Властелин Огненных Земель - Дейв Дункан Страница 42

Предательская тропа вниз по склону привела его на поляну, на которой продолжала пастись лошадь. За ней начинался настоящий лес: высокие кедры и кипарисы вставали, казалось, до самого неба. Кроны их смыкались так плотно, что под ними почти ничего не росло, но и видно в этом полумраке было не дальше чем на два-три дерева вперед. Тропа была чистой; она вилась, огибая скальные выступы и время от времени спускаясь в болотистые низины. Каждый раз, когда тропа раздваивалась, он давал Свеальму самому выбирать дорогу в надежде на то, что тот пойдет на запах лошади предателя — папа говорил, что лошади доверяют нюху гораздо больше, чем люди. Похоже, это и правда помогало, поскольку рано или поздно они видели отпечатки копыт в грязи. Следов было много, слишком много для одной лошади, и все вели в одном направлении. Жаль, думал он, что не может обмотать копыта Свеальма тряпками, как делали герои в легендах или папа с его людьми, когда несли лестницы к стенам Ломута…

Тяжелый хвойный аромат деревьев тоже показался ему до боли знакомым, хотя нигде больше в окрестностях Варофбурга таких лесов не было. Никто не рубил этих деревьев, ибо никто все равно не смог бы вывезти отсюда стволы. В лесу царила зловещая тишина, только изредка прерываемая дробью дятла или шорохом белок в ветвях. Пару раз он унюхал вонь горячих источников, а один раз подъехал к нему достаточно близко, чтобы видеть сквозь деревья струи пара.

Потом тропа вывела их к очередной низине, в грязи которой не было видно отпечатков копыт. Радгар натянул поводья и остановил коня.

— Тут ты ошибся, здоровяк! Нам стоило ехать по другой тропе от последней развилки.

Свеальм поднял свою большую голову и навострил уши. Деревья приглушали звуки, но теперь и Радгар услышал: стук копыт! На тропе, с которой они только что свернули!

— Молчи, здоровяк! Пожалуйста, не надо ржать!

Как ни странно, жеребец не заржал. Возможно, густой аромат хвои заглушал другие запахи; как бы то ни было, он стоял молча, пока другая лошадь проезжала развилку. Всадник ее мелькнул между деревьями всего на секунду, но и этого хватило, чтобы Радгар узнал дядю Сюневульфа.

Его первой реакцией была злость, почти сразу же сменившаяся досадой: оказывается, тут не было никаких секретов! Папа вовсе не будет благодарен ему за известие о том, что кто-то подкармливает разбойников в Веаргахлейве. Ведь если это делает дядя Сюневульф, значит, папа сам приказал ему это. Как танист дядя был главным папиным помощником и правил провинцией, когда папа уплывал на фейринг или просто работал королем где-нибудь еще. Это могло даже объяснить то, откуда Свеальм знал туннель, хотя обыкновенно танист выбирал себе лошадей поспокойнее.

Значит, возможно, папа сам иногда подкармливал веаргов! Конечно, такую тайну сопливым мальчишкам знать не полагалось. Он будет обыкновенным щенком, а не героем. Об этом станет известно тотчас же, как Эйлвин вернется в Сюнехоф — если только дядя Сюневульф не перехватит его по дороге, в каковом случае это произойдет еще раньше. Так или иначе, результатом этого будет грандиозная порка, а может, у него отнимут на время Свеальма; впрочем, раз уж он вляпался в такую неприятность, он может по крайней мере удовлетворить свое любопытство. Радгар повернул Свеальма и стукнул его по бокам пятками.

— Давай, чудовище, двигай! — сказал он.

Он проехал по второй тропе не больше трех полетов стрелы, когда Свеальм заржал так, что его, должно быть, слышно было с самой вершины Квиснолля. Радгар даже не успел обругать его как следует, как послышалось ответное ржание, и за следующей же скалой обнаружилась прогалина, достаточно широкая, чтобы пропускать немного солнечного света. На ней виднелись поленница, маленький ручеек и — в дальнем, солнечном конце — крошечная хибара из бревен и сучьев, при виде которой в памяти его снова что-то вспыхнуло. Да! Он видел эту избушку раньше, когда был совсем маленьким.

Одинокий конь, привязанный у входа, был ему знаком: Скеатт, на котором обычно ездил братец Вульфвер. В семнадцать лет у Вульфвера росли уже рыжие волосы на губе, и он почти прошел уже всю необходимую для книхта подготовку, но он был всего лишь сын таниста, и если ему доверяется хранить секреты, то уж ателингу и подавно. Радгар скользнул с седла на землю и привязал Свеальма рядом со Скеаттом. Жеребцы были добрыми приятелями, что объясняло ржание. В отличие от них хозяева не дружили. Отношения между двоюродными братьями никогда не были теплыми; напротив, со временем они делались все напряженнее.

Удивляясь тому, что никто до сих пор не вышел его встречать, Радгар упрямо направился к избушке представиться, но вдруг застыл, сообразив, что внутри, вполне возможно, занимаются forlegnes. Собственно, ему и слова-то этого не полагалось знать — оно обозначало игру, занимаясь которой, взрослые ужасно не любят, когда им мешают. Примерно с месяц назад Радгар с дружками застали Вульфвера на конюшне за этим занятием. Разумеется, они раструбили об этом по всему дворцу, приглашая всех и всякого прийти и посмотреть. Мальчишки есть мальчишки, да и зрелища этого рода были не такой уж редкостью во дворце, однако в этом случае оказалось, что женщина была фраллем другого мужчины, поэтому Вульфвер не просто оказался в неловком положении, но и был вынужден заплатить изрядную компенсацию.

Однако и этим все не кончилось. Узнав, что заводилой в компании мальчишек был его младший кузен — собственно, догадаться об этом было несложно, — Вульфвер как-то вечером отловил его с целью восстановить попранную честь. Радгар, который терпел еще порки от своего отца, но ни от кого другого, закатил один из своих знаменитых припадков и ухитрился подбить Вульфверу глаз прежде, чем сбежавшиеся на шум фейны растащили их. Еще много дней спустя впечатляющий фингал под глазом Вульфвера служил мишенью для насмешек его приятелей-книхтов, тем более что поставил его мальчишка вдвое меньше его ростом. Он до сих пор жаждал мести. Поэтому здесь, в Веаргахлейве, Радгару стоило проявлять осмотрительность.

Пока Радгар обдумывал свои дальнейшие действия, до него донесся голос. Это никак не напоминало forlegnes. Это были заклинания, и слышались они из леса за избушкой. К черту осмотрительность! Проворно, как белка, шмыгнул он вдоль берега ручья.

Он подходил со всей осторожностью, скользя от ствола к стволу до тех пор, пока не смог выглянуть из-за ближайшего к источнику звуков и увидеть, что происходит. Открытое место, на котором происходило заклинание, представляло собой ровную вырубку, как колоннами окруженную со всех сторон древесными стволами. Солнечный свет не пробивался к земле, и пробирайся он через это место наугад, мог бы и не заметить небольшой октаграммы, выложенной на земле цепочками наполовину утонувших в земле черных камней. Сейчас она была хорошо заметна, поскольку острие Огня отмечалось маленькой лампадой, острие Воды через одно от него по часовой стрелке — глиняным кувшином, а острие Земли напротив — большим камнем. Обозначить Воздух или любую из четырех духовных стихий было бы сложнее, но папа говорил, что и этих трех элементов с лихвой хватает для смертных заклинателей, если при этом не вовлекаются все духи.