлива и рабов, а также ведущих охрану морских подступов к городу и сопровождающих караваны транспортных судов. Помимо этого насчитывалось не меньше двух с половиной тысяч капитанов, не имеющих возможности войти в состав городского Совета. Таким образом, с учетом владельцев одного-двух кораблей, Порт-Кар в общей сложности располагал флотилией в пять тысяч судов. Не все из них, правда, были предназначены для ведения боевых действий. Длинных кораблей или кораблей-таранов, полагаю, насчитывалось только полторы тысячи. Хотя, с другой стороны, при всей своей медлительности в передвижении и меньшей маневренности, круглые корабли в морских сражениях также не являлись совершенно никчемными: на их широких палубах и надстройках вполне можно было разместить не только легкие катапульты, но и тяжелые метательные машины с цепным приводом, не говоря уж о лучниках, арбалетчиках и копьеносцах, вооруженных дротиками и пращами, способными обеспечить обстрел большой плотности. При этом дополнительной защитой находящимся на борту людям служили такелаж и паруса, убирающиеся на вступающем в сражение корабле и складывающиеся на палубе и вдоль фальшбортов.

Члены заседания Совета проголосовали за необходимость постройки дополнительных крытых доков, позволяющих увеличить количество одновременно принимаемых грузовых судов.

После этого перешли к рассмотрению спора между мачтостроителями и рабочими по изготовлению оснастки об очередности их торжественного выхода в море на праздновании начала горианского Нового года, отмечаемого первого ен'кара. В этом году традиционно соблюдаемый порядок был нарушен, и членам заседания Совета пришлось выслушать многочисленные доводы, выдвигаемые обеими сторонами, в результате чего единодушным голосованием было решено впредь, начиная со следующего года, и мачтостроителям, и изготовителям оснастки выходить торжественным маршем в море одновременно, бок о бок. Я усмехнулся: вряд ли это поистине мудрое решение предотвратит неразбериху и в следующем году.

Мне вспомнилось сообщение матроса о готовящихся выступить против Порт-Кара Косе и Тиросе, но я отмахнулся от этой мысли.

Следующим пунктом повестки дня было рассмотрение требования такелажников повысить им заработную плату до уровня строгальщиков весел. Я проголосовал за поддержание этих требований, однако большинством голосов они были отклонены.

Сидящий рядом со мной капитан, окинув меня хмурым взглядом, проворчал:

— Стоит только повысить плату кому-то одному, как сразу начнется цепная реакция, — заметил он. — И скоро какие-нибудь лесорубы захотят получать столько же, сколько плотники, а то и кораблестроители!

Нужно сказать, что все требующие хоть какого-либо мастерства работы выполняются вольнонаемными рабочими. Жители Порт-Кара могут позволить рабам возводить свои дома и стены родного города, но никогда, не подпустят их к строительству кораблей. При этом заработная плата различных категорий рабочих отличается весьма значительно: у раскройщиков парусов, например, она составляет порядка четырех медных тарновых дисков за день, а у высококлассных, нанимаемых Советом капитанов проектировщиков судов доходит и до одной золотой монеты в день. Длительность рабочего времени на Горе составляет примерно двенадцать часов. Однако время, уходящее непосредственно на работу, значительно меньше. Вольнонаемный горианец, как правило, человек, не отличающийся трудолюбием. Совсем не отличающийся. Ему нравится поговорить, и он не любит, когда его торопят. Обеденный перерыв растягивается у него на два часа и столько же времени уходит на промежуточное питие паги, что весьма напоминает земной «перекур». Увольнения, из-за большого объема работ, нечасты, а кроме того, рабочим одной специальности, таким, например, как такелажники, удалось организовать в своих рядах определенные союзы, напоминающие земные средневековые цеха, которые следят за правомерностью политики, проводящейся городскими властями по отношению к рабочим своей специальности. У них есть свои денежные фонды, сформированные из членских взносов входящих в союз рабочих, средства из которых направляются на различные цели, в частности, семьям получивших производственную травму, а также на предоставление займов особо нуждающимся и выплату пособий по нетрудоспособности. Подобные союзы довольно сильны, их влияние на органы городской власти значительно, и, думаю, в скором времени такелажникам удастся добиться от Совета капитанов согласия повысить им заработную плату. К слову сказать, город никогда не проводил жесткой политики по отношению к рабочим Арсенала и уважал тех, кто строит корабли. А кроме того, профессиональные союзы редко имели возможность организовать достаточно длительную забастовку: Арсенал мог перенести спуск на воду строящегося корабля с этого месяца на следующий, а союз не мог столь долгое время выплачивать бастующим деньги из собственных фондов, куда они при провале забастовки, конечно, уже не вернутся. Сами же рабочие редко способны были выработать стратегию длительного давления на органы городской власти и больше думали о том, на какие деньги поесть сегодня и завтра, нежели планировали, сколько они могли бы получить через месяц. А самое главное, несмотря на свои угрозы останoвить работы в Арсенале, они сами до конца в них не верили и не стремились их осуществить: им нравилось строить гордые и красивые корабли, в этом был смысл их жизни.