Пожиратели света и тьмы - Алан Дин Фостер Страница 42

– Ты колдун?

– Видишь?! Видишь?! – воскликнул подошедший Симна. – Не я один такой.

Эхомба вздохнул и ответил кратко:

– Я не колдун. Я – пастух, родом из далекой южной округи. В путь отправился, потому что дал слово умирающему воину разыскать на севере неизвестную мне женщину и помочь ей в меру своих сил.

Левгеп рыкнул.

– Похоже на правду. Таких глупых колдунов – из людей или животных – просто не бывает.

Симна, вставший рядом с Эхомбой, гордо заявил:

– Он не признается, но на самом деле ищет сокровище, зарытое в землях за западным океаном.

Эхомба промолчал, печально покачав головой.

– Сокровища мне ни к чему, – сказал зверь. – Я нуждаюсь в воде, в подруге и в удобном месте для ночлега. И в мясе. – Он задумчиво посмотрел на Симну.

– Эй, погоди, как там тебя зовут… – взявшись за рукоять меча, северянин отступил назад и чуть за спину пастуха. – Мой друг только что спас тебе жизнь!

– Да будь оно проклято.

Кот выпустил когти на передней правой лапе, внимательно изучил их, вылизал шерсть между когтями.

– Так и быть, раз людям обязательно надо знать имена… Можете называть меня по имени – Алита.

– Вот и замечательно, Алита, – откликнулся Эхомба. – Только я не понимаю, почему ты посылаешь нам проклятия? Большинство живых существ испытывают благодарность к тем, кто спас им жизнь.

Кот неожиданно повалился на землю и принялся перекатываться на спине с бока на бок, при этом он оглушительно мурлыкал, когтями драл траву и подбрасывал клочки в воздух. Симна проявил дополнительную осторожность и занял стратегически выгодную позицию, полностью спрятавшись за спиной Эхомбы. Оттуда, обнажив меч, он внимательно следил за кошачьими играми.

Навалявшись вволю в пыли, Алита промурлыкал:

– Значит, я не отношусь к этому большинству. Мне свойственны лень, жестокость и эгоизм, поэтому не надо взывать к моим добрым чувствам. Я никому ничего не должен. Таковы мои и отцовские, и материнские родственники, а я, естественно, пошел в них – что поделаешь, наследственность.

С неуловимой глазу быстротой кот вскочил на лапы и начал подступать к людям. Пастух не двинулся с места, как и Симна – за его спиной.

– Ну вот, – прошептал северянин. – По крайней мере теперь ясно, что чувство благодарности у Алиты отличается от нашего.

– Не уверен, – так же тихо ответил Этиоль. Кот остановился рядом с Эхомбой, и его морда оказалась всего в нескольких дюймах от лица человека. Зверь разинул пасть – клыки у него очень напоминали собачьи, язык был тонкий, розовый, необыкновенно огромный – и неожиданно лизнул Эхомбу, обмазал слюной от подбородка до самых волос. Пастух сжал челюсти, чтобы не выказать боль, ожегшую лицо – язык был подобен терке, густо посыпанной крупным речным песком.

Затем зверь отступил немного и поклонился.

– За спасение жизни – хотя я и не просил тебя вмешиваться – я клянусь быть верным и преданным тебе, Этиоль Эхомба, до той поры, пока ты не выполнишь взятый на себя обет, либо до того момента, пока один из нас не умрет. Клятву свою я подтверждаю памятью моих родителей.

– Спасибо, – ответил пастух, – но это не обязательно… Симна больно ткнул товарища локтем в ребра.

– С ума сошел? Он же предлагает помощь! Добровольно! Когда ищешь сокровища, лишние союзники не помешают.

– Как раз и не добровольно, – сказал Этиоль. – Он поступает так из чувства долга.

– Это точно, – согласился кот. – И зачем ты шепчешь, человек? Неужели ты полагаешь, что я глухой?

Симна побледнел, однако напора на Этиоля не ослабил. Теперь он обращался к ним обоим: человеку и коту.

– Что плохого в том, чтобы послужить из чувства долга или из чувства благодарности? Есть у меня знакомый – не то чтобы окончательный чудак, но все-таки маленько не в себе. Так вот этому чудаку взбрело в голову, что он должен выполнить завет, который возложил на него умирающий воин. Причем знакомый мой со своей стороны никаких клятв не давал, просто на следующее утро взял кое-что из припасов и отправился в путь, бросив жену и двух ребятишек…

Эхомба удивленно посмотрел на товарища.

– Вопреки распространенному мнению, обилие здравого смысла порой не на пользу.

– Не на пользу кому? – с вызовом усмехнулся Симна. – Тебе или мне?

Пастух вновь повернулся к внимательно наблюдавшему черному зверю.

– Не хочу в момент опасности полагаться на того, кто сопровождает меня не по собственной воле. Ярко-желтые глаза вспыхнули.

– Ты сомневаешься в твердости данного мной слова?

– Нет-нет, как раз в этом мы ничуть не сомневаемся, – выкрикнул Симна, выглянув из-за плеча Эхомбы. – Разве не так, Этиоль?

– Я ничуть не сомневаюсь, что ты до конца исполнишь взятые на себя обязательства. Но в этом-то как раз и загвоздка.

– Как великодушно, – пробормотал кот, чуть притушив глаза.

– Я помог тебе не для того, чтобы ты затем отплатил мне добром. Пожалуй, возвращайся-ка ты лучше домой.

Кот быстро заходил из стороны в сторону, молотя хвостом о землю.

– Сперва ты сомневаешься в твердости моего слова, теперь презрительно отвергаешь предложенную помощь…

– Мною движет не презрение, – терпеливо объяснил Эхомба. – Я просто хочу сказать, что твоя помощь не обязательна.

Алита неожиданно вскинул голову и взревел. В этом рыке отчетливо читались печаль и гнев.

– Ты не понимаешь? – вполне человеческим, с ноткой грусти, тоном спросил кот. – Пока я не исполню данной клятвы – согласишься ты или нет, в этом нет разницы, – мне не будет покоя. Я не смогу жить с такой ношей на сердце. Отказывая, ты ставишь меня в безвыходное положение.

– Ради Гудру, Этиоль! – подал голос Симна. – Не спорь с ним. Прими его предложение.

– Твой болтливый и слишком надоедливый друг прав, – согласился кот и уселся на задние лапы. – Если ты откажешься от моих услуг, то тем самым не только нанесешь мне страшное оскорбление, но и погубишь мою душу. Ты как бы говоришь, что моя помощь ничего для тебя не значит. Она тебе не нужна – и дело с концом. Таким образом, ты сравниваешь меня с шакалом или, что еще хуже, с гиеной.

– Хорошо! – кивнул Эхомба. – Можешь присоединиться к нам.

Зверь склонил голову.

– Благодарю тебя, о великий мастер снисходительности.

– Если хочешь сделать мне приятное, – спокойно ответил Эхомба, – то, пожалуйста, воздержись от сарказма.

– Прости, такова кошачья натура.

– Это мне известно, но у тебя сарказм развит соответственно твоим размерам. Со временем он может наскучить.

Алита оскалился.